Да и не думаю мириться! Хватило с меня лиха! — усмехнулась Любка.

На следующий день она пошла на работу, принарядившись, и вдруг услышала:

Люба! Подожди! — к ней со всех ног бежал Степан. Тот самый, полузабытый, с каким познакомилась в кафе. — Я так долго разыскиваю тебя по всему городу! — подошел, улыбаясь, как давнишний приятель.

Зачем искал? Не стоит, — нахмурилась баба.

Почему?

Степан покраснел. Потом, словно решившись, выпалил одним духом:

Понравилась ты мне! В сердце, в самую душу запала. Веришь?

Степан! Отведи душу с другой! Ищи по себе. Мне не до приключений. Я все уже пережила. Не хочу новых бед ни с тобой и ни с кем другим. Забудь. И прости, мне нужно на работу, — хотела уйти, но Степан придержал.

Нам нужно поговорить. Давай после работы увидимся. Я подожду! Я слишком много думал о тебе и Сергее! Не откажи в малости. Ведь я — не нахал! Честное слово, эта встреча нужна. Выслушай меня, пожалуйста! Если и после этого откажешь, даю слово, оставлю в покое!

Не надо! Не о чем нам с тобою говорить!

Прошу! Я не задержу надолго!

Ладно. Тогда в пять вечера в том же кафе! — бросила на ходу и заторопилась, даже не увидев, что Степан шел следом.

«Значит, на почте работаешь? А я-то тебя по магазинам искал! Эх, дурак!», — ругал себя человек и решил заглянуть на почту, купить конвертов. Он обошел все. Заглянул в каждое окно, но Любу не увидел.

В пять вечера он пришел в кафе и испугался лишь одного, чтобы не забыла она о своем обещании. Но Любка пришла.

Спасибо тебе! — глянул на бабу и пригласил за стол. — Давай поедим! — предложил запросто.

Меня сын ждет.

Пойдем к нему.

Нет! Тебе нельзя. Сережка меня не поймет. Я не хочу, чтобы он видел меня с чужими, — и рассказала, как сын недавно исчез на целый день, как искали его, как он нашелся. О Сашке рассказала.

Помириться предложил. И это после всего! Как язык повернулся?

Ты не вернешься к нему? — спросил Степан.

Нет! Ни за что!

Люба! Я, конечно, простой человек! Нет у меня высшего образования, нет городской квартиры. Есть дом в деревне, большой участок и хозяйство. Есть большой сад. Имею свой твердый доход. Не бедствую. Живу со своими стариками: отец и мать у меня. Нужна жена — хозяйка в доме! Без этого никак нельзя. Была у меня жена из своих, деревенских. В семнадцать лет привел ее в дом. Из нормальной семьи. А она через полгода… Вобщем, с моим двоюродным братом спуталась. Застал я их. Не стал бить. Зачем? Что этим исправишь? Попросил ее освободить мой дом как можно скорее. Она не промедлила, в тот же день ушла. Прощение просила. Я не мог тогда говорить с нею. Просто открыл двери молча. И все на том. С тех пор не один год прошел. Конечно, я живой человек, имел женщин, но никогда не путался с замужними. С теми, с кем встречался недолго, не хотел судьбу связывать. Душа не лежала. А холостяковать сколько можно? Пора семью иметь. Это хорошо, что у тебя сын. Он и моим станет. Если согласишься, ты не уйдешь от меня. Сыну понравится у нас, а ты даже из-за этого не уйдешь. Не потянет нас с тобой на приключения. Всего навиделись и пережили нимало. Голодными не будем, руки-то при нас. Если Сергей захочет, я научу его работать на тракторе. Их у меня два. Научу водить машины, их тоже две.

А на чем в город добирался?

На своей «девятке». Она на стоянке теперь. Хочешь, поехали ко мне? Бери Сергея и вперед! — улыбался простодушно.

