Кардинал откашлялся, налил себе вина, но пить не стал, а какое-то время смотрел сквозь прозрачный кубок на свет. Затем поставил его на стол и, не торопясь, начал:

— Арция ныне не способна к подвигу духа даже во имя собственного спасения, она разнежилась и стала слишком самодовольной и равнодушной. Арцийцам приятно сознавать себя жителями величайшей из империй, но защищать ее они не поднимутся, напротив…

— То есть примут узурпатора? — холодно уточнил Эрик.

— Да, если угодно, — развел руками клирик, — если уж Таяна смирилась с властью Годоя, которого там ненавидели и презирали, и выступила против Эланда…

— Пока только против Арции, — вздохнул Рене, — хотелось бы верить, что это связано именно с тем, что таянцы не хотят с нами воевать. Одни потому, что помнят старую дружбу, другие потому, что побаиваются. Другое дело Арция. В Таяне немало таких, кто по тем или иным причинам был вынужден покинуть империю и искать удачи у Последних гор. Многие были бы не прочь расквитаться со старыми обидчиками. Те, кто бежал раньше, завещали месть своим детям. Да и пограбить Базилека приятно, добычи там хватит на всех баронов Фронтеры…

Нет, Годой прав, начав с Мунта. Если он поведет себя умно, к нему примкнет большинство арцийских нобилей. Конечно, ему будет мешать Церковь, но Церковь, к несчастью, не только Феликс и наш друг Максимилиан, — Рене кивнул кардиналу и приподнял свой кубок, словно бы смягчая этим символическим жестом горечь своих слов, — да, пока Феликс жив и свободен, официального благословения Годой не получит, но этот мерзавец владеет магией, и неплохо. У него хватит ума устроить несколько знамений и чудес, которые сделают положение Феликса крайне неприятным. Как вы думаете, — Рене резко свернул тему, — что предпримет Годой — будет укреплять свои позиции в Арции или сразу примется за нас?

— Думаю, — проворчал Диман, — сначала прикормит нобилей и разберется с Церковью. Мы в мешке и никуда от него не денемся…

— Отчего ж никуда, — Рене презрительно усмехнулся, — мы можем уйти за море, где нет и быть не может никакого Годоя, — другое дело, что речь идет не о войне Эланда с Таяной и Арцией, а о том, жить или не жить всем Благодатным землям… Именно поэтому я уверен — узурпатор ждать не станет. Что-то гонит его вперед, и он не сможет остановиться, даже если захочет.

Нельзя забывать и о другом — о гоблинах. Эти воюют не по приказу и не за награду, а за своих богов, возвращение которых им пообещал Годой. Но он не может выполнить обещанное, а значит, гоблины должны погибнуть до того, как поймут, что все обман. Думаю, он намерен перемолоть их в эландской мясорубке, одновременно укрепляя свои позиции в империи, благо это нетрудно. Базилек с Бернаром сделали все, чтобы Арция обрадовалась любому глотку свежего воздуха… Годой же будет всем обещать все и, возможно, даже кое-что исполнит. Если при этом он не будет особенно много грабить, его примут.

— Когда его ждать здесь? — тусклым голосом поинтересовался Шандер.

— Вряд ли позже, чем к началу осени. Но и не раньше месяца Дракона. Поэтому я еще раз спрашиваю, что будем делать?

— Защищаться, — сверкнул глазами старый маринер, — если он попрется из Арции, у него два пути — морем через Гверганду или вдоль берега.

— Годой — мерзавец, но дураком отродясь не был, — пожал плечами Шандер, — он не может не понимать, что вы пустите имперские лоханки на дно прямо в проливе.

— Именно, — согласился Рене, — значит, будет ломиться через побережье, а там песок, мелководье. Если нужно, можно идти прямо по воде… Единственное место, где их можно остановить, — устье Адены у Гверганды.

— Адена — хорошая река, без вывертов, — подтвердил молчавший до этого Ягоб, — ей можно верить, это не Агая, где утром не знаешь, что будет вечером… Если их не остановить там, значит, их вообще не остановить.

— У нас еще остается Братний перешеек, — задумчиво произнес Диман, — там можно держаться и держаться.

— Это значит отдать им Внутренний Эланд, — вздохнул Рене. — Нет, придется их бить у Адены, а если в нужный момент ударить Годоя в спину, у нас появляется шанс.

— Ты все же ждешь подмоги от Феликса? — быстро осведомился Шандер.

— Нет, хоть и не исключаю ее. Мы должны рассчитывать на худшее, то есть только на себя.

— Неплохо б взять на корабли тех же «Серебряных» и маринеров-добровольцев и войти в устье Адены, благо Мальвани увел с собой всех до последнего солдата, — предложил Эрик.

— Замечательно, — даже ничего не понимающий в стратегии Максимилиан был в восторге от такого простого и понятного плана, — мы легко овладеем городом и…

— Нет, — неожиданно резко сказал Рене и пояснил: — Это слишком очевидное решение. Повторяю, Годой мерзавец, убийца, чернокнижник, но он не дурак. И он знает, что такое война. Сам он шпагу в руках держит нечасто, но ему это и не нужно. Он умеет думать не только за себя, но и за врага. И меня он, к несчастью, хорошо знает. Он должен заготовить какую-то каверзу…

— Какую? — нехорошо усмехнулся Шандер. — Просто фигуры встали так, что мы обречены схватиться на Аденском рубеже и выяснить, у кого лоб крепче. Так бывает, вспомни поход Анхеля или Угскую битву…

— Нет, Шани, — негромко и устало и оттого еще более убедительно сказал герцог, — Годой не из тех, кто все ставит на одну карту. Вспомни, мы ведь ни разу не смогли его обойти, даже когда у нас были все возможности. Нам казалось, мы играем свою игру, а на деле шли у него на поводу. Только самый первый раз я чуть было не одержал над ним верх, но регент больше не ошибался. В отличие от меня… Говорю вам, он ХОЧЕТ, чтобы его ждали на берегу Адены.

— Ну и что? — не понял Максимилиан. — Если это единственная дорога, значит, так и надо. Он же не Господь наш, чтобы творить по своему усмотрению сушу и воды, значит, пойдет там, где можно пройти…

— Так-то оно так, — Диман задумчиво тронул шрам на щеке, — только Паладин прав — нельзя все яйца класть в одну корзину, даже если она хорошо сплетена и украшена ленточками… Беда только, что ничего путного в голову не приходит. А вдруг он вообще не пойдет в Эланд, а благополучно вернется себе в Таяну и ударит через переправу? Или, может, у него там еще одна армия есть, и она нам в спину как раз и выйдет.

— Сомнительно, — задумчиво проговорил Шандер, — судя по тому, что пишет «эмико», Годой собрал всех, кто мог и хотел попытать счастья в походе. В Гелани остались только тарскийские головорезы и немного гоблинов, чтоб поддерживать порядок. Их он на нас не бросит — восстание в Гелани ему не нужно. А вообще-то Годою удобнее всего о нас забыть. От того, что мы сидим в своих скалах, ему не жарко и не холодно, а вот нам без таянского хлеба и железа долго не выдержать.

— Ты прав, — отозвался Рене, — и не прав одновременно. Да, если нас запереть лет на двадцать-тридцать, Эланд превратится в такое же пиратское гнездо, каким был до Рикареда. Или нам придется каким-то образом выкручиваться, вступать в морской союз с теми же атэвами и так далее. Только дело в том, что нет у Годоя этих двадцати лет. Нет, и все, я это точно знаю, — Рене яростно сверкнул глазами.