– Да, это правда. Но берегись, болтушка! Никому об этом ни слова! Если ты только проговоришься, так и знай, я расскажу Уолтеру, как ты восхищаешься капитаном Скэрти или корнетом Стаббсом! К кому из них ты хочешь, чтобы он тебя ревновал?

– О Марион, ни слова Уолтеру о Стаббсе! Ты знаешь, я думаю, он уже немного ревнует к нему. Ему не нравится, что он так ухаживает за мной, да и мне тоже, но я ничего не могу с этим поделать: ведь мы встречаемся с ним по крайней мере четыре раза в день. Я думала, после того как я ответила ему отказом, все будет кончено и он оставит меня в покое. Оказалось, что нет! Представь себе, он по-прежнему продолжает за мной ухаживать как ни в чем не бывало! Прошу тебя, не огорчай Уолтера, а то еще он вызовет его на поединок, и...

– ...и храбрый корнет снесет Уолтеру голову?

– Нет, этого он не сможет сделать, хоть он и больше Уолтера. Но я уверена, что Уолтер гораздо храбрее его. Он вовсе не так отважен, этот отвратительный наглец!

– Как, он был резок с тобой?

– Да не совсем так... просто он, по-видимому, не понимает, что значит быть вежливым. Вот капитан Скэрти – совсем другое дело. Он вежливый.

– Да, пожалуй.

– Дороти Дэйрелл считает его совершенством. Я уверена, что она влюблена в него. Зачем она так часто ездит в Бэлстрод, если не для того, чтобы повидаться с ним? Я уверена, что она приезжает вовсе не ради кого-нибудь из нас.

– Пусть себе приезжает, если это ради того, о ком ты говоришь!

– Ну конечно! И сегодняшнюю соколиную охоту она устроила для того, чтобы насладиться его обществом. Она хитрое, опасное создание, эта Дороти!

– Если она хочет поймать капитана Скэрти, надеюсь, что это ей удастся. Уж я-то наверно не стану ей мешать в этом!

– А я решила сегодня следить за ней. Посмотрим, как она будет себя вести! О, ты не знаешь, Марион, как я ненавижу ее! И знаешь почему?

– Право, не могу сказать.

– Да потому что знаю, что она – твой враг!

– Я никогда не делала ей ничего дурного.

– Я знаю.

– Так чем же вызвана эта вражда? Ты можешь сказать?

– Да.

– Так скажи мне.

– Твоей красотой.

– Ну, если причина в этом, то она должна быть и твоим врагом не меньше, чем моим!

– О нет! Я не так тщеславна, чтобы считать себя красавицей. Я просто недурна собой. А ты, кузина... если ты мне, женщине, кажешься красавицей, то какой же ты должна казаться мужчине!

– Ты дурочка, Лора. Ты гораздо красивее меня. А что касается Дороти Дэйрелл, разве она не слывет первой красавицей графства? Я это слышала сотни раз.

– И я тоже. Но это ничего не значит. Хоть ты и старше меня, Марион, но я думаю, что в этих делах я понимаю не меньше тебя. Кроме того, я ведь сужу со стороны. Не всегда «первая красавица» или «царица бала» бывают на самом деле самыми красивыми. Очень часто они слывут такими не из-за красоты, а из-за своего поведения. И если о Дороти Дэйрелл, которая ведет себя так вызывающе, говорят «наша красавица», то тебя просто не осмеливаются так называть, а молча восхищаются твоей красотой. Ты и сама это знаешь, Марион. Ведь даже наши деревенские ребятишки и те глядят на тебя с изумлением и восторгом. Вот потому-то Дороти Дэйрелл тебя и не терпит. Ей хочется быть первой, а ее рядом с тобой никто не замечает. Помнишь, как у нас на празднике она старалась обворожить человека, которого она, по ее словам, презирает?

– Голтспера?

– Да. Я наблюдала за ней. Какие только уловки она не пускала в ход, чтобы привлечь его внимание! А он, кроме тебя, никого и не замечал. А теперь она решила пленить капитана Скэрти. Кузиночка, я очень прошу тебя, не можешь ли ты немножко пококетничать со Скэрти, чтобы позлить ее? Мне так хочется, чтобы Дороти получила щелчок, это сбило бы с нее спесь!

– Нет, Лора, ты знаешь, я просто не способна на это, и в особенности теперь.

– Ну, хоть часок, только чтобы наказать ее!

– А как тебе понравится, если тебя кто-нибудь накажет? Представь себе, что кто-нибудь будет сегодня кокетничать с Уолтером? Или он с кем-нибудь?

– А я тогда буду кокетничать со Стаббсом!

– Неисправимая кокетка! Ах, Лора, ты, конечно, увлечена Уолтером, но ты понятия не имеешь, что такое любовь!

– Нет, я...

– Мисс Марион! – крикнул конюх, просунув голову в дверь комнаты. – Сэр Мармадьюк уже в седле. Ждут только вас и мисс Лору.

Он тут же побежал обратно.

– Лора, – шепнула Марион кузине, выходя из комнаты, – никому ни слова о том, что ты знаешь, никому! Обещай мне это, и тогда я, может быть, сделаю то, о чем ты меня просила. ***

В это же время Скэрти у себя в комнате беседовал со своим подчиненным Стаббсом. Оба были в костюмах для верховой езды, с охотничьими сумками через плечо и уже держали шляпы в руках, видимо ожидая, что их вот-вот позовут садиться на лошадей. Тут же на спинке стула сидел великолепный сокол с закрытой колпачком головой.

Скэрти, по своей излюбленной привычке, шагал из угла в угол, а корнет стоял с озабоченным лицом и следовал взглядом за своим начальником.

– Итак, мой славный корнет, – насмешливо сказал Скэрти, – вы решили еще раз попытать счастья?

– Да, клянусь Богом! Если вы одобряете это.

– Зачем вам мое одобрение? Ведь это не относится к военной службе. Вы можете делать предложение любой женщине в графстве и по двадцати раз каждой, если это вам нравится.

– Но я хочу вашего совета, капитан. Представьте себе, что она откажет мне во второй раз?

– Да, это будет не совсем удобно, в особенности если принять во внимание, что вы живете под одной кровлей и едите за одним столом. Тем более неудобно, что вы, кажется, уже получили отказ.

– Это было неофициальное предложение. Я, видите ли, слишком поторопился тогда. С тех пор прошло много времени, и у меня теперь больше надежд. Мне кажется, если я не ошибаюсь в ней, она теперь отнесется к этому иначе.

– Но, значит, вы все-таки не совсем уверены?

– Да нет, не совсем...

– Тогда не лучше ли отложить ваше предложение до того времени, когда вы будете уверены, что его примут благосклонно?

– Так я мог бы быть и сейчас уверен, если бы... Вот об этом-то я и хочу с вами посоветоваться.

– Слушаю вас.

– Вы знаете, капитан, что эта девушка, хотя она только племянница сэра Мармадьюка, любит его, как родная дочь. А к этому мальчишке Уолтеру она просто привязана, как к брату; ведь они росли вместе, а родного брата у нее нет.

– Не могу не удивляться вашей проницательности, корнет Стаббс!

Это было как раз то качество, которым отнюдь не мог похвалиться корнет, иначе от него не ускользнула бы насмешка в тоне Скэрти.