Я снова повиновался, обошел минивен, рванул неподатливуюдверь, потом, сильно согнувшись (двухметровый рост приучил меня входить внизкие помещения, сложившись почти пополам), втиснулся в салон, поднял глаза иувидел возле окошка, по-деревенски занавешенного белыми, сосбореннымидрапировками, двух мрачных мужчин: абсолютно незнакомого мне темноволосогопарня и… Макса.

– Садись, Ваня, – спокойно приказалприятель, – едем ко мне.

– Куда? – оторопел я. – Макс! Где ты был? Япросто обзвонился! Решил, что тебя в командировку отправили.

– Делом занимался, – усмехнулся Макс, – оченьважным, так сказать, категории А. Знаешь, как я его для себя назвал?

– Нет, – осторожно ответил я, – откуда бы?

– «Спасение Ивана Павловича из ливневойканализации», – вдруг заорал Макс, – садись и не шевелись, все делонам почти порушил, сыщик хренов. Гони, чего стоишь!

Последняя фраза относилась к водителю. Шофер стартовал, какболид на гонках «Монте-Карло», меня швырнуло на спинку сиденья. «Рафик» летелпо улицам ястребом. Под неказистым капотом скрывался очень мощный, современныймотор.

Я просидел в кабинете у Макса почти сутки. Сначалавыкладывал добытые сведения приятелю, потом группе хмурых людей в костюмах,затем рассказ пришлось повторить еще раз для маленького, лысого, суетливоготолстячка, похоже, самого главного начальника, потому что, несмотря на егокарикатурную внешность, все окружающие обращались к нему почтительней некуда.Наконец, уже под утро я очутился снова у Макса. Приятель вытащил из сейфа банкукофе и, налив нам по кружке, вдруг сказал:

– Ваня, ты молоток! Впору тебя на работу к нам брать,только ведь не пойдешь: оклад невелик, а геморрой размером со слона. Надо же –нарыл столько информации за короткий срок!

– Мне просто повезло с Усовой, – честно призналсяя, – это она практически все знала. К ней же прибежала Ира и рассказалапро беседу с Надей, про «улучшитель» и смерть старших Лаптевых и Кисовых.Слушай, неужели эта дрянь работает?

Макс пожал плечами:

– Похоже, да.

– Но как?

Приятель развел руками:

– Это не ко мне. Петр сделал нечто, о чем я, необладающий специальным образованием, не могу сказать ни слова. Внешне эта фигняпохожа на пуговицу, чтобы она заработала, следует надавить на крохотнуювыпуклость, ну и понеслось. Никакого запаха или звука «улучшитель» не издает,обнаружить его очень трудно. Сейчас спецы разбираться будут.

– Но как же Петру разрешили в больнице работать?

Макс побарабанил пальцами по столу.

– Бывают плохие врачи?

– Сколько угодно, – ответил я.

– А хорошие толковые специалисты, готовые все сделатьдля своего пациента?

– Думаю, тоже встречаются.

– Вот Петру и повезло, он попал именно к таким.Психиатры ни на минуту не верили в какой-то там «улучшитель», но, понимая, чтобольной, лишенный своего занятия, впадет в буйное состояние, переделаликрохотную кладовую в палату и поместили туда бедолагу, дав ему инструменты.Более того, они снабжали Победоносцева необходимыми материалами. Надеялисьпривести мужчину в относительно стабильное состояние, его изобретательствупотакая.

– Я так и не узнал, кто убил Римму!

Макс потер рукой затылок.

– Римма! Да! Вот уж кого жаль. Глупенькая, наивная девушка,обожающая Лолу и Машу Лаптеву. Она так ничего и не поняла. Их с сестройпоселили в квартире Лаптевой, новой, которую она себе купила.

– Обманули? Зачем?

– Чтобы Римма была всегда под рукой и прониклась кЛолите еще большей любовью. Победоносцева должна была сопровождать Лолу к отцу,Кисову одну никто бы не пустил в клинику, там очень строго. Была, правда, однанестыковка. Луис, никогда ранее не видевший Победоносцеву, на одной из тусовокпринял ее за дочь олигарха, ну и закрутил с ней роман. У Луиса мечта всей жизнижениться на очень богатой женщине и свалить отсюда.

– И как только человек, намеревавшийся стать депутатом,не побоялся устроить спектакль с подставными дочерьми?

Макс пожал плечами:

– Ничего удивительного. Его падчерицы очень далеко отсюда,они давно в Америке, «добрый» отчим никогда не знакомил их с друзьями, девушекникто как следует и не знал. Впрочем, и прежних приятелей у «нового русского»не осталось, а для журналистов Римма вполне годилась. Надю только на фотосняли.

– Но почему Римма не призналась Луису, что ее отец жив?С какой стати она выдала ему историю про сироту и отчима?

Макс тяжело вздохнул:

– Очевидно, Римма побоялась признаться, что у нее естьсумасшедший отец. Она ведь собиралась за Луиса замуж, а псих тесть мог отпугнутьжениха! Только на самом деле Луис очень короткое время оставался в неведении.

Когда он начал снимать Римму на порнофото, одно из нихпопалось на глаза Маше Лаптевой, и та мигом бросилась к Луису с воплем:

– С ума сошел! Это же наш проводник к «улучшителю».Тебе нужно от нее держаться подальше!

Луис испугался и мигом сдал Римму своему приятелю-сутенеру.Глупой, верящей всем и всему девушке он рассказал малоправдоподобную историю одолге, который висит на нем. Дескать, Луис под прицелом бандитов, если не вернетденьги, его прирежут, только Римма может ему помочь. Когда она отработает долг,Луис на ней женится, и они уплывут на шхуне с алыми парусами навстречу солнцу.

– Бред! – воскликнул я.

– Это на твой взгляд, – ответил Макс, – аРимма бросилась спасать любимого. Он сумел задурить девушке голову по полнойпрограмме. Порносъемки называл «новым словом в фотоискусстве», и Римма верила,она вообще верила всем, а уж Луису в особенности.

– Все равно мне многое непонятно!

– Что именно?

– Римма же не открылась Луису до конца, врала проотчима-бизнесмена.

– Ваня, ты беседовал с Победоносцевой на эту тему?

– Нет, мне она выдала совсем другую версию, о мужеИгоре. Кстати, зачем?

– Об этом потом, – отмахнулся Макс, – от коготы узнал про отношения Риммы и Луиса?

– От фотомодели Элис! Я же только что тебе всерассказал! Я был у Луиса, пытался прощупать почву, представился помощникомбогатого человека по фамилии Скрябин, чья дочь Таня желает сделать портфолио.Элис догнала меня на улице, ну и…