Ужасные картины тревожили меня. Словно наяву, я снова и снова видела перед собой залитое кровью тело Томми и кровавое месиво, оставшееся от его лица. Я воображала себе страшные вещи, которые мог сделать Гарри, чтобы заставить меня молчать.

В конце концов я не выдержала и поехала к нему домой. Он сам открыл мне дверь. Глаза у него были красные и мутные.

– Руби? – прохрипел он с таким видом, словно не сразу меня узнал.

Гарри пригласил меня в гостиную. Проигрыватель играл «Будь счастлив».

– Ты уже слышала про Джуди?

Я ничего не слышала, но мгновенно поняла, что он имеет в виду. Наверное, самым удивительным в смерти Джуди Гарленд было то, что это событие никого не удивило. Скорее уж удивляться следовало тому, как ей удалось продержаться так долго.

– Она умерла от передозировки. Мики нашел ее сидящей на унитазе.

– Гарри, насчет того, что случилось…

– Я же сказал тебе, Руби: я не желаю об этом говорить.

– Но…

– Хватит об этом. Все в прошлом. То есть – вообще все. «Грязный взвод» шерстит мои магазины, Муни не отвечает на телефонные звонки. Мои продавцы и партнеры разбежались. Со мной кончено, Руби.

– Неужели ничего нельзя сделать?

– Нет.

– Но ты же можешь переложить часть вины на полицию. Если обвинить того же Муни в коррупции…

– «Грязный взвод» не имеет никакого отношения к делу, которое шьют мне легавые. Меня обвиняют в мошенничестве – когда-то давно я открывал фирмы-«подснежники». Кроме того, публично обвинять полицию в продажности нет никакого смысла. Результат может быть только один – в будущем ты уже никогда не сможешь иметь дела с фараонами. Тот, кто поступает подобным образом, навсегда остается для них «гнилым», и с таким человеком они никогда больше не будут иметь дела. Один взгляд в твое досье – и пиши пропало. Нет, не стоит катить бочку на легавых – себе дороже выйдет. Что касается тюрьмы, то это не такая большая беда. Иногда, Руби, приходится отправляться за решетку. Нужно утереться и отсидеть срок, и тогда в следующий раз – а следующий раз обязательно бывает, Руби! – у тебя есть шанс начать все сначала.

– Как ты думаешь, что с тобой будет?

– Не знаю. – Гарри фыркнул. – Мне дадут лет семь, может быть десять, если судья будет настроен особенно кровожадно. Ну а пока я должен привести в порядок свои дела.

И он печально улыбнулся мне. «Забудь о проблемах, будь счастлив!» – хрипло пела в проигрывателе Джуди Гарленд. О Томми мы так и не упомянули, только в какой-то момент Гарри постучал кончиками пальцев по вырезанной на подлокотнике его кресла надписи: «Никто не избегнет Судного дня».

– Бедная Джуди, – проговорил он, как бы подводя итог нашему разговору. – Бедная, бедная Джуди…

Гарри арестовали на следующий день. Поначалу один пункт обвинения касался нанесения тяжких телесных повреждений, один – неспровоцированных угроз. Но это были, так сказать, формальные поводы для задержания. Как только Гарри оказался за решеткой, потенциальные свидетели сразу начали чувствовать себя увереннее. К началу судебных слушаний в деле Гарри было уже четырнадцать случаев нанесения ТТП, а также несколько эпизодов, связанных с угрозами и мошенничеством.

Дело слушалось в Олд-Бейли. Для прессы это был великий день. Газеты с удовольствием печатали свидетельские показания, в которых упоминались вырванные плоскогубцами зубы и «телефон» для пыток электрическим током. «Дейли миррор» окрестила Гарри «главарем банды садистов».

Судебное следствие все продолжалось и продолжалось, и вскоре мне стало казаться, что предсказания Гарри относительно возможной продолжительности срока заключения были чрезмерно оптимистичными. Правда, о том, что он приложил руку к распространению порнографии, не было сказано ни слова. Должно быть, Муни специально об этом позаботился. О Томми тоже не упоминалось. Никакого расследования, во всяком случае, не было. Я не думаю, что кто-нибудь заявил о нем как о пропавшем без вести. Его исчезновение никого не обеспокоило, поскольку у бедняги не было ни родителей, ни близких друзей. У него вообще не было никого, кроме Гарри. И меня.

Понемногу я более или менее взяла себя в руки и предприняла еще одну попытку начать жизнь сначала. С Джорджем Муни я старалась не встречаться. А вскоре мне предложили роль в комедии, снимавшейся на студии «Пайнвуд». Ничего нового или оригинального в сценарии, конечно, не было, но работа была мне по-настоящему нужна. Думаю, это Джеральд Уилмен замолвил за меня словечко.

В последний раз я видела Гарри в день оглашения приговора. Мне удалось достать билет на переполненную галерею в первом зале суда Олд-Бейли. Коллегия присяжных признала его виновным. Судья вынес приговор.

– Гарольд Старкс, – сказал он, – на протяжении многих лет вы возглавляли хорошо организованную и дисциплинированную банду, действовавшую исключительно в ваших интересах и на ваше благо. Вы не колеблясь прибегали к угрозам и насилию, когда вам требовалось устранить кого-то, кто осмеливался встать у вас на пути. То, что вы присвоили себе право быть судьей и палачом невинных граждан, вызывает справедливый гнев и презрение. Ваше наказание должно быть как можно более суровым, потому что только так наше общество может продемонстрировать свое отношение к преступлениям, подобным тем, которыми вы запятнали свою совесть.

Мне не хочется и дальше тратить на вас свое красноречие, Гарольд Старкс. Добавлю только, что, по моему глубокому убеждению, наше общество слишком устало от ваших преступлений. Наш долг – избавить его от них, поэтому суд приговаривает вас к двадцати годам заключения.

Если Гарри и был потрясен приговором, он никак этого не показал. Небрежно окинув взглядом зал судебных заседаний, он кивнул присяжным и посмотрел на балкон галереи. Мне было хорошо видно выражение его лица. Можно было подумать, что двадцать лет для него – сущий пустяк. Просто плюнуть и растереть.

– Большое спасибо, – сказал Гарри, словно актер, благодарящий партнеров после спектакля.

– Уведите его! – прогремел судья.

«Таймс»

30 ноября 1979 года, пятница

ПИСЬМО ГАРРИ СТАРКСА

Почему я сбежал из тюрьмы?

Это необычное письмо, написанное широко известным главарем банды преступников Гарри Старксом, совершившим в начале этой недели дерзкий побег из Брикстонской тюрьмы, пришло в редакцию «Таймс» только вчера. Мы публикуем его с сохранением всех особенностей оригинала, так как этот документ, безусловно, является весьма любопытной иллюстрацией к дискуссии о реабилитации преступников-рецидивистов.