Неуверенное выражение на некоторых физиономиях сменилось одобрительным. Со своего места поднялся Ральф Шульц:

– Без предубеждения к сути плана Евы должен заметить, что, по моему профессиональному мнению, предлагаемое ею психологическое обособление не так-то просто обеспечить. Пока мы на этой планете, они не смогут забыть о нашем существовании. Современные средства связи…

– Тогда мы должны перебраться на другую планету! – заявила она.

– Куда? – спросил Бертрам Харди. – На Венеру? Я скорее предпочту жить в парилке. На Марс? Он полностью истощен и бесполезен.

– Мы отстроим его заново, – настаивала Ева.

– Не при твоей жизни и не при моей. Нет, дорогая моя Ева, я ценю твое мягкосердечие, но в этом нет никакого смысла. В Солнечной системе есть лишь одна планета, пригодная для жизни.

При словах Бертрама Харди в мозгу у Лазаруса Лонга что-то щелкнуло, но мысль тут же ускользнула. Что-то… что-то, что он слышал или говорил всего день или два назад… или раньше? Каким-то образом, похоже, это было связано с его первым полетом в космос сто с лишним лет назад. Проклятье! От подобных шуточек, которые играла с ним его память, можно было сойти с ума…

И тут до него дошло – космический корабль! Межзвездный корабль, на который наносились последние штрихи на орбите между Землей и Луной.

– Друзья, – медленно проговорил он, – прежде чем отложить в долгий ящик идею о том, чтобы перебраться на другую планету, давайте рассмотрим наши возможности. – Он подождал, пока внимание окружающих обратится к нему. – Вы когда-нибудь задумывались, что не все планеты вращаются вокруг единственного Солнца?

Тишину нарушил Заккер Барстоу:

– Лазарус… ты серьезно?

– Более чем.

– Что-то непохоже. Может, лучше объяснишь?

– Объясню. – Лазарус повернулся к собравшимся. – В небе висит космический корабль, вполне просторный, построенный для длинных прыжков между звездами. Почему бы не завладеть им и не отправиться на поиски нового места для жизни?

Первым пришел в себя Бертрам Харди:

– Не знаю, пытается ли наш председатель поднять нам настроение очередной своей шуткой, но, если предположить, что он говорит серьезно, – я отвечу. Мое возражение насчет Марса в десятикратной мере относится и к этому дикому плану. Как я понимаю, безрассудные идиоты, которые намереваются завладеть тем кораблем, рассчитывают совершить прыжок длиной примерно в столетие – тогда, возможно, их внуки что-то найдут, а может, и нет. В любом случае мне это неинтересно. У меня нет никакого желания провести целый век взаперти в стальном резервуаре, и я не рассчитываю прожить столь долго. Так что – без меня.

– Погоди, – сказал Лазарус. – Где Энди Либби?

– Я здесь, – ответил Либби, встав со своего места.

– Иди сюда. Счетчик, ты имел какое-то отношение к разработке нового корабля для полета к Центавру?

– Нет. Ни к этому, ни к первому.

Лазарус повернулся к остальным:

– Все ясно. Если Счетчик не приложил руку к разработке двигателя этого корабля, значит тот не настолько быстр, каким мог бы быть, причем во много раз. Счетчик – займись-ка этой проблемой, сынок. Похоже, нам потребуется решение.

– Но, Лазарус, ты же не считаешь, что…

– Разве нет теоретической возможности?

– Ну… ты сам знаешь, что есть, но…

– Тогда напряги свою морковную макушку и берись за дело.

– Ну… ладно. – Либби покраснел до корней волос.

– Погоди, Лазарус, – вмешался Заккер Барстоу. – Мне нравится твое предложение, так что, думаю, нам стоит детально его обсудить… и пусть нас не пугает неприязнь, которую питает к нему брат Бертрам. Даже если брату Либби не удастся придумать движитель получше – в чем я, честно говоря, сомневаюсь, поскольку немного разбираюсь в механике поля, – даже при всем при этом меня не пугают сто лет пути. Используя анабиоз и работая посменно, большинство из нас должны суметь завершить один прыжок. Как…

– С чего ты взял, – спросил Бертрам Харди, – что нам вообще позволят воспользоваться этим кораблем?

– Берт, – холодно проговорил Лазарус, – когда хочешь высказаться, обращайся к председателю. Ты даже не делегат от своего семейства. Последнее предупреждение.

– Как я уже говорил, – продолжал Барстоу, – путешествие среди звезд вполне уместно для долгоживущих. Какой-нибудь мистик мог бы назвать его нашим истинным призванием. – Он задумался. – Что касается предложенного Лазарусом корабля, возможно, нам его так просто не дадут… но Семейства богаты. Если нам потребуется корабль – или корабли, – мы можем их построить, мы можем за них заплатить. Пожалуй, лучше стоит надеяться, что нам это позволят… поскольку, возможно, другого способа разрешить дилемму, не считая уничтожения нас самих, просто не существует.

Последние слова Барстоу произнес тихо и медленно, и они были полны грусти. Собравшихся словно обдало холодом. Для большинства из них проблема была слишком новой, чтобы выглядеть реальной, и никто не озвучил возможных последствий, если им не удастся найти удовлетворительное для короткоживущего большинства решение. Но когда их старший поверенный всерьез высказал опасения, что Семейства могут быть истреблены – выслежены и убиты, – каждый ощутил призрак страха, о котором никогда не упоминал.

– Что ж, – живо проговорил Лазарус, когда тишина стала чересчур гнетущей, – прежде чем дальше разрабатывать эту идею, послушаем, нет ли у кого других планов. Говорите.

В зал поспешно вошел посыльный и обратился к Заккеру Барстоу. Удивленно посмотрев на него, тот, похоже, попросил повторить сообщение, затем поспешил к Лазарусу и что-то ему зашептал. Лазарус удивленно взглянул на Барстоу, и тот быстро вышел.

Лазарус снова повернулся к собравшимся.

– Перерыв, – объявил он. – Даю время обдумать другие планы… а также размяться и покурить. – Он потянулся к своей сумке.

– Что случилось? – крикнул кто-то.

Лазарус зажег сигарету, затянулся и выпустил дым.

– Подождем – увидим, – ответил он. – Пока не знаю. Но по крайней мере полдюжины представленных сегодня планов можно не ставить на голосование. Ситуация снова изменилась – насколько, сказать пока не могу.

– В каком смысле?

– В общем, – медленно проговорил Лазарус, – похоже, администратор Федерации пожелал немедленно поговорить с Заком Барстоу. Он попросил его явиться лично… и он вышел на связь по нашей секретной сети Семейств.

– Что? Это невозможно!

– Угу. И тем не менее, сынок.

Заккер Барстоу, изо всех сил пытаясь успокоиться, спешил к видеофонной будке.

На другом конце линии точно так же пытался успокоить нервы достопочтенный Слейтон Форд. Он вовсе не недооценивал себя – долгая блестящая карьера, увенчанная годами в должности администратора Совета и представителя Ковенанта в Западной Администрации давала Форду все основания считать, что он обладает выдающимися способностями и непревзойденным опытом. И вряд ли на переговорах с любым обычным человеком он мог чувствовать себя в невыгодном положении.