— Целых два раза, — уточнила Клементина. — Ты только представь! — Она сама не могла понять, шепчет она или кричит.

«Если ты кого-то спас, ты потом всю жизнь за него в ответе. Ты поэтому хочешь его найти? Чтобы спасти его? Потому что о его судьбе никому ничего неизвестно?»

— Не знаю, — ответила Клементина. — Просто мы взяли и приехали сюда. Мне казалось, что я, может быть, напала на след. Да и ты вроде увлекся.

«Ага, действительно увлекся. Как ты думаешь, там, наверху, случайно не замок? За деревьями? У нас под ногами что-то вроде тропы. Может, если мы пойдем по ней, то выйдем к замку?»

— Да, по-моему, я его вижу. А ты уверен, что это и правда замок? Может, просто кусок скалы.

«Да нет, вроде замок. Точно замок. Хотя и не очень большой, — сказал парень. — Интересно, как они различают, где замок, а где просто дом? Вот ты, например, как определяешь, что перед тобой замок? Только потому, что он построен из камня и древний?»

— Не знаю, — ответила Клементина.

«Может, сначала сделаем привал и подкрепимся? — предложил парень. — А потом вернемся к машине и поедем к замку? Интересно, пересекаем ли мы границы частных владений или нет?»

Где-то высоко над головами навес из листьев шевелился и дрожал от ветра, но внизу под деревьями воздух был тяжелый, прохладный и неподвижный. Ковер из опавшей листвы источал густой запах гниения. Тут и там виднелись кольца из мелких белых грибов.

Парень нес в рюкзаке хлеб, сыр и пиво — все это они купили на заправке в Дорже. «Там, чуть выше, полянка, — сказал он. — Можно остановиться там и пообедать».

Но когда они добрались до полянки, парень так резке остановился, что Клементина не успела притормозить и налетела на него сзади. Чуть не сбила его с ног.

Меньше чем в метре от них, наполовину скрытые колючим кустом, обняв друг друга, лежали две девочки-подростка. На их мордашках вокруг ртов запеклась кровь. Они обе были голые.

«Что, мать твою, здесь происходит? — парень скинул рюкзак и вытащил фотоаппарат. — Они живые?»

Что-то во внешности девочек заставило Клементину вспомнить про Люсинду Ларкин. Она видела как поднимаются и опускаются их худенькие цыплячьи грудки. Как подергиваются их ноги, словно девочки во сне куда-то бегут. А ближе, намного ближе, почти у самых Клементининых ног лежал Кэйбл. Обнаженный, как и женщина рядом с ним. Они оба лежали в неестественных позах, как будто упали с огромной высоты. Их лица и тела пятнала кровь. Кровь запеклась и в темных волосах женщины, но даже несмотря на это она была очень красива.

— Здесь что-то случилось, — наконец произнесла Клементина. Она не могла сообразить, что именно, но в душе у нее теплилась радость. Вот он, Кейбл, окровавленный, без чувств, зато живой, и она во что бы то ни стало его спасет. Настал ее час. Что бы ни произошло, ей судьбой было назначено здесь оказаться.

«Клементина?» — выдавил ее парень. Он выставил руки вперед, словно боясь споткнуться и упасть на то, что распростерлось у его ног. Клементина опознала тушу: олень. Его шкура была разорвана и свисала полосками, грудная клетка разворочена, грязь и листья под ним все в пятнах крови и кусочках внутренностей.

Кэйбл открыл глаза. Клементина склонилась к нему и положила ладонь на его длинные спутанные волосы. Кора дерева над ним была серебристой. Она висела на стволе рваными клочьями. Женщина, лежавшая рядом с Кэйблом, его жена, резко дернула рукой, будто хотела кого-то поймать.

Это была вовсе не их кровь.

— Ты когда-нибудь задумывался о жизни? — обратилась Клементина к своему парню. — О том, как она должна была пройти, если бы ты сам все не портил на каждом шагу?

«Клементина, — сказал ее парень, — он наконец убрал фотоаппарат. — Клементина, кажется у нас серьезные неприятности».

*Л*

Ли переворачивает страницу, но история Клементины на этом кончается. Никакой нормальной концовки. Хотя при желании можно догадаться, что потом произошло с Клементиной. «А может, я не права, — думает Ли. — Может, Кэйбл и в третий раз спасет Клементину».

Она кладет книгу, отдает ее козам на съедение.

Она думает: «Это как в фильме ужасов. Ты смотришь, как герой вот-вот сотворит какую-нибудь глупость, но не можешь ему помешать, а можешь только продолжать наблюдать. Ты знаешь, что вот-вот появится монстр, но герой ведет себя так, будто ничего страшного не происходит. Будто никакого монстра и нет».

Питер О'Тул взрывает поезда. Поэтому он плохой человек, хотя при этом вроде и хороший. Стемнело, и полная луна попала в ловушку между спицами колеса обозрения. Она выбелила луг до серебристого оттенка. Все козы смотрят туда же, куда и Ли. Как будто тоже любуются луной. А может, гадают, как бы им взобраться на колесо обозрения и съесть луну.

— Мне нужно в туалет, — говорит Морин.

— Ты же знаешь, где он, — говорит Ли.

— Пусть кто-нибудь сходит со мной. Он очень далеко.

— Вон там, на стене, висит фонарик, — показывает Додо.

— Бад? — снова подает голос Морин.

— Конечно, — отвечает Бад. — Я провожу тебя.

И если это не истинная любовь, думает Ли, то тогда истинная дружба, что, возможно, даже лучше.

— Ли, когда они вернутся, вам лучше сразу выдвигаться в путь, — говорит Додо.

— Что, уже так поздно? — спрашивает Ли.

— Почти девять, — Додо спихивает козу с кресла и встает. — Я думала, ты следишь за временем. Пойду сварю кофе. И положу салата с макаронами в пластиковый контейнер. Поедите на обратной дороге.

— Спасибо, — говорит Ли. Она снова ощущает смутное нежелание вставать, словно, покидая «Мирное королевство», она чувствует, что еще долго сюда не вернется. Книга погрузила ее в странное настроение. Лучше бы она ее не читала. Она почти жалеет, что привезла сюда Бад и остальных.

Козы сочувственно чихают.

— Будь здорова, — говорит Ли. — И ты будь здорова, и ты, и ты.

— Должно быть где-то поблизости койот, — недовольно хмыкает Додо.

— Что? — удивляется Ли. — У твоих коз аллергия на койотов?

— Это как сигнализация. Собаки лают, а козы чихают, — объясняет Додо. — Разве я тебя ничему не учила насчет козьих повадок? Они думают, что рядом кто-то есть.

— Да ладно, ты меня разыгрываешь, — не верит Ли.

— Всякое бывает, — говорит Додо, — иногда они просто так забавляются. Но если не забавляются, значит, почуяли койотов. А если эти койоты, то я схожу за винтовкой и пальну в воздух — они и убегут. Слышишь?

— Что? — спрашивает Ли. А потом слышит. Вой, полный тоски и вселяющий ужас. Не так уж далеко.

— Эй! — доносится чей-то крик. Это Морин или Бад? Ли не может понять. — Тут кто-то есть. Мы в сортире. Кто скребется в дверь, как ненормальный, хочет попасть внутрь. Ли? Додо?