Хотя ранее уже приводились ссылки на эти документы, Плантар никогда не говорил, что видел их лично, и настаивал, что он приобрел их только в 1983 г., незадолго до того, как показал их нам. Мы были склонны верить ему. Полная безвестность капитана Наттинга до 1983 г. и общая неясность деталей действительно свидетельствовали о том, что члены ордена приоров Сиона во Франции не видели этих документов и рассуждали о них исключительно понаслышке. Более того, когда мы обратили его внимание на такой анахронизм, как Ллойд Банк Юреп, Плантар был явно шокирован и обескуражен. Он фактически попросил нас продолжать исследование и сообщить ему о наших новых находках. Он также предпринял собственное расследование, после которого с готовностью, если не сказать больше, согласился, что документ 1956 г. — фальшивка. Учитывая все это, нам стало очевидно, что если здесь и имела место попытка ввести нас в заблуждение, то исходила она явно не от Плантара. Наоборот, у нас сложилось впечатление, что он сам стал жертвой преднамеренного обмана, а мы — случайного. Мы оказались вовлеченными в закулисную интригу, сложную шахматную партию, разыгрывавшуюся Приоратом Братства Сиона и кем-то еще.

Рассматривая проблемы такого рода, какие возникли с этими документами, люди инстинктивно стремятся поляризовать возможные варианты, свести ситуацию к элементарному выбору «или — или». Либо документы подлинны, либо нет. А если нет, их не стоит принимать всерьез и заниматься ими. Однако на деле ситуация, очевидно, не так проста. Один из документов, по крайней мере отчасти — это явная подделка. С другой стороны, в этом деле существует слишком много аспектов — например, заявление Бигланда, — которые имеют под собой слишком веское основание и засуживают дальнейшего изучения. Чем больше мы углублялись в суть вопроса, тем более убеждались, что мы имеем дело не с однозначно подлинными документами и не с заведомыми фальшивками. Наоборот, перед нами — нечто совсем иное, относящееся к промежуточной категории между истиной и подлогом. Эта категория хорошо знакома сотрудникам разведок и спецслужб, поскольку является преимущественно их сферой. Ее принято именовать дезинформацией. Она включает в себя сознательное распространение двусмысленной, частично правдивой и частично ложной информации с целью скрыть что-либо, отвлечь общественное сознание и направить его на какие-либо второстепенные, несущественные вопросы. Но самая удачная ложь — это всегда искажение или вариант правды, а не полная фальсификация. Наиболее эффективная дезинформация всегда выстаивается вокруг зерна истины. Зерна, которое окружено целым лабиринтом поворотов и тупиков.

И мы, и Плантар стали жертвой дезинформации. Тот, кто запустил эту дезинформацию, хорошо понимал, что хочет найти Плантар в этих документах, понимал, что покажется ему наиболее убедительным. Человек, ответственный за «вброс» дезинформации, очень хорошо знал не только Плантара, но и приоров Сиона, понимал мотивы и пружины их действий, и имел доступ к важнейшим источникам. Подобный обман не мог был делом рук дилетанта. Уж слишком он продуман, слишком профессионально выполнен.

Естественно, наши подозрения обратились в сторону секретных служб — Великобритании, Франции или даже Соединенных Штатов (хотя мы и представления не имеем, для чего это могло им понадобиться). Капитан Наттинг был связан с Интеллидженс Сервис. Кроме того, мы имеем основания подозревать, что к этому делу причастна и служба внутренней безопасности Франции. Один наш знакомый журналист, проработавший некоторое время в Париже, говорил, что офицер французской службы безопасности посоветовал ему прочитать «Святую Кровь и Святой Грааль», потому что, по его словам, эта книга касается современных политических проблем. При этом необходимо помнить, что представители страховых компаний, которые вели дела во Франции в середине 1950-х гг., были по закону обязаны предоставить свидетельства о рождении и образцы подписей. Благодаря этому французское правительство могло без труда получать доступ к свидетельствам и образцам подписей людей, чьи имена фигурируют в нотариально заверенных документах.(5)

Есть и еще одна разведывательная служба, которая вызывает самые серьезные подозрения. В годы Второй мировой войны она сотрудничала с британской Интеллидженс Сервис и американской разведкой. Она продолжает активно работать и в наши дни, поддерживая тесные связи с ЦРУ и Ватиканом. Она по самой своей природе проявляет особый интерес к христианству вообще и Иисусу в частности. В ее состав, как мы расскажем чуть ниже, входили некоторые члены ордена Приорат Братства Сиона, хотя эти организации во многих отношениях придерживаются диаметрально противоположных взглядов. И есть основания полагать, что именно в ее архивах находятся пергаменты Соньера. Разведывательная служба, о которой мы говорим, это разведка ордена Мальтийских рыцарей.

Когда Плантар весной 1983 г. впервые показал нам оригиналы этих документов, он предупредил, что мы не должны ни обсуждать их содержание с кем-либо еще, ни публиковать в печати. Если хоть слово о них просочится в прессу, это может иметь самые печальные последствия. Некоторые заинтересованные стороны (одной из которых, как он ясно дал понять, было правительство Франции) могут попытаться раздобыть пергаменты Соньера или выкрасть их хитростью, так что их никто больше не увидит. Документы просто исчезнут в недрах архивов государственных спецслужб. В отличие от Великобритании и США, архивы спецслужб Франции — это закрытые фонды.

Мы поняли предупреждение Плантара. Мы согласились не предавать публичной огласке эти документы до тех пор, пока этого не сделают сами приоры Сиона или люди, связанные с ними. Мы обещали не воспроизводить документы или тексты Приората до тех пор, пока они не станут достоянием широкой гласности.

В ноябре 1983 г. Дуй Вазар прислал нам работу, посвященную Дагоберту II и ряду других исторических аспектов этой темы. Она представляла собой машинопись книги, переплетенную и готовую к печати. К нашему удивлению, в ней мы нашли довольно нечеткие фотографии интересующих нас документов.

Мы были удивлены. Почему М. Вазар решил опубликовать документы, если они носили секретный и столь важный для интересов Приората Сиона характер? И почему Плантар потребовал от нас клятвенного обещания хранить их в секрете, если задолго до того, как возник вопрос о публикации этих материалов в нашей книге, М. Вазар уже сделал это в своей работе? Мы не могли допустить, что Вазар мог пойти на подобный шаг без ведома и разрешения Плантара. Мы совсем было собрались поставить эти вопросы перед Плантаром, как события внезапно приняли весьма драматический оборот.

В середине декабря 1983 г. мы получили по почте анонимный листок — памфлет-пасквиль, каких немало в политических кругах Франции и Италии. Впоследствии мы узнали, что этот листок был прислан не только нам, но и имел широкое хождение во Франции. Он представлял собой страничку убористой машинописи, размноженную на ксероксе. Текст на нем был рекламным объявлением о скором выходе в свет книги Жан-Дюка Шомейля — человека, который выступал в роли эмиссара Приората Сиона, когда мы в 1979 г. впервые вступили в контакт с орденом. Как мы уже говорили, впоследствии Шомейль официально порвал с орденом.