«Зеленый лог», 2011 год

Еще один день бабьего лета, дрожащее золотое марево над полями. Лорел все утро сидела с матерью, потом сдала вахту Роуз и, оставив их обеих в комнате с включенным настольным вентилятором, вышла наружу. Она думала прогуляться до ручья, чтобы размять ноги, но увидела дом на дереве и решила забраться туда – первый раз за последние пятьдесят лет.

Дверной проем оказался куда ниже, чем она помнила. Лорел пролезла внутрь, неудобно отклячив зад, и уселась, скрестив ноги. Удивительное дело – зеркальце Дафны все так же стояло на прежнем месте. От времени покрытие с его задней стороны частично облезло, и Лорел видела свое отражение, словно в подернутой рябью воде. До чего же странно: проникнуть в место своих детских воспоминаний и натолкнуться там на собственное морщинистое лицо. Как будто Алиса упала в кроличью нору; вернее, упала снова, пятьдесят лет спустя, и обнаружила, что изменилась только она сама.

Лорел поставила зеркало на место и выглянула в окно, совсем как в тот день. Она почти слышала лай Барнаби, видела, как кружит в пыли курица с одним крылом, чувствовала летний жар от дорожных плит. Казалось, глянь на дом – и увидишь, как прислоненный там обруч Айрис подрагивает от ветерка. Поэтому Лорел туда и не глядела. Иногда прошлое – все, что скопилось в его тесных складках, – доставляет почти физическую боль. Лорел отвернулась от окна.

Она прихватила в дом на дереве фотографию Дороти и Вивьен, ту, что Роуз нашла в «Питере Пэне». И книгу, и фотографию Лорел носила в кармане с самого возвращения из Оксфорда, словно талисман, первую ниточку в клубке загадок, который предстоит распутать. Джерри сказал, что они не были подругами. Но как тогда объяснить этот снимок?

С твердым намерением отыскать подсказку Лорел внимательно вгляделась в девушек, которые, стоя под ручку, улыбались в объектив. Где это снято? Очевидно, в доме, в каком-то помещении со скошенным потолком. В мансарде? Других людей на фотографии не было, но смазанная тень на заднем плане вполне могла оказаться быстро движущимся человеком – Лорел вгляделась пристальнее – очень маленького роста. Ребенок? Возможно. Хотя и это ни о чем не говорит, дети могут оказаться где угодно. (Впрочем, из Лондона их вроде бы по большей части эвакуировали еще в начале войны?)

Лорел нетерпеливо вздохнула. Все бесполезно. Сколько ни гадай, разгадка все так же далека. Может быть, ответ – сама книга, в которой фотография пролежала все эти десятилетия? Не связаны ли они между собой? Что, если мама и Вивьен вместе играли в спектакле? Или это очередное сбивающее с толку совпадение?

Лорел надела очки и, повернув фотографию к свету из окна, чтобы не упустить ни малейшей подробности, принялась тщательно изучать Дороти. Что-то в мамином лице было не так. Оно выглядело напряженным, как будто ее чувства к снимающему не вполне искренни. Не то чтобы он был ей антипатичен – совсем нет, просто улыбка казалась искусственной. От радости мама улыбалась бы иначе.

– Эй!

Лорел охнула и подпрыгнула. На лестнице, заглядывая в дверной проем, стоял хохочущий Джерри.

– Ой, Лол, – сказал он, качая головой. – Видела бы ты свое лицо!

– Да, я уверена, это было очень смешно.

– Очень!

Сердце у Лорел по-прежнему колотилось.

– Для ребенка, возможно. – Она глянула на пустую дорогу. – Как ты сюда попал? Я не слышала машины.

– Мы разрабатываем телепортацию. Знаешь, когда материю разлагают в ничто и пересылают на расстояние. Вроде получается, хотя, кажется, левое полушарие моего мозга осталось в Кембридже.

Лорел улыбнулась с преувеличенным терпением. Как ни рада она была видеть брата, шутить ей хотелось меньше всего.

– Тебе не нравится. Ладно. Я добрался до города на автобусе и дальше пешком.

Джерри пролез в дом и уселся рядом с ней, похожий на тощего косматого великана. Он долго тянул шею, оглядываясь по сторонам.

– Господи, как давно я здесь не был. Чудесно ты тут обжилась, кстати сказать.

– Джерри.

– Я хочу сказать, твоя лондонская квартира тоже мне нравится, но здесь меньше искусственного лоска, больше естественности.

– Ты закончил? – сурово спросила Лорел.

Джерри картинно задумался, постукивая себя по подбородку, затем откинул со лба непослушную прядь волос.

– Знаешь, кажется, да.

– Хорошо. Тогда, может быть, ты соблаговолишь рассказать, что выяснил в Лондоне? Не хочу показаться невежливой, но я пытаюсь распутать очень важную семейную тайну.

– Ладно, коли ты так сегодня настроена…

У него была зеленая холщовая сумка через плечо. Теперь он снял ее и длинными пальцами извлек наружу ежедневник. Лорел прикусила язык и не сказала, как ужасно выглядят торчащие в разные стороны листочки, клейкие закладки и пятно от кофейной чашки прямо на обложке. Раз Джерри защитил докторскую, наверное, он умеет делать выписки и даже находить их потом в этой помойке.

– Пока ты роешься, – нарочито бодро произнесла она. – Меня смутили твои слова по телефону.

– М-м-м? – Джерри все еще задумчиво перебирал листочки.

– Ты сказал, Дороти и Вивьен были едва знакомы. И уж точно не дружили.

– Да.

– Я просто… извини, я просто не понимаю, как такое возможно. Ты ничего не перепутал? – Она указала на фотографию улыбающихся девушек. – Что ты на это скажешь?

Джерри взял фотографию.

– Скажу, что они обе – очень красивые молодые особы. Качество пленки с тех пор заметно улучшилось. Технология черно-белой фотографии в сравнении с цветной…

– Джерри. – В голове Лорел явственно звучало предостережение.

– И… – Он протянул фотографию обратно, – я могу сказать точно, что семьдесят лет назад наша мама и другая девушка, стоя под ручку, улыбнулись в объектив.

Чертово научное мышление! Лорел скривилась.

– А это? – Она раскрыла «Питера Пэна» и ткнула пальцем во фронтиспис. – Здесь дарственная надпись. Смотри.

Джерри положил ежедневник на колени, взял книгу и прочел вслух: – «Дороти. Истинный друг – это свет в ночи. Вивьен».

Лорел понимала, что стыдно поддаваться мелочному чувству, и все равно не могла сдержать торжество.

– Это уже труднее оспорить, а?

Джерри упер большой палец в ямочку на щеке и задумчиво нахмурился.

– Да, согласен, это чуть похитрее.

Он поднес книгу ближе к глазам, поднял брови, всматриваясь, потом чуть наклонил ее к свету и, наконец, широко улыбнулся.

– Что такое? – спросила Лорел. – Что ты там увидел?

– Разумеется, ты не заметила. Люди гуманитарного склада вообще не очень наблюдательны.

– Джерри!