– Вот, пришли.

Он вытащил из-под полы камзола металлический штырь длиной локтя три и насадил на его кончик резную деревянную фигурку.

Бершад посмотрел на отверстия. Почти все были узкими, не шире детских плеч, и покрыты ржавчиной, но эта труба была поновее, достаточно широкая для взрослого.

– Почему эта не такая, как все? – спросил Бершад.

– Когда я первый раз здесь осматривался, то проверил все сточные отверстия. Это – самое широкое.

– Но почему?

Фельгор пожал плечами:

– Точно не знаю. Наверное, тот, кто ходит в этот сортир, знатный засранец. Вот и сделали трубу пошире, чтобы не забивалась.

– Ради одного-единственного человека?

– Вот когда увидишь, куда она ведет, тогда и поймешь. Подними-ка фонарь повыше.

Фельгор засунул в отверстие странный штырь с фигуркой на конце и начал им тыкать туда-сюда. Каждые несколько секунд что-то подавалось, и штырь все глубже уходил в отверстие.

– И как долго ты с этим возился? – минут через пять спросил Бершад.

– Лучше тебе не знать. Скажи спасибо, что заслонки в сточных трубах не запирают на замок.

Последняя заслонка подалась, отверстие металлически лязгнуло и открылось. Оттуда вывалилась какашка, чуть ли не Бершаду в лицо. Он заглянул в глубину туннеля, но увидел только темноту.

– Ну, самый крупный лезет первым, – сказал Фельгор, поглядев на Бершада. – Мне очень не хочется оказаться впереди тебя, если ты вдруг застрянешь.

Бершад скинул плащ, еще раз посмотрел на отверстие и снял доспехи, свалив их грудой у канавы. Потом пристроил меч к пояснице и протиснулся в туннель. Стенки под пальцами скользили.

– Дыши пореже и постарайся не выпасть оттуда, – сказал ему вслед Фельгор.

– Да пошел ты, – буркнул Бершад.

Сточная труба была такой узкой, что плечи Бершада плотно прилегали к стенкам и ему приходилось с усилием отталкиваться ногами от вонючих камней.

Как же вывести из дворца Каиру? Трудно было представить, что все они, перемазанные дерьмом, носятся по дворцовым коридорам в поисках принцессы, а потом заталкивают ее в сточную трубу сортира. Впрочем, пусть об этом думает Вира, решил Бершад.

Так прошло около часа. Наконец Бершад протиснулся по небольшому изгибу трубы и увидел над собой свет. Каменные стены покрывал толстый слой дерьма, и Бершад чуть не блеванул. Наконец он вытянул усталую, ноющую руку и ощутил над собой прохладный воздух, а не теплый камень.

Он с усилием выкарабкался из толчка, стараясь двигаться как можно тише, и огляделся.

Он оказался в просторнейшей уборной, шагов пятнадцать в ширину. Толчок был сделан из слоновой кости и расписан золочеными гирляндами по краям. Половину комнаты занимала огромная ванна из кедра, выложенная перламутром изнутри. Из окошка в потолке падал лунный свет.

Из толчка высунулась чумазая рука Фельгора, а потом и он сам. За ним последовала Вира. Фельгор подошел к светильнику на стене и что-то повернул. Щелкнул невидимый засов, и стенная панель сдвинулась.

– Потайной ход? – прошептал Бершад.

– Нет, бельевой чулан, – шепотом ответил Фельгор. – В нем мы просидим всю ночь, поэтому сначала лучше смыть с себя всю грязь.

Бершад удивленно посмотрел на него:

– Мы же не успеем натаскать воды.

Фельгор улыбнулся:

– Эх, вы, олухи захолустные! Показываю. – Он подошел к ванне, покрутил медную ручку. Послышался далекий шум, и из медной трубы хлынула струя воды.

Фельгор набрал воды в горсть и ополоснул лицо и руки.

Ничего подобного Бершад в жизни не видел.

– Если бы ваши шаманы меньше возились в грязи и не устраивали оргий, то тоже придумали бы что-нибудь в этом роде, – сказал Фельгор. – И научились бы мостить дороги, – проворчал он себе под нос.

Бершад поморщился, а потом отодвинул Фельгора от водопроводного крана, чтобы ополоснуться самому.

Когда все вымылись, Фельгор вытащил из бельевого чулана стопку полотенец, за которой виднелось пространство шагов шесть в глубину и два в ширину. Фельгор вошел внутрь.

Вира с Бершадом переглянулись.

– Иди первая, – сказал Бершад.

Вира покосилась на него, но послушалась. Бершад втиснулся следом и загородил проход стопкой полотенец.

– Устраивайтесь поудобнее, – сказал Фельгор. – Скоро набегут слуги, так что мы проторчим здесь до ночи.

Бершад оперся о стену и сжал рукоять меча. Интересно, заходит ли в этот сортир император? Эх, вот если бы вместо долгих и опасных странствий по дворцу можно было бы просто выскочить из бельевого чулана и заколоть императора на толчке!

Но император в этот сортир так и не зашел. Зато раны Бершада продолжали затягиваться под действием целебного мха. Драконьер задремал, но его почти сразу же разбудила Вира.

– У тебя слишком громкие кошмары, – сказала она.

Балария, Бурз-аль-дун, императорский дворец

Уборная пустовала почти целый день. Потом в нее вошел кто-то, страдающий одышкой, и мучительно опорожнил кишечник. Следом появилась служанка и зажгла ароматную свечу с драконьим маслом. В бельевой чулан она не заглянула.

Фельгор угостил всех клюквенным пирожком, который оказался у него в кармане, – баларский вор наверняка стащил лакомство у лоточника. С наступлением ночи шум в соседних покоях стих.

– Мы где вообще? – прошептал Бершад.

– В покоях императора Агрионта, – шепнул в ответ Фельгор. – Здесь жила его фаворитка. А сам он был очень жирный, поэтому для него и построили такую широкую сточную трубу.

– Интересно, а до Каиры далеко?

Фельгор пожал плечами:

– Зависит от того, где ее держат. – Он почесал грязную бороду. – Если бы мне надо было спрятать альмирскую принцессу, я поместил бы ее в восточное крыло. Помнится, там есть уединенные покои в башне.

– Вот туда мы первым делом и пойдем.

Фельгор нащупал дверную защелку и нажал ее. Стенная панель отошла в сторону.

Из уборной все вышли гуськом: Фельгор впереди, Бершад посредине, а Вира позади. Покои поражали роскошью убранства, перед которой меркли парадные залы замка Мальграв. Пол устилали плюшевые ковры, по стенам были развешаны великолепные шпалеры. В комнате стояла резная деревянная мебель, заваленная мягкими подушками, – длинные лежанки и всевозможные кресла. В отличие от альмирских замков здесь было не сумрачно, а светло: всю южную стену занимали два огромных окна, от потолка до пола. В покои струился лунный свет.