– Почему? – не понял алтуфьевец.

Мартиша тяжело вздохнула. Это был вздох человека, привыкшего тревожиться о других… о другом. О самом дорогом сердцу.

– Он – вожак, – проронила она. – Ему нельзя быть слабым. Нельзя иметь слабости и привязанности. Иначе… сожрут. Свои же. Те, кто спит и видит себя на его месте Главного Волка в стае. Или те, кому невыгоден тот порядок, что он навел в Алтуфьево. Ты… понимаешь?

Марк поднял на нее взгляд. Некоторое время женщина и подросток смотрели друг другу в глаза. В глазах сирены плескалась боль.

– Да, – ответил затем О’Хмара. Сдержанно и серьезно ответил, как взрослый мужчина. – Я понимаю.

– И еще… – Существо непонятно замолчала, а потом попросила: – Пожалуйста, не сердись на него за сегодняшнее. Он просто испугался за тебя.

Крыс поперхнулся заготовленной было в ответ фразой и во все глаза уставился на нее: испугался? Кто – Кожан? Да не смешите!..

– Видишь ли… – мягко улыбнулась Мартиша, и без слов прекрасно поняв его. – Такие сложные натуры, как он, предпочитают маскировать свой страх чем-то другим. Весельем, бравадой, злостью, язвительностью… Грубостью и недружелюбием… Мы с твоим вождем знакомы уже не первый год. Я успела неплохо изучить его характер и чувства, а также – их внешние проявления. И еще… Несколько дней назад, еще до твоего здесь появления, он был тут по делам и ненароком обмолвился, что у него пацан со станции сбежал и исчез с концами. Я, правда, тогда не знала, что очень скоро сама повстречаюсь с тем, о ком он говорил… Так вот: видел бы ты его лицо!..

Марк почувствовал, как заполыхали его щеки. Впервые за все время своего опасного приключения он вдруг осознал, что за него, оказывается, кто-то волновался, беспокоился. Его, скорее всего, искали, подвергали себя опасности. Уж Бабай-то с бригадой – стопудово! И в этом свете его хитрость с самовольной вылазкой в Трэш-сити теперь почему-то показалась ему не подвигом, достойным похвалы и зависти окружающих, а ребячеством и непростительной глупостью и безответственностью.

Но, с другой стороны… не пойди он на Сор-гору – не узнал бы, что его мать не питает к нему никаких теплых чувств. Развеивание иллюзий – процесс болезненный, но зато Марк теперь знал точно: то, что говорили о ней на станции, – чистая правда. И в этом он убедился сам. Горько, болезненно – но факт.

А еще, если бы не этот авантюрный поход и все, что за ним последовало, то он бы никогда не встретился и не подружился с Костей. И… кто знает, как сложилась бы судьба черкизонца после рабского торга, если бы в его клетку в тот день не бросили одурманенного сонным зельем и вероломно плененного мальчишку-мутанта с Серого Севера? Уж наверняка – не лучшим образом!

Когда Марк изложил свои мысли и сомнения Мартише, та кивнула и некоторое время молчала. А потом уронила:

– Народная мудрость гласит: не было бы счастья – да несчастье помогло. Иногда и правда какие-то страшные и горькие события ведут за собой что-то хорошее и светлое в жизни. И наоборот. Если хочешь, мы с тобой потом можем подробнее поговорить об этом. А сейчас… – сирена подозрительно огляделась, внимательно обвела взглядом уже почти темное небо с первыми звездами. – А сейчас – давай-ка поспешим, пока никто сюда не прилетел и не прибежал. Разговоры оставим для дома.

Марк согласно кивнул и, привычно взяв арбалет наизготовку, зашагал рядом с ней к тускло освещенной громадине Горбушки.

Санджита на месте почему-то не оказалось, лавка его была закрыта. Мартиша сквозь зубы помянула какого-то гребаного пистоля, а вслух выразила надежду, что торговец все же пока еще обретается где-то в стенах Горбушки, а не умотал по каким-то внезапным и срочным делам на свою родную Севастопольскую.

– За ним такое водится! – сказала она Марку. – На редкость подвижный товарищ, вечно ему на одном месте не сидится! Он и сюда-то перебрался во многом из-за тяги к перемене мест и жажды новых впечатлений. Редкий в наше время образчик «чистого», который ничуть не против разделять кров и стол с мутантами и дружить с ними.

Они обошли несколько лавок на этаже, прежде чем узнали, что индиец отправился в чайхану «Белая Змея» выпить чайку, покурить кальян и вообще расслабиться после честно отработанного трудового дня.

Шумно и облегченно выдохнув, Существо поблагодарила информатора и потащила Марка обратно вниз по лестнице.

Чайхана «Белая Змея» была полутемным, но довольно уютным помещением, почти сплошь устланным разномастными коврами с валяющимися на них грудами столь же разнокалиберных подушек. На коврах кое-где стояли низенькие круглые столики со всякими яствами, за которыми сидели и возлежали в вольготных позах посетители заведения. Рядом с некоторыми из них тихо булькали кальяны, терпкий и ароматный дым которых кисейными полосами плавал под потолком чайханы среди затейливо расписанных, в вычурных металлических оправах, самодельных масляных ламп. По запаху скавен тут же узнал табак-самосад, какой выращивали на Сор-горе, правда, с какими-то ароматными примесями.

Играла томная и ритмичная, незнакомая Марку музыка. Повернув голову туда, откуда она раздавалась, он увидел нескольких сидящих на коврах музыкантов с какими-то причудливыми инструментами, из которых наиболее знакомым скавену показался барабан. Да и тот был какой-то непривычной формы – в виде бокала на толстой ножке.

Под эту музыку на свободном от столиков пятачке извивалась в странном, но очень чувственном танце полуодетая беловолосая и очень белокожая, словно светящаяся изнутри девушка в полупрозрачном наряде, расшитом сверкающими блестками и звенящими металлическими бляшками. Посетители – в основном, это были мужчины – одобрительно кивали и цокали языками, наблюдая за ней.

Марк невольно смутился, увидев совсем близко почти не прикрытое одеждой стройное девичье тело, и про себя порадовался, что в неровном свете потолочных и настольных ламп не было заметно, как он покраснел. Существо же, напротив, осталась невозмутимой. Даже если и заметила это.

– Салям, Лейла-джан! – как старой знакомой, кивнула она танцовщице. – Санджита не видала?

Девушка по имени Лейла, не прекращая выписывать гибкими руками в воздухе затейливые вензеля и соблазнительно покачивать бедрами, кивнула куда-то вправо и задержала любопытный взгляд блестящих светло-розовых глаз на Марке. Тот вспыхнул и усилием воли отвел завороженный взгляд от ритмично подрагивающего белоснежного мускулистого животика и гибкой талии, извивающейся так, словно у ее обладательницы позвоночник отсутствовал в принципе. Лейла в ответ хихикнула и загадочно-лукаво подмигнула ему. Оказалось, что у нее – и глаза, как у рептилии: с вертикальными зрачками и прозрачными перепонками под веками.

Сразу стало понятно, почему у чайханы такое странное название.

– Джаным[23], не смущай моего гостя! – хмыкнула Мартиша и подалась чуть в сторону, выискивая взглядом нужного им человека.