- Красиво, правда? - присев рядом, я тоже остановила взгляд на живом огне.

- Очень. - чуть кивнула светлой головой маленькая собеседница, - Ещё когда мама жива была, я помню, как она затопляла печь, а я потом, пока она не видит, открывала дверцу и смотрела, как пылают ветки.

- А ещё они так уютно потрескивают, правда?

- Правда.

- Ох, и ругалась, наверное, мамка, когда ловила тебя за этим занятием.

- Ещё ка-ак. - вовлекаясь в разговор, Стелла уже более расслабленно тряхнула кудряшками. - Я же тогда совсем мелюзгой была. Могла не уследить, да, чего доброго, дом спалить.

- Верно. - улыбнулась я, представив эту картину. Расправила плед и укрыла девочку со спины, - Знаешь что, к вечеру похолодало, и даже у костра стоит поберечься от простуды. - ответила на её вопросительный взгляд.

- А вы?

- Что я?

- Ну вы ведь тоже можете озябнуть.

- Об этом я как-то не подумала. - сделав озадаченное лицо, повернулась к ней, - Тогда... Может вместе спрячемся от ночной сырости?

- Давайте. - сразу согласилась мелкая, распахивая полы и двигаясь ближе, - Он вон какой большой - всем хватит.

Ну то, что этот ребёнок умеет делиться и заботиться о других, понятно было сразу. И всё равно... Губы сами собой растянулись в улыбке.

Перехватив покрывало, укутала обеих, осторожно обняв малышку. Та притихла, как мышонок, спрятавшись в мягком тепле почти с головой и перестав даже шевелиться. Так и сидели, молча прислушиваясь друг к другу, к стуку сердец. Через несколько минут из укрытия донеслось хлюпанье носом.

- Тоскуешь? - крепче прижимая подрагивающую фигурку, шёпотом спросила я.

Плед колыхнуло коротким кивком.

- Она была самая хорошая на свете. А потом... - худенькие плечи снова вздрогнули.

- Не надо, не вспоминай. - баюкая девочку, приговаривала я.

Слышать детские всхлипы, чувствовать, как капают обжигающие капли горя, было невыносимо. А заставлять возвращать память, его принесшую - бесчеловечно. Она притихла, а потом добавила:

- Если бы не добрые люди и матушка Рамина... Вы не подумайте, - на свет божий вынырнули встревоженные, опухшие, очень серьёзные серые глаза и красный нос, который она тут же утёрла ладошкой, - Она только с виду такая грозная и суровая. А на самом деле добрая. Каждый день ко мне приходила и плакала, пока никто не видит. А я слышала, хоть и спала почти всё время. Доктор отваром поил, чтобы не так больно было.

- Я знаю, мы ведь с ней подружились. - так же серьёзно ответила я, - А в монастыре разве доктор появился?

- Она из города звала самого настоящего. - подумала и добавила, - Хоть и нельзя в монастырь. Сказала, что бОльший грех дитёнка угробить.

- Скучать, наверное, будешь? - чувствуя, как уважение к настоятельнице ещё сильнее крепнет, решилась спросить я.

- Буду. И она тоже будет.

- А почему тогда всё-таки с нами поехала?

- Матушка Рамина сказала, что вы - тоже очень хорошая, а у меня голос, и вся жизнь впереди. Учиться надо и мир посмотреть. Если уж случилась такая возможность. А ещё велела верить.

- Это правильно. Человеку без веры худо.

- Я не про то. Ну... точнее, и про то, но... - девчонка, сбившись с мысли, смешно наморщила нос, - Ещё наказала вам верить.

- Мне?

- Да. Так и велела, слушайся госпожу Лиру, она тебя в обиду не даст, ей - верь.

Где-то внутри побежали мурашки. И от трогательности произнесённых слов, и от этого взгляда, напомнившего, какую ответственность я отныне несу.

- Будешь? - спросила маленькую мышку.

- Буду. - решительно кивнула та.

- Тогда слушай. Все, кто сейчас находится в нашей компании - заслуживают такого же отношения. Потому что они - добрые, замечательные люди. Они мне знаешь, как помогли? О-го-го! Они мне жизнь спасли.

- Правда?! - слёзы высохли, сменяясь живым любопытством.

- А то! Честное слово! Пойдём-ка к столу - вон Бриенна машет, что ужин готов. Там тебе все вместе и расскажем.

В общий круг шли за руку и уже совсем с другим настроением.

***

В монастыре для мальчиков обошлось без тех сложностей, с которыми столкнулись в нашем. По той же схеме устроили прослушивание, правда прямо в местном храме. На мужской закрытой территории дамам находиться было запрещено. В итоге, в сторону дома мы направлялись, пополнив коллектив ещё четырьмя подростками от десяти до пятнадцати лет. И всё же, Стелла оставалась среди новичков самой талантливой.

Девочка быстро оттаяла после нашего разговора у костра. Особенно после того, как наш пробивной, но очень сердечный Ким взял над ней персональное шефство. Парень знал столько занимательных историй, столько за свою короткую жизнь прошёл испытаний и приключений, что завоевать доверие и внимание звёздочки ему не составило никакого труда. Одну из кибиток отвели под "детскую", и теперь оттуда постоянно слышались взрывы задорного дружного хохота.

В столице, куда заглянули перед тем, как окончательно ехать в баронство, пообщалась с кандидатами в учителя. Понятное дело, претенденты были одобрены, Флёр не могла посоветовать кого попало. Обсудили условия труда, оплаты и договорились, что они прибудут к нам через две недели. Хоть и была почти уверенна, что при школе дело не стоит на месте, к нашему приезду должны успеть подготовить всё необходимое, но небольшой резерв времени решила оставить. На всякий случай и на то, чтобы убедиться, педагогам найдётся, куда поселиться.

Сердобольный Рей с согласия господина директора нагрузил нас свободными инструментами из закромов театра, которые за время нашей поездки привели в надлежащее состояние. Оставалось встретиться с Элеонорой и выдвигаться к финишной черте.

Совещание с королевой прошло плодотворно. Помимо отчёта, которым её величество осталась безмерно довольна, решили, что систему поиска талантов следует изменить. Всю страну мне не объехать, да и сами исключительные голоса, точнее их обладатели, совершенно не обязательно должны находиться именно в монастырях.

Понятно, что эта поездка была необходима - другим путём ребятишки, которых сейчас везли, никак не могли оказаться в школе. Только через мой личный визит. Но в дальнейшем информация под лозунгом "Мы ищем таланты" будет распространяться централизованно по большим городам, с расчётом на то, что её подхватит народное сарафанное радио.

Ну вот, все запланированные дела сделаны, через два дня нас, наконец, встретит милый дом.

В баронстве нас ждали именно так, как и ждут дома по-настоящему родные люди. Не стоит говорить, что Леон в один голос с Майей шумели, что больше в жизни не отпустят нас так далеко и надолго. Лисия, накатавшись от души, являла собой эталон смирения и согласия, заявляя, что проветрилась на пять лет вперёд.