— А мальчик? Расскажи мне о нем.

— Дмитрий Константинович, — произнесла Лина, взглянув на адвоката мгновенно потемневшими напряженными глазами, — мне иногда кажется, что мы с вами играем в какую-то бесконечную путаную игру, в которой, помимо множества слов, нет никакого смысла. Вы спрашиваете об Иване? Что я могу о нем вам сказать — мальчик перед вами. Он рос со мной, однако закрыт для меня так же, как и в первый день после рождения. Но если человек виден прежде всего своими поступками, то по отношению к Ване я не могу произнести ни одного упрека. Что же до его характера или психологии — я люблю его таким, каков он есть. Сказать, что он хороший мальчик, — значит ничего не сказать.

— Этого достаточно, Лина, — проговорил адвокат, и улыбка погасла на его лице. — Кстати, тебе не кажется, что он как две капли воды похож на Марка?

— Не кажется.

— Лина, — воскликнул Дмитрий Константинович, мы и в самом деле занимаемся опасными вещами, ведь в произнесенном тобой только что ответе нет ни капли правды! И ты сама об этом знаешь.

Лина молчала, лишь пальцы ее теребили замок сумочки, пока наконец она не остановила эти судорожные движения, вынув сигареты и зажигалку.

Адвокат грузно поднялся, вышел на кухню, возвратился, держа керамическую, простенькую, с поцарапанным Дном пепельницу, и, придвигая ее, сказал:

— Я не понимаю, почему ты не признаешь очевидного. Сегодня утром, на перроне, как только я его увидел, во мне все перевернулось: рядом с тобой стоял маленький Марк. Мы выросли вместе. Хочешь, я покажу его фотографии?

— Нет, — вздрогнула Лина. — Зачем тебе все это нужно, Митя? Не вторгайся в нашу жизнь!

— Почему вы приехали? — спросил адвокат, садясь. — объясни наконец, что движет тобой? Ведь все эти годы я ждал…

— Хорошо, — перебила его Лина, гася сигарету. — Так даже проще. Я здесь, чтобы попросить у вас денег, Дмитрий Константинович.

— И только?

— Мне нужна крупная сумма, — быстро проговорила Лина, — и не спрашивайте зачем. Я прошу разово выплатить… — Она запнулась. — Пособие Ивана и занять мне под проценты на два года десять тысяч долларов…

— Нет проблем, — усмехнулся адвокат.

— Да?

— Конечно, Лина.

— Я хочу как можно скорее возвратиться в Харьков.

— Как тебе будет угодно. Деньги получишь завтра у меня на работе. Мы оформим бумаги, а вечером я посажу вас в поезд.

— Спасибо.

— Отлично, — добродушно проговорил Дмитрий Константинович, и Лина недоверчиво на него взглянула. — А до завтра вы погостите у меня и тетушки. Мы пообедаем вместе, я покажу Ване Москву, а вечером, если хочешь, мы можем куда-нибудь отправиться…

— Мне бы не хотелось огорчать вас, но у меня нет желания куда-либо идти, я лучше останусь здесь. Вы можете свозить Ваньку в Измайлово.

— Как прикажешь! — совсем уже радостно воскликнул адвокат. — Но на рынок-то ты согласишься меня сопровождать?

— Да.

— Тогда поехали! — Дмитрий Константинович боком выбрался из-за стола, подхватил совершенно растерянную Лину под руку и торопливо, едва не подталкивая, повел в коридор. — Жди меня в прихожей…

Лина, поджидая адвоката где было ведено, так и не увиделась с сыном.

Дмитрий Константинович вывел из комнаты крохотную взъерошенную старушку, которая, тут же бросив его руку, независимо направилась в сторону кухни, не удостоив Лину даже взглядом. Адвокат возился с ключами, когда она, возвращаясь, на секунду остановилась возле них и произнесла:

— Здравствуйте, дорогая! Митя, на рынке купи мне и молодому человеку немного изюму. Выбирай чистый и без косточек.

— Будет исполнено, Лиля.

— А вы, милочка, — сказала пожилая дама, — проследите пожалуйста, чтобы он, — тут тетушка небрежно кивнула в сторону Дмитрия Константиновича, — не покупал мне никакого искусственного хлеба, чтобы не забыл о минеральной воде и соке для вас и мальчика.

— Хорошо, — кивнула Лина. — Мы сделаем все, как вы говорите, Лилия Михайловна…

Адвокат, посмеиваясь, вытащил ее за дверь.

— У меня бы никогда не хватило терпения ладить со стариками, — сказала она адвокату.

— Этому быстро учишься, — ответил Дмитрий Константинович, распахивая перед бывшей подзащитной дверь парадного, — стоит лишь подумать о том, что и ты сам когда-нибудь, Бог даст, достигнешь столь почтенного возраста.

В машине Лина смотрела в окно, рассеянно слушая приглушенный голос своего спутника. Она не узнавала Москву, и это было неудивительно. Там, где она жила все эти годы, ничто не стало ей близким, потому что только в этом огромном, утомленном, но трепетно живом городе она чувствовала себя свободной; здесь иначе дышалось, чем в ватной сонливости провинциальных будней. Быть может, кому-нибудь здесь и недостает покоя, однако Лина ни малейшей ностальгии по Харькову не испытывала…

— Что ты спросил? — вздрогнула Лина, когда Дмитрий Константинович дотронулся до ее плеча.

— Извини, — произнес он, — можешь не отвечать, но все-таки: зачем тебе понадобилась такая внушительная сумма?

— Все достаточно банально, — помедлив, произнесла Лина. — Коробову необходимо до осени вернуть долг.

— Ясно, — сказал адвокат. — У вас плохо с деньгами? Он не работает?

— Не в этом дело, Митя, — усмехнулась Лина. — Алексей позволил вышвырнуть себя на обочину, и причина не в той ошибке, которую он совершил, не умея разобраться в переменах, которые на всех обрушились. Он дал себя обмануть и не нашел сил сопротивляться обстоятельствам.

— Понимаю, — произнес адвокат. — Ну вот, приехали. Eсли хочешь, посиди в машине, нечего тебе там толкаться.

Лина осталась. Ей захотелось курить, она на четверть опустила стекло и, склонившись, машинально открыла бардачок, чтобы поискать там сигарету. Так она поступала, когда они с Коробовым еще выезжали на машине и он позволял ей брать сигареты с собой.

Дмитрий не курил, но здесь находились и сигареты, и спички. Лина увидела кассету и, поставив ее, нажала клавишу магнитофона. Затем откинулась на сиденье, слушая незнакомый блюз. Щемящее чувство осторожно и обреченно коснулось ее сердца, и она поддалась ему. «До чего же я устала», — подумала Лина, прикрывая глаза.

Щелкнула дверца машины, и она выпрямилась, глядя, как взмокший Дмитрий Константинович загружает на заднее сиденье набитую спортивную сумку.

— Наткнулся даже на любимый тетушкин хлеб, — сказал он, отдуваясь. — Как ты?

— Без осложнений, — усмехнулась Лина.

— Ты не хочешь пить?

— Нет.

— Тогда поехали! — воскликнул адвокат, тяжело опускаясь на сиденье рядом с ней. — Я купил Ване подарок. Очень хороший набор фломастеров. Думаю, ему понравится.