– Сэр, наша станция на Кипре зафиксировала взрыв на русском причале и его исчезновение с поверхности моря, – прокричал руководитель опергруппы. – Вероятно, команда погибла полностью.

– Не русского, а арабского причала, коллега, – автоматически поправил Кокрейн, на ходу выстраивая отступную легенду. – Не команда, а потенциальные террористы. Видимо, везли взрывчатку. Аллах их наказал.

– А как же наш русский агент?

– Какой агент? Вербовку официально не оформляли. Просто использовали для получения информации контртеррористического характера. Происшедшие события её подтвердили. Успешная операция!

– Понятно, – осекся подчиненный, уловив направление, в котором предстояло в дальнейшем составлять отчетность.

Второй разговор британец провел с куратором «Зарганы» в ЦРУ. Тот моментально прочувствовал ситуацию и открестился от связей с арабом. Его не волновала судьба «коробки» и пассажиров. Он промолчал о присутствии в районе бедствия американской подлодки, о провалившейся попытке добыть части оборудования «Периметра». Намекнул, что масштабы fuck up следует ограничить, «зачистив бумажный след». Таковым являлось участие Fast Serv PLC в банковских проводках с арабскими деньгами. «Лошадиное лицо» пожалел, что использовал Сосновского, пусть и с подачи американцев. Бесполезно обсуждать скользкую тему и с руководством, благосклонно кивавшим словам толстого цэрэушника. Джереми стал крайним, ему предстояло выкручиваться.

Депрессия Сосновского, начавшая было ослабевать на фоне прикарманенных двух миллионов Алехина, дала мощнейший рецидив. Проклятый Лоренс Аравийский увернулся от личного разговора по поводу операции MI6. Его сотрудник заявил, что Борис сам виноват, ввязавшись в транзакции с террористами и убийства. Попытка связаться с Сакаевым не удалась – тот, чтобы иметь алиби по миланскому покушению, улетел в Копенгаген на конференцию по гуманитарным (!) вопросам. «Это ж надо: грохнуть жену замнача разведки! – вслух завыл беглый олигарх. – Еще у джихадистов деньги зажать. Отныне русские и террористы будут мстить мне лично! А охране уже платить нечем. И Кокрейн не поможет, хотя сам меня затащил в это говно. Может, вновь попросить у Президента прощения и вернуться в Россию? Нет, не простит!»

Порочный круг самобичевания и ненависти к партнерам затягивал всё сильнее. Раньше Борис нашел бы способ отвлечься: друзья, рестораны, женщины. С некоторых пор недоступные развлечения заменял новый способ. Вспомнив о нем, Сосновский вскочил с кресла и метнулся в ванную. Закрыв за собой дверь, расстегнул брюки, достал ремень и привязал к полке для халатов и полотенец. Накинув удавку на шею, упал лицом вниз. Резче, чем обычно. «Будьте вы прокляты!» – мелькнула последняя мысль, прежде чем хрустнули шейные позвонки. И пришла смерть, черная, без манящего света или ангельской музыки. Труп касался ногами пола, слегка прогнувшись вверх к перекошенному лицу, приподнятому над кафелем кожаной струной. Постепенно окоченение подтянет руки и ноги, и завтра обеспокоенный охранник, выломав дверь, увидит скорчившееся тело. Душа уже отлетит, если вообще обитала в жертве суицида – вольного или невольного.

Гидролокатор рисовал объемную картинку на экране боевой информационно-управляющей системы. Бетонные обломки различной формы, с прямоугольными гранями – ничего похожего на «трубу». Командир «Лады» не торопился (воздухонезависимая энергоустановка позволяла неделями не всплывать): требовалось точно установить, что на дне нет ничего цилиндрического. Строгий приказ пришел с узла связи ВМФ РФ, работающего на сверхдлинных волнах, которые обеспечивают уверенный прием в подводном положении. Рыскавшая неподалеку USS Jimmy Carter также подсвечивала сонаром район катастрофы. «Возможно, позже она выпустит подводного робота, – прикинул капитан второго ранга, – только от мертвого осла уши тут найдет». И отдал приказ: «Штурман, курс на Босфор».

Следователь, уже опытный и еще молодой, глядел на Степана и нутром чуял, что тот считает его недоумком. Обидно, но у парня железное алиби, подтвержденное Никитой Вяземским и электронными записями системы безопасности Лаборатории. В день и час убийства «Танка» допрашиваемый не покидал офисного здания, сидел в закрытом отсеке, хотя, чувствовалось: что-то с ним не так просто.

– Если хотите, можете также полюбопытствовать у людей в сером «форде», что дежурят снаружи, – предложил Алехин-младший. – Это «наружка», приставленная ко мне.

– Кем? – удивился следователь, уже считавший, что поручение прокуратуры выполнено. – Это шутка?

– Вы у них спросите. А мне надо работать.

– Последний вопрос: как вы лично относитесь к смерти «Танка»?

– Никому не желаю зла, но некоторые некрологи читаю с удовольствием. Если не путаю, Марк Твен так говаривал.

Выйдя из Лаборатории, следак подошел к машине и показал удостоверение: «Ребята, вы чьи будете?» Последовал ответ: «Чьи надо. Коли тебя интересует Алехин, то, по нашим данным, он место убийства не посещал вообще никогда за последний месяц. Мы его пасем круглосуточно. Можешь прислать официальный запрос, если до начальства достучишься». Интересовавшийся поднял голову – высоко в окне виднелись два лица, кажется, мужские и веселые. Восхищенно выругавшись, следователь театрально развел руки и поклонился. «Хитрющие эти компьютерщики».

В «форде» оперативник произнес в телефон: «Мария Дмитриевна, следак здесь закончил. Порядок». На другом конце Шпагина облегченно вздохнула. Приказ Чудова «стать Степану отцом и матерью» выполнен. Заодно и Никита попал под оперативную защиту. Как с ним жить дальше, она никак не могла решить. Про «Танка» и мертвых бандитов не думала – отработанный человеческий материал, отходы производственного цикла.

Президент поймал себя на том, что напевает. Замолк, оглядел кабинет загородной резиденции. «Скучный у меня, казенный интерьер». Его никогда не интересовал дизайн, однако сейчас захотелось чего-то красивого. Хотя бы отдаленно сравнимого с прекрасно завершенной операцией в Средиземноморье. «Партийная заначка найдена, угроза Тартусу временно устранена, террористам крепко дали по рукам, – скрупулезно, с удовольствие подсчитывал плюсы. – Показали, что Сирию не бросим, западных коллег дезинформировали и поставили на место, получили компромат на лондонских сидельцев. Можем же, когда стараемся!» Вспоминать о погибшей Чудовой и проблемах семьи Алехина недосуг – требовалось обдумать инициативы во внутренней и внешней политике.

В многострадальной России никому не по силам долго горевать о мертвых и пострадавших – даже Президенту. Душевных сил не хватит. Много зла, доброта в дефиците. За мученика Жданова и свечку поставить некому. Так, поругает председатель ДСК, когда долг по ЖКХ накопится. Или Алехин с Чудовым когда-никогда выпьют за упокой.

«Безопасник» приехал в порт первым и расспрашивал уцелевшего боевика, раз за разом возвращаясь к последним минутам перед взрывом. Видео из мобильника его заинтересовало, хотя качество не позволяло увидеть мелкие детали, да и картинка прыгала из-за трясущихся рук снимавшего. Появление Грига вызвало неприкрытую враждебность.