квартире на втором этаже и смотрит вниз, на улицу Моше Смилянски, на которой прожила двадцать пять лет.

На балконе вместе с ней стоят ее дочь Дорит и жена Одеда Пэм. Они машут людям внизу. По улице идут три поколения семьи Меллер, сопровождаемые объятиями, смехом и криками детей. У каждого взрослого в руках либо большая корзина, либо поднос со съестным.

– Шалом, шалом! – кричат они женщинам на балконе.

– Оди сейчас спустит лифт! – кричит Дорит.

Наконец Ливи видит сестер. Магда одной рукой опирается на трость, а другой держится за руку старшей дочери Хаи. Позади нее Циби в инвалидном кресле, без которого она теперь не обходится, после того как упала и сломала шейку бедра. Кресло толкает по тротуару ее сын Йосси. Магда и Циби поднимают глаза и замечают Ливи. Магда машет ей тростью, Циби посылает воздушный поцелуй.

– Идите помогите им с корзинами, – наставляет Ливи дочь и невестку.

Ливи знает, что не пройдет и двух минут, как ее дом наполнится людьми, которых она любит больше всего на свете: ее родными. Одну из этих минут она тратит на то, чтобы посмотреть на здание через улицу, на его крышу, где семьдесят лет назад она стояла с сестрами, друзьями и раввином, когда выходила замуж за любимого человека.

Сейчас Зигги в спальне готовится к нашествию, которое является неотъемлемой частью брака с одной из сестер Меллер.

– Има, има!

Крики ее внуков возвращают Ливи в настоящее, унося от воспоминаний о дне свадьбы.

Пока большие семьи сестер вливаются в дом, чтобы обнять и поцеловать ее, она остается на балконе.

– А как же я? – входя в гостиную, произносит Зигги. – Меня никто не обнимет?

Молодежь бросается к нему, и он, чтобы не упасть под их натиском, прислоняется к стене.

Ливи слышит, как открывается дверь лифта. Кто будет первым? Циби, воспользовавшись правами старшей сестры, или Магда, претендующая на право сесть первой, потому что, в отличие от Циби, уже сидящей в кресле-каталке, ее потребность в этом острее?

Йосси вкатывает кресло с Циби.

– Я думала, ты позволишь Магде войти первой. – Ливи наклоняется, чтобы поцеловать сестру в обе щеки.

– Она моложе меня. Может и подождать, – машет рукой Циби.

– Входите, входите! Останешься в этой штуковине или сядешь в нормальное кресло? – спрашивает Ливи.

– Мне и здесь хорошо. И к тому же, если устану от тебя, могу укатить отсюда.

– Если бы я так сильно не любила тебя, то за это спустила бы с лестницы.

– Продолжай в том же духе, и я сама скачусь с лестницы.

Обе они слышат, как вновь открывается дверь лифта.

– Вот она! Сколько еще она будет напоминать нам, что она старшая? – подходя к Ливи и Циби, говорит Магда.

– До конца наших дней, – отвечает Ливи.

– До конца ее дней, а потом настанет мой черед. – Магда целует Ливи.

– Что? Разве старшей сестре не положен поцелуй? – негодует Циби.

– Я поцеловала тебя на улице или ты уже забыла? – возражает Магда. – Ливи, где кресло Зигги? Мне надо сесть, а оно самое удобное из всех.

– Я слышал, кто-то произнес мое имя? – Зигги обнимает своячениц.

– Магда хочет сесть в твое кресло, – говорит Циби. – Не разрешай ей.

– Так ты хочешь сесть в мое кресло? – спрашивает Зигги.

– Нет, мне хорошо и в моем. В нем я могу укатить когда захочу.

– Давай, Магда, пойдем. Я помогу тебе сесть. – Зигги берет ее за руку и провожает в гостиную.

– Мне надо сходить к машине за напитками. Мама, у тебя все хорошо? – спрашивает Йосси у Циби.

– Йосси, я присмотрю за ней. – Ливи берется за ручки кресла-каталки Циби и вкатывает его в гостиную, умудряясь при этом объезжать детей и кофейные столики.

– Поставь кресло где-нибудь в углу, – просит Циби.

– Нет, не в углу. Это семейный вечер, и ты должна получать удовольствие. Поздоровайся с Оди и Пэм. Они приехали из Канады всего два дня назад.

– Тетушка Циби, как поживаешь? – Одед опускается на колени, чтобы обнять и поцеловать тетю.

– Ты выглядишь постаревшим, – замечает Циби.

– Я действительно постарел, тетушка. Просто дело в том, что мы редко видимся. Жаль, не получается летать к вам почаще.

– Просто прекрати стареть. Ты заставляешь меня чувствовать себя совсем древней. Ну а где твоя жена?

– Я здесь, тетушка Циби. – Сияющая Пэм опускается на колени рядом с мужем и берет Циби за руки.

– А вот она совсем не постарела, – говорит Циби Оди. – Она стала еще красивее.

– Тетушка, мы с Оди хотим показать всем вам что-то очень особенное, но позже, – говорит Пэм.

– А сейчас не можешь мне показать?

– Нет, надо потерпеть, но я могу принести тебе что-нибудь поесть.

– Хорошо бы бокал красного вина.

Ливи оглядывает свой дом. Каждый дюйм большого обеденного стола уставлен блюдами с едой и бокалами для вина. Маленькие руки залезают в тарелки с фруктами, чипсами, пирожными и утаскивают еду.

Правнучка Циби плачет.

– Подержишь ее? – спрашивает внучка, сунув орущего младенца в руки Циби.

Ребенок тянет пухлую ручонку к бокалу вина, который держит Циби.

– Ты еще мала для этого, но через несколько лет приезжай ко мне в гости, – говорит Циби годовалому ребенку.

– Когда она повзрослеет и сможет пить, тебя не будет рядом, – смеется Ливи.

Ливи прокладывает путь среди родственников, наклоняясь, когда Йосси подбрасывает вверх свою восьмилетнюю внучку. Подростки, третье поколение семьи, сбежали на балкон.

– Не возражаете, если к вам присоединится старушка? – выйдя на балкон, спрашивает Ливи у своего внука.

– Има, я состарюсь раньше тебя, – говорит он, обхватывая свою миниатюрную бабушку и приподнимая ее над полом.

– Вы видели всю еду на столе? – спрашивает Ливи.

– Это вполне нормально, – отвечает ее внучка. – Ты же знаешь, мы все слопаем.

– Эй, я надеюсь, что все не съедим и я возьму что-нибудь с собой. Я рассчитываю на эти семейные сборища, чтобы питаться всю неделю, – настаивает ее кузен.

– Оставляю вас с вашими разговорами. Уж не знаю, о чем молодежь сейчас разговаривает. – Ливи поворачивается, собираясь вернуться в гостиную.

– О том же, о чем в нашем возрасте говорили вы с сестрами.

– Это-то меня и беспокоит, поэтому я ухожу.

Когда она входит в комнату, Зигги обнимает ее, любовно обвивая рукой за талию:

– Иди поешь что-нибудь. Ей-богу, угощений предостаточно.

– Здесь так шумно, Зигги. Даже не знаю, люблю я это или ненавижу, – наклонившись к нему, шепчет Ливи.

– Ты любишь это, всегда любила и всегда будешь любить.

– Я положу еды на тарелку и пойду поговорю с Магдой. Все стоят, она одна сидит.

– Циби тоже сидит.

– Циби