• — Ты меня совсем не знаешь, а уже в дом зовешь. Ведь бедою мечен. Иль забылось? Так у меня еще болит память. Не хочу в чужой дом! Из одного недавно выгнали. Второй раз этого не пережить.

А кто выгонит? Тебя там ждут. Я своим о тебе рассказал. Они, не видя, тебя полюбили. Сама увидишь, как нужна ты мне! — взял Любкины руки в свои.

Решайся, Любушка!

Не торопи. Ведь у меня сын…

О нем я помню! Давай за ним. Пусть поживет у меня! Если ему понравится, тебе решиться будет проще!

Любка смотрела на Степана, смеясь:

А не боишься рисковать? Ведь мы — бомжи! Бездомные!

Я уже обжегся на домашней! От мамкиной юбки взял, а она вон как отмочила! Хуже любой потаскухи! До сих пор с Виктором не разговариваю.

А они не поженились?

Да что ты? Кому нужна? Тетка никогда не приняла б ее в свой дом. И Виктор через год женился, но на другой. Двоих детей уже имеет. А эта до сих пор одна. Над нею вся деревня потешалась. Ну да не хочу о ней. Дурной сон — не жена. А ты решай смелее! Ведь вот сумела, не испугалась, в бомжи ушла. Теперь свой дом у нас есть! Поехали!

Подумать надо, Степан! Я один раз поторопилась…

Люба! Я, конечно, тоже могу привозить тебе цветы, говорить, как дорога и нужна мне, но не лучше ли не терять время. Ведь сын есть! Он вернее всех тебе скажет свое слово. Ему поверишь…

Знаешь, Степ, давай до завтра отложим. Слишком неожиданно все. Дай мне самой решиться, с Сережкой поговорить. Как надумаем, завтра отвечу! Подождешь? — спросила тихо.

Где увидимся и во сколько?

Давай здесь. В это же время.

Я буду ждать! — никак не хотел отпускать Степан Любины руки.

Та впервые за много лет шла по улице, улыбаясь. И путь до хижины на свалке показался ей очень коротким.

А у тебя гость! Давно ждет. С Сережкой лопочет. Мы их тут стремачим, чтоб не смылись без тебя ненароком! — встретил Любку Павел, улыбаясь хитрющими глазами.

Опять Дамочка приперся?

Он самый! Но уже Александр Петрович, так сказал себя величать. Его уже на работу взяли. С испытательным сроком. «Торпеду» ему вшили, коли бухнет, откинется враз. Так что до погоста приговорен к трезвости! А как духарится козел! Нарядился ровно пидер, — пырснул смехом в кулак вслед бабе.

Та вошла в лачугу и онемела.

Сашка сидел рядом с Сергеем за столом, заваленным всякими сладостями. Конфеты и печенье, халва и яблоки, виноград и бананы, мороженое и пирожные не оставили свободного места на столе.

Где это ты так долго гуляла? Сын голодный, а тебя носит? — глянул Сашка на Любку осуждающе.

Тебя, говна собачьего, не спросилась! Чего заладил шляться сюда? Кого тут потерял?

Я, между прочим, с нынешнего дня работаю в домостроительном комбинате в проектном отделе!

Ну и что с того? Для меня ты — говно! — отвернулась Любка.

Послушай, я тебя не обзывал и повода не давал говорить со мною в таком тоне. Не я, а ты пришла с работы на три часа позже, но почему-то не я, а меня ты поносишь? — поправил Дамочка очки, досадуя, что Любка никак не отреагировала на его внешний вид. А ведь он так старался. Постригся и побрился. Купил в комиссионке пусть подержанный, но вполне приличный костюм, туфли и галстук. Даже рубашку приобрел импортную. А все с тех денег за проект. Бутылку принять отказался, потребовал должную оплату и получил. Уж как хотел блеснуть перед Любкой, сразить ее наповал, чтобы она, замерев от счастья, побежала бы за ним дрожащим хвостом как раньше, будто за сокровищем.