Время было вечернее; как всегда на юге, быстро темнело. Мы были вынуждены ползти со скоростью черепахи, так как море кишело рифами и скалистыми островками.

Сю-Сю, наш кок-китаец, подошел к Арнольду и, указав на остров, сказал:

— Мыс совсем опасный… Здесь плохой люди… Много плохой люди…

Арнольд только что проверил качество отобранного у рулевого питья, поэтому он не стал слушать китайца, прогнав его пинком пониже спины.

Сю-Сю отправился жаловаться на жизнь второму рулевому, печальному, словно дождливый день, человеку, не интересовавшемуся ракой.

— Я буду следить, чтобы никто не забрался к нам на палубу, пока мы не оставим этот остров за кормой, — пообещал моряк и направил свой бинокль на побережье.

Было видно, как на берегу суетилось множество огоньков, напоминавших больших светлячков.

— Я запру капитана и этого пьяницу-рулевого в кают-компании, — сказал он. — А ты, Сю-Сю, скорее открой…

Не прошло и двух часов, как на палубе поднялась страшная суматоха, к которой примешивались ругательства капитана и запертых в каютах матросов.

* * *

Утром второй рулевой освободил запертых моряков.

Арнольд поднялся на палубу… И тут же шарахнулся назад. Шесть тигров развалились на теплых досках и мирно похрапывали.

— Они будут тихими, словно ягнята, и послушно вернутся в свои клетки, — успокоил капитана появившийся на палубе второй рулевой.

— Ты что, колдун? Или сын дьявола? — закричал капитан.

— Отнюдь… Но тигры наелись по крайней мере на неделю вперед, — сказал рулевой. И он пояснил: — Вчера вечером Сю-Сю открыл клетки с тиграми и быстро исчез с палубы. Вскоре после этого нас посетили разбойники с острова, и их с радостью встретили голодные тигры… Тигры очень долго голодали, так как вы держали их на голодном пайке, капитан. И они накинулись на еду…

Действительно, тигры спокойно вошли в свои клетки и дней восемь не требовали никакой пищи.

Так что сделка, заключенная Арнольдом, оказалась не такой уж неудачной.

Джоб Снукc уютно устроился за столиком со стоявшим на нем кувшином австралийского вина в небольшой матросской таверне на Кольцевой набережной. Конечно, это о не доброе вино Кова, цветом напоминающее аврору и сверкающее юмором, а тяжелое вино из Миалла[30], злобно вгрызающееся в ваше тело, начиная с языка и кончая внутренностями.

Так что Джоб Снукc был не в лучшем настроении; добавьте ко всему, что нос его раздулся, напоминая размером и формой манго, а под глазами темнели синяки.

— Что, Джоб, небольшая трепка? — поинтересовался Рап-си, главный помощник капитана «Фульмара».

— От самого дьявола, — проворчал Снукc. — Еще немного, и я свихнулся бы, как районные офицеры на островах.

Все местные офицеры на островах сумасшедшие, это всем известно, и в мире нет более совершенной аксиомы; поэтому Рапси превратился во внимание.

— Рассказывай, — сказал он, одновременно заказав вино из Кова[31].

— Я провел шесть недель в морской больнице, — начал Джоб. — Подхватил где-то мерзкую лихорадку. В конце концов доктор выставил меня на улицу, сказав, что я нуждаюсь в свежем воздухе. Я немедленно направился в Арего, где осталось еще несколько деревьев и немного зеленой травы.

В шести или семи милях от Порт-Джексона меня захватила одна из этих проклятых гроз с молниями, громом, ветром, дождем и градом. К счастью, я увидел неподалеку хижину, одну из тех, в которых укрываются пастухи.

Добежав до хижины, я вошел и увидел там привычную обстановку: грубо сколоченный стол и несколько табуретов. Не успел я усесться, как услышал знакомые звуки:

«Кик… Кик… Кикки-кик…»

Я достаточно долго бродил по Синим горам, чтобы понять, кто издает эти короткие глупые крики. Но если для Синих гор и для долины Флиндерса это нормально, то… В шести лье от Порт-Джексона!

Только сейчас я разглядел, что напротив меня за столом сидел, на одном из табуретов, громадный кенгуру!

Пока я с удивлением пялился на животное, этот дьявол достал из кармана на животе большую сигару и серную спичку, которую зажег, потерев о стол.

Через минуту он дымил, словно турок.

— Понимаю, — печально сказал я, — этот дуралей доктор слишком поспешно выставил меня из больницы, и ко мне вернулась моя лихорадка.

Тем временем животное достало из кармана на животе еще одну сигару и протянуло ее мне вместе с горящей спичкой.

Я машинально взял предлагаемую мне сигару и закурил.

Клянусь всеми святыми рая, это оказалась настоящая сигара, причем весьма неплохая!

Благодаря этой сигаре я сообразил, что меня посетил полу-кошмар. Может быть, даже обычный сон. Я решил проверить и прикоснулся горящим концом моей сигары к руке. Я тут же с воплем отдернул руку — я на самом деле обжег ее.

Что касается кенгуру, он тоже выглядел совершенно настоящим. Он курил с явным удовольствием, пуская великолепные дымные кольца.

Неожиданно он принялся копаться в своей сумке, откуда извлек колоду карт. Он бросил колоду на стол, показав мне жестом, что не против сыграть партию со мной.

Теперь я все понял: напротив меня сидел сам дьявол; поскольку он способен принимать любой облик, то облик кенгуру для него не может быть хуже, чем любой другой. И теперь он хочет выиграть у меня мою душу… Кстати, взамен чего?

Адское создание разложило карты на столе, и я сразу же увидел, что речь идет о партии в hot and cold[32], в которой одним движением руки можно потерять все.

— Ни за что! — крикнул я. — Изыди, Сатана!

И я сбросил карты на пол, швырнув туда же сигару.

Кошмарное создание рассвирепело, принялось издавать свои «Кик… Кикки-кик…» и встало в позу боксера. Это несколько изменило ситуацию: я никогда не уклонялся от партии бокса и был готов выйти на ринг с кем угодно, даже с самим чертом.

Я двинул его прямым в морду, но на меня в ответ сразу же посыпался град великолепных свингов и апперкотов, так что у меня даже не оставалось времени на то, чтобы отдать Богу мою бедную душу перед тем, как я свалился в нокауте на пол.

Когда я пришел в себя, отвратительное создание исчезло, и я понял, что находился на грани безумия.

На этом Джоб Снукc залпом проглотил все, что оставалось в кувшине, и проворчал: