К облегчению Гленна, море было спокойное, по крайней мере, насколько возможно для Ла-Манша, хотя катер все равно сильно прыгал на невысокой ряби. Ну, пока ничего. Съеденные по рекомендации Беллы на завтрак два вареных яйца с сухим тостом спокойно удерживались в пищеварительной системе, не добавляя судну лишних красок; приступов головокружения пока не наблюдалось, в отличие от предыдущего плавания.

День холодный, но великолепный: стальное голубоватое небо, бутылочно-зеленое море. Чайка низко кружит над головой, надеясь что-нибудь украсть. Гленн вдыхал густой запах соли, смолы, к которому время от времени примешивались выхлопные газы; увидел проплывшую мимо медузу размером с тракторное колесо и сильно обрадовался, что, в отличие от членов команды, не обязан нырять в воду. Он никогда не испытывал желания прыгнуть с аэроплана или исследовать дно океана. Давно и решительно признал себя земным человеком.

Катер, уходивший в море точно по курсу, рассчитанному Гленном вместе с Реем Паккардом, приближался к крошечному красному пятнышку вдалеке. Когда оно сфокусировалось, обрело резкость, то оказалось треугольником из пляшущих на волнах розовых сигнальных буйков, поставленных накануне вечером членами специальной поисковой бригады.

Стоявший за штурвалом констебль Стив Харгрейв – Гонзо – сбавил обороты, скорость упала с восемнадцати узлов до пяти. Гленн успел ухватиться за поручни – при торможении его резко швырнуло вперед. Тридцатипятифутовый катер «Сансикер» гораздо современнее и больше «Скуби». Его спешно арендовали у хозяина местного ночного клуба, поэтому тут был соответствующий салон для выпивки с плотной мягкой обивкой на стенах, кожаными креслами и стойкой, закрытый мостик и роскошный бар, которым никто из присутствующих на борту не воспользовался, разве что сложили там кое-какое оборудование.

Арф в бригадной униформе – черной бейсболке с надписью «Полиция», красной ветровке, черных штанах и черных резиновых сапогах – заговорил в микрофон береговой связи:

– Суспол с борта в море вызывает береговую охрану.

Послышался трескучий ответ:

– Береговая охрана слушает. Канал шестьдесят семь. Прием.

– Говорит Суспол, – повторил Арф. – На борту десять душ. Находимся в тринадцати морских милях юго-восточнее Шорэмской гавани. – Он продиктовал координаты. – Подошли к участку, готовы начать.

Голос протрещал:

– Суспол, сколько у вас ныряльщиков и сколько в воде?

– Семь на борту, идут двое.

Гленн взглянул на экран, где слева значилось: 98 футов, 09:52, 3,2 м/ч.

– Смотри, Гленн, мы как раз над тем местом. – Таня указала на нечто вроде черной прямой асфальтовой дорожки, разделенной белой полосой, которая тянулась по центру экрана. С обеих сторон от нее расстилался голубоватый лунный ландшафт. – Вот! – взволнованно воскликнула она.

Слева от черной полосы возникла четкая тень в форме лодки примерно в полдюйма длиной.

– Думаешь, это она? «Скуби»? – спросил Гленн.

– Есть только один способ выяснить, – сказал Арф. – С нами пойдешь?

Мимо проплыло что-то аморфное, плотное. Гленн не сразу понял, очередная медуза или пластиковый мешок.

– Нет, лучше на борту останусь, присмотрю за пиратами. Но все равно спасибо.

Арф махнул рукой на море:

– Если вдруг передумаешь, места много.

– Мне кто-то рассказывал, что твой отец играл в теннис за Суссекс. Правда, Эмма Джейн? – спросил Гай Батчелор. – Я сам немножко играю… играл… да только не на том уровне. Как его зовут?

– Найджел. Играл за юниоров – младше шестнадцати, – но серьезно давно уже не занимается. Наверно, пьет нынче за Суссекс. Или, скорее, болтает. – Эмма Джейн усмехнулась.

– Талант языком трепать?

– И так можно сказать.

Они направлялись к западу от деревушки Сторрингтон. Слева тянулись пологие холмы Южного Даунса. Эмма Джейн заглянула в расстеленную на коленях карту:

– Кажется, следующий поворот направо.

Свернули на узкую проселочную дорогу чуть шире машины, заросшую по сторонам высоким кустарником. Через четверть мили Эмма Джейн велела повернуть налево в колею, которая была еще уже. Пожалуй, полицейские машины последние на планете не имеют спутникового навигатора, больше всех в нем нуждаясь, размышлял Батчелор. Он уж было собрался поделиться наблюдением с Эммой Джейн, как вдруг с треском ожило радио. Это была просьба о помощи из другой части графства, далеко от них расположенной.

– Дом слева должен стоять, – сказала Эмма Джейн.

Батчелор притормозил голубой «мондео» без опознавательных знаков, и через пару минут они увидели впечатляющие кованые двустворчатые ворота с пилонами, увенчанными каменными шарами. На черной табличке золотыми буквами написано: «Тейкем-Парк». Остановились под циклопическим глазом высоко вмонтированной камеры наблюдения, надпись под которой предлагала: «Улыбнитесь, вы в кадре». Эмма Джейн вышла, нажала кнопку домофона, услышала трескучий женский голос с сильным акцентом:

– Слушаю?

– Детективы, сержант Батчелор и констебль Бутвуд, – представилась она. – У нас назначена встреча с сэром Роджером Сириусом.

В домофоне раздался громкий щелчок, ворота начали открываться. Эмма Джейн снова села в машину, которая двинулась по обсаженной с обеих сторон большими деревьями асфальтированной дорожке, тянувшейся почти полмили. В конце ее взгляду открывался гигантский особняк в якобитском стиле, перед которым был газон и пруд с лилиями.

У дома стояли машины, среди которых Гай заметил черный «астон-мартин». Справа на большой бетонной площадке среди подстриженного газона находился синий вертолет.

– Кажется, в медицине есть деньги, – прокомментировал Батчелор.

– Если выбрал правильную область, – добавила Эмма Джейн.

– Или неправильную, – подытожил Гай.

Эмма Джейн даже не трудилась пересчитывать окна. Спален двадцать-тридцать, если не больше. Грандиозный масштаб.

– По-моему, это мы выбрали неправильную область, – заключила она.

Батчелор медленно объехал вокруг пруда и остановился напротив впечатляющего парадного.

– Смотря чего хочешь от жизни. И в зависимости от твоего морального кодекса.

– Пожалуй.

– Встречала когда-нибудь Джека Скеррита?

– Видела мельком несколько раз.

Главный суперинтендент Джек Скеррит – шеф уголовной полиции, самый старший детектив в Суссексе. И самый уважаемый.

– Я с ним пару лет назад выпивал в одном брайтонском баре, – сказал Гай Батчелор, – когда он начальствовал в Брайтоне и Хоуве. Обсуждали заработки копов. Джек сообщил, что получает в год семьдесят три тысячи фунтов плюс еще пару кусков на содержание. Говорит, вроде, кажется, много, но меньше директора школы, хотя несешь ответственность за весь город. Потом добавил то, чего я никогда не забуду.