– Да, господин префект.

– Тогда прикрепите по кормушке к упряжи каждого животного.

– Не понял? – растерялся опцион и тут же отрапортовал: – Слушаюсь, господин префект!

– Проследи, чтобы сделали все как следует. Да поторопись.

Опцион помчался выполнять приказ, а Катон стал подсчитывать потери. Они составили треть всех воинов. Фракийцев осталось не более сорока. В колонне подкрепления дела обстояли несколько лучше благодаря вовремя сформированной стене из щитов, на которую натолкнулся противник. Потери легионеров оказались гораздо менее тяжелыми, чем у легковооруженных силуров. Однако такая ситуация скоро изменится. Солдаты в тяжелых доспехах быстро выматываются, вот почему во время запланированных военных операций легионеры сменяют друг друга. Однако по дороге в Гобанниум надеяться на передышку не приходится, и через несколько часов силы легионеров истощатся, и они станут легкой добычей для проворного противника.

Катон мысленно представил тропу, которая ведет из долины. Она проходит через перевал и спускается в другую долину. Там перевал сужается, а вдоль него густой сосновый лес. Если удастся до него добраться, тогда арьергард удержит силуров достаточно надолго, и остальная часть колонны избежит печальной участи и сумеет добраться до Гобанниума.

Над головами сражающихся воинов возвышалась фигура Каратака. Вместе со своей свитой он следил, чтобы никто не увиливал от битвы. На мгновение Катону показалось, что силурский вождь смотрит прямо на него, по-прежнему полный решимости истребить до последнего весь гарнизон крепости Брукциум, а также всех римлян, стоящих у него на пути. Но Каратак пришпорил коня и поехал в другую сторону, где быстро спешился, чтобы самому принять участие в сражении.

Трибун Манцин стал рядом с Катоном и вместе с префектом наблюдал за развернувшейся перед ними неравной битвой.

– Зачем вам понадобились тягловые животные? – поинтересовался он.

– Если ты читал Ливия, то должен сам сообразить.

– Ливия? – недоуменно пожал плечами Манцин. – К сожалению, он не входил в программу, которую я изучал.

– Скверно. А полезно почитать. – Катон увидел, что тягловых животных выстроили перед фракийцами, а последние три фургона развернули, и они готовы тронуться в путь. – Так, трибун, нам пора. Когда я дам приказ, животные отвлекут противника. Моя кавалерия пойдет вслед за ними и попытается проложить дорогу для колонны. Пусть ваши люди немедленно выступают и не растягивают строй. Щиты повернуть к противнику. Если сумеете, спасите раненых. Но если они отстанут, надежды нет. Бросайте фургоны. Все понятно?

– Понятно-то понятно, да принять это трудно, господин префект.

– Придется. Ни в коем случае нельзя задерживать колонну. Пока остается искра надежды спасти хоть сколько-то людей.

– Я понял, господин префект.

– Прекрасно. Тогда за дело.

Катон направил Ганнибала мимо фургонов, к выстроившимся в плотную шеренгу фракийцам. Опцион внимательно следил, чтобы ко всем мулам и волам прикрепили кормушки. Тягловые животные сгрудились за шеренгой наемников и сильно нервничали.

– Опцион, огниво при себе?

– Да, господин префект. – Тот похлопал по кожаному мешочку, прикрепленному к плечевому ремню.

– Тогда немедленно высекай огонь. А своим людям прикажи собрать солому и хворост, сделать факелы и зажечь кормушки.

Брови опциона поползли вверх от удивления, однако он, без лишних вопросов, принялся за дело. А Катон направился к центуриону, командующему арьергардом.

– Из какого ты подразделения, центурион?

Лихого вида смуглолицый офицер бодро отрапортовал:

– Четвертая испанская когорта, господин префект.

– Твое имя?

– Центурион Фернандус, господин.

– По моему приказу твои люди расступятся, чтобы пропустить животных. Да пусть не возятся, если не хотят, чтобы их раздавили копытами.

– Слушаюсь, господин.

Итак, пока все идет, как задумано. Катон вернулся на свое место во главе фракийцев, а опцион уже развел небольшой костер и бросал туда пригоршни сухого корма. Когда огонь достаточно разгорелся, он подал знак своим людям, и те зажгли скрученную в тугие жгуты солому и поспешили занять места сзади животных в ожидании очередного приказа. Усевшись поудобнее в седле, Катон взялся за копье:

– Зажигай!

Легионеры по команде бросили самодельные факелы в кормушки, которые тут же загорелись. В воздух взвились тонкие струйки дыма, а пламя разгоралось все сильнее. Яркий свет и сильный жар напугали животных, и они принялись толкать друг друга. Катон еще немного подождал, желая убедиться, что волы и мулы достаточно возбуждены и готовы ринуться в приготовленный проход. Один из волов уже взревел от страха и затопал передними ногами.

– Давай, Фернандус!

Центурион когорты наемников рявкнул во весь голос:

– Четвертая испанская, разомкнуть строй!

Воины, стоявшие в центре, отступили назад и отодвинулись в стороны. Сделали они это очень быстро, и силуры, оцепенев от изумления, стояли, вытаращив глаза на внезапно образовавшийся проход. Вол ревел без умолка: языки пламени подпалили ему шкуру. С диким храпом он бросился в проем, надеясь удрать от горящего сена на крупе. Остальные животные последовали его примеру и выбежали прямо на плотно сомкнутые ряды силуров. Уйти с дороги обезумевших от ужаса тягловых животных возможности не было, и силурские воины, сбитые с ног, падали им под копыта. Нет силы, способной остановить охваченных паникой волов и мулов. Все вокруг наполнилось оглушительным ревом, а огонь за их спинами разгорался все сильнее, усиливая сумятицу.

Но вот с топотом промчалось последнее животное, и Катон выставил вперед копье.

– Кровавые Вороны! Засуньте им копья куда подальше!

Это не был формальный приказ, но Катон не сомневался, что его поняли правильно. Пришпорив коней, фракийцы устремились в образовавшуюся брешь. Катон с эскадроном убитого в бою Кастоса атаковал слева, а Стеллан со своими воинами – справа. Прорываясь сквозь рассеянные и перепуганные ряды силуров, они без устали наносили удары, неся смерть врагам. Последний кавалерист покинул колонну, трибун Манцин отдал приказ двигаться вперед, и воины, прикрываясь стеной из щитов, пошли размеренным шагом по дороге к перевалу, выходящему на Гобанниум. Силуры не отставали, нанося удары по щитам или незащищенным частям ног и высматривая любой случайный просвет между щитами. Римляне отвечали ударами мечей. У некоторых сохранились метательные копья, которые с успехом использовали, насаживая как на вертел силуров, рискнувших подойти слишком близко. Колонна двигалась вперед, оставляя за собой кровавый след из убитых и смертельно раненных. Большинство из них были силуры, но встречались и римляне, которых, если они еще дышали, сразу зверски добивали.

Тягловые животные разбежались в разные стороны, тщетно пытаясь избавиться от припекающего спину огня. И теперь Катону и фракийцам предстояло очистить путь для колонны. Они атаковали противника с разных направлений, пресекая все попытки напасть на выстроившуюся прямоугольником колонну, медленно ползущую через перевал. Надежды Катона оправдались, силуры набросились на брошенные фургоны и разграбили их в поисках ценностей, доспехов и оружия. Лишь появление Каратака, который напустился на своих сторонников, остановило грабеж. Вождь не замедлил снова отправить их в гущу битвы.