Как мы и ожидали, авианосцы вернулись для возобновления налетов. Между 18 и 21 марта вражеские истребители и бомбардировщики почти беспрепятственно носились над метрополией, поливая снарядами, ракетами и бомбами всякий мало-мальски стоящий объект. Даже самые отдаленные районы Японии не остались нетронутыми самолетами-разбойниками.

В это время 343-й корпус морской авиации, считавшийся самым мощным соединением истребителей в армии и на флоте, был расквартирован на авиабазе Мацуяма на Сикоку. Оснащенный в основном новыми истребителями «Shiden» – самолетами, в которых флот надеялся получить достойный морской истребитель, – 343-й корпус был укомплектован выдающимися морскими летчиками-истребителями, имевшими существенный боевой опыт. Корпусом командовал капитан 1-го ранга Минору Гэнда, способный и опытный руководитель, который составил предварительный план атаки на Пёрл-Харбор и который в предшествовавшем году служил офицером штаба авиации при императорском Генеральном штабе.

18 и 19 марта вражеские морские самолеты совершили рейд на морскую базу в Куре. И столкнулись с совершенно неожиданным для них сопротивлением летчиков Гэнды. Сочетая обширный опыт воздушных боев с самолетом-истребителем, у которого максимальная скорость превышала 400 миль в час и у которого была надежная броня, они нанесли тяжелый урон встреченным самолетам противника.

Это была единственная ощутимая победа всех японских истребительных соединений в боях с американской морской авиацией. Токио объявил, что за два дня боев в районе Куре наши сухопутные, морские и воздушные части ПВО уничтожили 119 самолетов и что большая часть из них сбита 343-м авиакорпусом. И вновь мы в морском Генштабе не могли установить точную цифру вражеских потерь, но, во всяком случае, летчики Гэнды оказали достойное сопротивление.

Еще до завершения этого месяца ужасное воздушное избиение перешло в другую, столь же страшную фазу. Интенсивные бомбардировки морской и армейской авиации противника расшатали нашу оборонительную систему на Окинаве, и после нескольких недель затяжных воздушных бомбежек вражеские войска высадились на острове. В течение двух месяцев, последовавших со дня десанта 25 марта, наши оборонявшиеся истребители бешено сражались с вражескими морскими самолетами и неутомимыми «В-29». К этому времени все развивалось по знакомой схеме. Мы понесли тяжелые потери в самолетах, и наша воздушная мощь продолжала иссякать.

21 марта наши разведывательные самолеты сфотографировали первый истребитель «Норт Америкэн Р-51 Мустанг» на Иводзиме. 7 апреля базировавшаяся на Иво 7-я истребительная группа отправила в первый налет на Японию истребители «мустанг». Сто восемь «Р-51» сопровождали бомбардировщики «В-29» в дневном налете на Токио и быстро доказали свое превосходство над нашими истребителями, сбив двадцать один самолет нашей ПВО. Мы уничтожили два «мустанга».

С тех пор новые «Р-51» вылетали для эскорта лишь десять раз с момента их прибытия на Иво, а «В-29» прибегали в основном к атакам ночью и в плохую погоду. (После войны мы узнали, что погода оказалась самым опасным врагом для «Р-51». 1 июня при возвращении эскорта с налета на Осаку двадцать четыре «мустанга» исчезло в бурлящем котле штормовой погоды, а еще два самолета столкнулись и разбились.) 16 апреля «мустанги» начали свои первые серии налетов на наши аэродромные объекты, и к концу войны мы насчитали тридцать три таких налета. После этих атак мы лишились многих своих аэродромов в районе Токио – Нагоя – Осака (базировавшиеся на Окинаве «Р-51» обстреляли аэродромы на Кюсю и Сикоку). Меры по рассредоточению, вызванные обстрелом истребителями, еще более усложнили проблемы техобслуживания самолетов, которые уже и так достигли колоссальных размеров. Превратив большинство наших аэродромов в груды обломков и сплошные воронки, истребители принялись за железные дороги, объекты энергетики, заводы и прибрежное судоходство.

К маю стала очевидна неизбежная потеря Окинавы. Безостановочный натиск американцев, который начался десантом на Гуадалканал, уже стал ощутимым у самых дверей нашего дома. Мы почти не сомневались: следующей крупной десантной операцией этой войны станет атака на саму Японию.

Для подготовки к отражению этого финального, бедственного для нас удара императорский Генеральный штаб приказал всем оставшимся истребителям вступать в бой с вражескими самолетами только в исключительных случаях, которые будут определяться самим Токио. Мы оказались во власти нового приказа: спасти как можно больше самолетов для последней обороны от вражеского флота вторжения. Мы боялись, что, если авиация будет продолжать держать оборону от «В-29», морской авиации США и налетов «мустангов», наши истребительные силы будут просто-напросто уничтожены. Мы не могли противостоять вражеским истребителям и бомбардировщикам, не понеся серьезных потерь.

В июне средние и тяжелые бомбардировщики США с Окинавы начали налеты на Кюсю. Координируя свои атаки с ударами по нашему самому южному острову, «В-29» с большой быстротой увеличили тоннаж бомб, сброшенных на наши города. Только за 2 августа Токио получил сообщения о восьмистах пятьдесяти гигантских бомбардировщиках в небе над метрополией.

Налеты морской авиации США превратили июль в кошмарный месяц. 10 июля вражеская ударная группа 38 в составе пятнадцати авианосцев, девяти линкоров, девятнадцати крейсеров и шестидесяти двух эсминцев появилась у берегов Японии. Военные корабли обстреливали береговые сооружения, а самолеты рыскали в небе. Спустя восемь дней к американцам присоединился британский флот из четырех авианосцев, одного линкора, шести крейсеров и восемнадцати эсминцев. В то время как наши летчики подчинялись приказу не вступать в бой, вражеские самолеты превращали в обломки практически каждый объект, над которым пролетали, а линкоры и крейсеры извергали волны снарядов по промышленным объектам.

Конец был близок. Япония лежала фактически беззащитной перед громадной приливной волной из вражеских истребителей и бомбардировщиков. С нашим флотом было покончено. Наши летчики, задыхаясь от гнева в своем бессилии даже просто пробить стену из огня и стали, обрушенную на нас врагом, ждали последнего дня, когда враг начнет штурмовать наши берега, чтобы рассчитаться с ним.

Полного поражения Японии уже не избежать, но враг дорого заплатит за каждый фут японской земли. Так заявляло правительство, которое, невзирая на понимание того, что к середине лета 1945 года страна была почти повержена, предпочло довести войну до кровавого побоища, сопротивляясь неизбежному вторжению до последнего солдата.

К августу 1945 года Тихий океан и воды, омывающие четыре главных Японских острова, стали практически «американским озером». Вражеские корабли, собранные в мощные ударные группы, бороздили моря вокруг наших берегов, не опасаясь атак, посылая тысячи снарядов во все, что двигалось по берегу, или в любое здание и иные сооружения, которые им казались стоящими целями. Вражеские самолеты совершали буквально тысячи вылетов на каждый квадратный фут нашей земли. Западная Япония оказалась под контролем вражеских самолетов, базировавшихся на Окинаве. Восточная Япония стонала под молотящими ударами «В-29» и «Р-51» с Сайана и Иводзимы. Американцы правили морями и небом, окружающим и покрывающим всю нашу страну. Мы были лишены свободы передвижения даже внутри страны, потому что самолеты-рейдеры обстреливали поезда, небольшие корабли, легковые автомобили, грузовики, линии связи – все и вся.