Форд глубоко задумался. Прекратить космические полеты он не мог – этого не могла ни одна администрация. Но нельзя ли наложить запрет на планету, куда отправятся эти старики? И насколько это поможет? Одно поколение, два, три… какая разница? Древние японцы пытались применить подобное решение на практике, но к ним все-таки приплыли иноземные дьяволы. Культуры не могут вечно существовать раздельно, а когда они вступают в контакт, более сильная вытесняет более слабую – таков закон природы.

Постоянный и действенный карантин был невозможен. Оставался лишь один вариант, и весьма неприятный. Но Форд был человеком практичным и вполне мог смириться с неизбежным. Он начал строить планы, забыв о присутствии Барстоу на экране. Как только он сообщит главному провосту местонахождение штаб-квартиры Семейств Говарда, речь пойдет о часе, самое большее о двух… если только у них нет выдающихся средств обороны. Но в любом случае это был лишь вопрос времени. Арестовав тех, кто находился в штаб-квартире, можно было узнать у них, где находятся остальные, и арестовать их тоже. Если повезет, за сутки или двое все они будут у него в руках.

Единственное, чего он не мог решить: ликвидировать ли их всех или просто стерилизовать. И тот, и другой вариант были окончательными – третьего не существовало. Но какой из них более гуманный?

Форд знал, что карьера его на этом закончится. Его с позором лишат должности, возможно, отправят в Ковентри, но об этом он не задумывался – его собственное благополучие значило намного меньше, чем долг перед обществом.

Барстоу не мог прочитать мысли Форда, но почувствовал, что тот принял некое решение, и верно предположил, что решение это не сулит ничего хорошего ему самому и его сородичам. Пришло время рискнуть и выложить последний козырь.

– Господин администратор…

– Гм? Ох, извините! Задумался. – Это было еще мягко сказано – его привела в крайнее замешательство сама мысль о том, что он смотрит на человека, которого только что приговорил к смерти. Он попытался скрыться под завесой формальной вежливости: – Спасибо, Заккер Барстоу, что согласились со мной поговорить. Мне очень жаль, что…

– Господин администратор!

– Да?

– Предлагаю отправить нас вообще за пределы Солнечной системы.

– Что? – Форд удивленно моргнул. – Вы серьезно?

Барстоу быстро и убедительно заговорил, излагая наполовину продуманный план Лазаруса Лонга. Он импровизировал на ходу, пропуская возможные препятствия и подчеркивая преимущества.

– Может, и получится, – наконец медленно проговорил Форд. – Есть сложности, о которых вы не упомянули, трудности политического порядка, и у нас крайне мало времени. И все же… – Он встал. – Возвращайтесь к своим. Пока ничего им не рассказывайте. Мы с вами поговорим позже.

Барстоу не спеша возвращался назад, думая о том, что сказать семьянам. Они наверняка потребовали бы полного отчета, и формально он не имел права им отказать. Но ему крайне хотелось сотрудничать с администратором, пока имелся хоть какой-то шанс на благоприятный исход. Внезапно решившись, он повернулся, прошел в свой кабинет и послал за Лазарусом.

– Привет, Зак, – сказал, входя, Лазарус. – Как поболтали?

– И хорошо, и плохо, – ответил Барстоу. – Слушай… – Он коротко и точно изложил суть разговора. – Можешь вернуться в зал и как-нибудь их успокоить?

– Гм… думаю, да.

– Тогда действуй – и побыстрее возвращайся.

То, что сказал им Лазарус, никому не понравилось. Никому не хотелось молчать, и никому не хотелось расходиться.

– Где Заккер?

– Мы требуем отчета!

– К чему все эти тайны?

Лазарус громко рявкнул, заставив всех замолчать:

– Слушайте меня, чертовы идиоты! Зак все расскажет, когда будет готов, – не толкайте его под руку. Он знает, что делает.

В задних рядах поднялся какой-то мужчина:

– Как хотите, а я домой!

– Пожалуйста, – милостиво разрешил Лазарус. – Передай от меня привет прокторам.

Тот удивленно взглянул на него и сел.

– Кто-нибудь еще хочет домой? – спросил Лазарус. – Удерживать не стану. Но пора вам понять своими птичьими мозгами, что вы все вне закона. Единственное, что стоит между вами и прокторами, – тот факт, что Зак Барстоу смог приятно побеседовать с администратором. Так что поступайте, как вам хочется… собрание закрыто.

– Послушай, Зак, – сказал Лазарус несколько минут спустя, – давай разберемся. Форд собирается воспользоваться своей исключительной властью, чтобы помочь нам погрузиться на большой корабль и смыться отсюда. Так?

– У него практически не остается другого выхода.

– Гм… ему придется притворяться перед Советом, что все, что он делает, – лишь необходимые шаги, чтобы выбить из нас «секрет». Он намерен их обмануть. Так?

– Так далеко вперед я не заглядывал. Я…

– Но это ведь так?

– Ну… да, наверное.

– Ладно. И все-таки хватает ли нашему приятелю Форду ума сообразить, во что он ввязывается? И хватит ли ему сил, чтобы справиться?

Барстоу вспомнил все, что он знал о Форде, добавив к этому свои впечатления от беседы.

– Да, – решил он. – Он знает. И сил ему хватит.

– Что ж, хорошо. А как насчет тебя, дружище? Ты сам готов? – В голосе Лазаруса звучали обвинительные нотки.

– Я? В каком смысле?

– Ты ведь тоже собираешься обмануть своих? Хватит тебе сил, когда станет совсем тяжко?

– Не понимаю, Лазарус, – с тревогой ответил Барстоу. – Я не собираюсь никого обманывать – по крайней мере, никого из Семейств.

– Прикинь-ка еще раз расклад, – безжалостно продолжал Лазарус. – Твоя задача – проследить, чтобы в исходе приняли участие каждый мужчина, женщина и ребенок. Ты что, рассчитываешь объяснить идею каждому по отдельности, убедив сто тысяч человек с ней согласиться? Единогласно? Черт побери, да столько народу даже «Янки Дудль» насвистывать хором не заставишь.

– Но им придется согласиться, – возразил Барстоу. – У них нет выбора. Либо мы эмигрируем, либо на нас устраивают охоту и всех убивают. Наверняка именно так намерен поступить Форд. И он так поступит.

– Тогда почему ты не вышел в зал и не сказал им об этом? Почему ты послал меня, чтобы я их успокоил?

Барстоу потер ладонью глаза:

– Не знаю.

– Я скажу тебе почему, – продолжал Лазарус. – Ты руководствуешься интуицией, а не разумом, как большинство. Ты послал меня рассказывать им сказки, потому что прекрасно знал, что от правды не будет никакого толку. Если бы ты сказал, что им придется выбирать между бегством и гибелью, некоторые впали бы в панику, другие бы заупрямились, а какие-нибудь старушки в килтах решили бы отправиться домой и настаивать на своих правах в соответствии с Ковенантом. В итоге они выложили бы начистоту весь план прежде, чем до них бы дошло, что правительство вовсе не шутит. Так ведь?