Рефт лежал на боку. Рука скребла пол, глаз шало косил на Бека. Он пытался что-то сказать, но вместо слов выходило бульканье. Кровь пузырилась изо рта и из носа, растекалась лужей по половицам. Черная в тени, багровая там, где падали лучики света.

Бек бережно положил ему на плечо руку, трепетно назвал шепотом по имени, да что толку. Другой рукой, скользкой от крови, Рефт сжимал рукоять своего меча. Тоже скользкую. Вытаскивать из тела лезвие оказалось куда сложней, чем всаживать. Оно вышло с легким чмоком, как раз когда Бек снова назвал Рефта по имени. Не вслух, а так. Вслух как-то не получалось. Пальцы у Рефта онемели; бессмысленные, отуманенные смертью глаза широко открылись, губы и шею залила краснота. Бек зачем-то тыльной стороной ладони провел по его рту, как будто так не ясно, что это кровь. Кровь на всем. В том числе и на Беке. Он весь как есть ею пропитался. Весь красный. Когда он поднимался, к горлу внезапно подкатил ком тошноты. Глаза Рефта по-прежнему смотрели на Бека. Нетвердой походкой он побрел к лестнице, острием меча оставляя на штукатурке розоватый желобок.

Внизу никого не было. Шум сражения если и доносился, то откуда-то издалека, с улицы. Безумные крики, стук и гомон. А еще попахивало гарью, от которой першило в носу и горле. Во рту стоял вкус крови. Крови, металла и сырого мяса. Все парни были мертвы. Возле лестницы вниз лицом лежал Стоддер, руку протянув в сторону ступеней. Затылок у него был раскроен, курчавились в запекшейся крови волосы. Кольвинг в заскорузлой багровой рубахе лежал у стены, чинно сложив руки на животе. Брейт представлял собой бесформенную груду тряпья в углу. Бедняга никогда еще не смотрелся так неприглядно и запущенно. Просто груда ветоши, и все.

Лежали здесь и четверо солдат Союза, тесным рядком, как будто сговорились и в смерти сохранять сплоченность. Бек стоял посреди них. Неприятель. Доспехи-то какие добротные. Нагрудники, поножи, блестящие одинаковые шлемы. А ребята вроде Брейта и смерть встретили разве что с расщепленной палкой, куда всунут нож. Несправедливо, правда. Вообще ни в какую.

Один солдат лежал на боку, и Бек перевернул его башмаком. Мертвец окосело уставился в потолок. Если не считать доспеха, ничего в нем особенного не было. И возрастом они не так уж отличались – вон, первая бородка кудрявится на щеках. Вот тебе и враг.

Наполовину выбитая дверь с грохотом упала под ударом ноги, и кто-то, пошатываясь, остановился на пороге, в одной руке щит, в другой палица. Бек стоял и смотрел, не поднимая даже меча. Вошедший, прихрамывая, приблизился и протяжно свистнул. Фладд.

– Что у вас тут было, парень? – спросил он.

– Не знаю.

Бек в самом деле не знал. Точнее, знал, что именно, но не знал, каким образом. Или зачем.

– Я убил…

Он попытался указать наверх, но не смог поднять руку. В конце концов он кивком указал на мертвых парней Союза у своих ног.

– Я убил…

– Сам-то цел?

Фладд в поисках раны заботливо ощупывал на нем пропитанную кровью рубаху.

– Это не моя.

– Четырех гадов, значит, укокошил? А где Рефт?

– Неживой.

– Да-да, оно и ясно. Сразу не дошло до дуралея. Ну так хоть тебе удалось выжить.

Фладд по-отцовски обхватил его за плечи и вывел на улицу. Ветер обдувал мокрую рубаху и обоссанные штаны. По уличным булыжникам вились пыль и седой пепел, валялось расщепленное дерево и оброненное оружие. Тут и там, зачастую вперемешку, лежали южане и северяне, убитые и раненые. Вон на земле, беспомощно воздев руку, корчится солдат Союза, а его топориками охаживают двое из черни. По площади все еще стлался дым, но уже видно было продолжение боя на мосту, где в темной завесе тенями метались люди, поблескивали мечи, мелькали стрелы.

Перед клином готового к броску воинства возвышался на коне дородный старик в черной кольчуге и видавшем виды шлеме; сидел и обломком какой-то палки указывал через площадь, гремя осипшим от дыма голосом:

– Столкнуть мне эту нечисть с моста! Гнать их взашей!

Возле старика стоял карл со штандартом на шесте: белый конь на зеленом поле. Знак Коула Ричи. Получается, это сам Ричи и есть.

До Бека лишь сейчас начало доходить. Северяне, как и сказал тогда Фладд, сами подготовили натиск и поймали увязший в домишках и извилистых переулках Союз. И сейчас гонят его обратно за реку. Так что помирать сегодня, возможно, и не придется. От этой мысли на глаза навернулись невольные слезы – ну, если не от этого, так уж во всяком случае от разъедающего глаза дыма.

– Ричи!

Старый воин обернулся.

– Фладд! Никак жив еще, седая твоя башка!

– Условно. Несладко нам тут пришлось.

– А кому нынче легко! Видишь, я топор к бесу сломал? Крепкие у Союза шлемы, ничего не скажешь. Ну да мы их все равно проломим.

Ричи швырнул ненужный черенок, тот покатился по булыжнику разрушенной площади.

– А вы молодцы, неплохо тут потрудились.

– Да вот, почти всех своих ребят потерял, – вздохнул Фладд. – Один только этот остался.

Он хлопнул Бека по плечу.

– Веришь, нет, четверых ихних сволочей один уложил. Своими глазами видел.

– Неужто четверых? Как звать тебя, парень?

Бек с угрюмой растерянностью поглядел снизу вверх на Ричи и его названных. Все смотрели на него. Надо было рассказать им, как все обстояло на самом деле. Всю правду. Но будь даже в нем, Беке, кость, которой, получается, не было, на такое обилие слов у него не хватило бы дыхалки. И он односложно буркнул:

– Бек.

– Просто Бек?

– Да.

Ричи радушно улыбнулся.

– Такому, как ты, сдается мне, не мешает иметь имя повидней. Назовем-ка мы тебя… – он оглядел Бека и сам себе кивнул, будто получив желаемый ответ, – Красным Беком. А?

Он повернулся в седле и крикнул своим названным:

– Как вам оно, ребята? Красный Бек!

Все застучали – кто в щит рукоятью меча, кто в грудь боевой рукавицей – подняв соответствующее ритуалу громыханье.

– Ну что, видите? – возгласил Ричи. – Вот парень, который нам нужен! Гляньте-ка на этого удальца! Побольше бы нам таких чертяк!

Всюду смех, веселые возгласы, кивки одобрения. В основном оттого, что Союз отогнан обратно за реку, но отчасти и из-за него, за его кровавое омовение. Бек всегда грезил уважительным к себе отношением, компанией ратных людей, а паче чаяния знатным именем. И вот теперь все это у него было. А он лишь прятался в шкафу и убил своего, и присвоил чужие заслуги.

– Красный Бек. – Фладд улыбнулся горделиво, как отец первым шагам своего чада. – Как оно тебе, парень?

Бек стоял, глядя в землю.

– Не знаю.

– Ы!