Выпили по глотку шампанского. Постепенно разговорились. Дарья рассказала о своей жизни: оказалось, что она была замужем, но через полгода после свадьбы муж погиб на стройке, и она осталась одна. Это известие не слишком огорчило Стаса, он ожидал услышать нечто подобное и почувствовал себя свободней. Рассказал в свою очередь о себе, о том, как из преуспевающего книжного издателя превратился в абсолютника, и тема их беседы сдвинулась в область бытия, не известного большинству людей.

– И вот теперь я вижу все изменения реальности, – закончил свой рассказ Панов, хмельной от шампанского и близости девушки, которую любил (борясь с вредной мыслью: ты любил другую, не эту Дарью…) и хотел. – Регулюм изменяется ежесекундно, Равновесия – первое и второе – корректируют реальность каждое в соответствии со своими понятиями, желаниями, намерениями и планами, воюют между собой, жизнь кипит, а я все это замечаю. Представляешь? Думал ли я когда-нибудь, что основным формирующим фактором Вселенной является не ее саморазвитие, а влияние полей информации, образованных каждым ареалом разума в регулюмах? Мечтал ли стать тем, кем стал? Да никогда в жизни! Меня просто поставили перед фактом, можно сказать, подставили, зарыли в меня чужие знания и бросили. Можно такое выдержать и чтобы крыша не поехала?

– Ты же выдержал? – тихо сказала Дарья, забравшись на диван с ногами.

– Выдержал… – с неожиданно прорвавшейся горечью усмехнулся Стас. – Если бы можно было вернуться в прошлое и освободиться от этого груза… жил бы и горя не знал!

Дарья сочувствующе покачала головой.

– Ты просто устал. Отдохнешь, и все будет видеться в другом свете. Ведь ты почти всемогущ, разве нет?

– Да на фиг мне это всемогущество! – махнул рукой Панов. – Я не готов его применить. Диана может сто раз называть меня героем, но я не герой. – Он криво усмехнулся. – Так что можешь разочаровываться во мне уже сейчас.

– Но ты так много сделал! Не побоялся стать абсолютником, прочитал Знания Бездн, сражался за свободу и жизнь друзей…

– Вынужденно, – уже более спокойно сказал Стас. – Каюсь, я любопытен, вот и влез в это дерьмо по уши… извини… а теперь вот не знаю, как из него вылезти.

– Ты же хотел передать эй-канал…

– Эйконал.

– Эйконал Вадиму…

– И сейчас не против. – Станислав залпом допил шампанское, голова закружилась сильнее, и жизнь перестала казаться беспросветным лабиринтом неожиданных поворотов, тупиков и бездонных пропастей. – Я не трус, но это не мой путь, понимаешь?

– Значит, ты еще не решил?

– Не знаю. Может быть, потом, когда кончится наша эпопея. Не хочется Вадьку подставлять, он-то согласится, но ему долго надо будет входить в новое состояние, а времени нет.

– Ты пойдешь с ними до конца?

– А куда я денусь?

Глаза Дарьи засияли ярче, она вспорхнула с дивана, чмокнула Панова в щеку и снова уселась на место, как ни в чем не бывало, а Стас остался сидеть с ощущением легкого сотрясения мозга, гадая, показалось ему, что его поцеловали, или нет. Потому что та, «старая», Дарья делала точно так же!

– Расскажи мне о стратегале, – попросила «эта» Дарья, протягивая пустой бокал. – А то вы о нем говорите, а я не понимаю, что это такое.

Стас очнулся, наполнил ее и свой бокалы искристым напитком, пригубил, чувствуя прилив крови к щекам. Захотелось прекратить беседу, отставить шампанское, схватить девушку на руки и отнести на тахту. Каким-то образом ему удалось справиться с этим желанием.

– На самом деле все очень просто. Стратегал – это ДНК Регулюма, система, формирующая законы жизни существ, населяющих временно стабилизированный конгломерат пространств, то есть Регулюм. Поняла?

Дарья засмеялась.

– Действительно, как все просто. Ну, а что такое Вселенная в понимании абсолютников?

– А что абсолютники? Они тоже люди, просто знающие чуть больше. Истинное же состояние Вселенной одно. По сути – это энергоинформационный голографический фрактал, каждый элемент которого – регулюм – имеет свои законы и константы взаимодействий.

– Что такое фрактал?

– Ну, как тебе сказать… – Стас в замешательстве пошевелил пальцами, хмелея все больше. – Фрактал по большому счету – такая континуальная непрерывная нерегулярность… или, скажем, объект с нецелочисленной размерностью. Например, пространство Сверхсистемы регулюмов – Галактики фрактально, то есть топологически нерегулярно, дискретно, и даже пространство нашего Регулюма и то фрактально. А распределение галактик в Интерсистеме и вовсе мультифрактально…

– Достаточно, – остановила его Дарья. – Для меня это все равно абракадабра. – Она вздохнула с мечтательным выражением лица. – Но очень хотелось бы увидеть другие миры, звезды, галактики… хотя это, наверное, недостижимо.

– Почему? Могу показать хоть сейчас, – запротестовал Стас, пытаясь поставить бокал на столик. – Хочешь?

Глаза девушки стали большими.

– Разве это… возможно?

– Для меня нет ничего невозможного. Иди сюда.

Дарья слезла с дивана, приблизилась к Стасу, в голове которого звонко лопались пузырьки шампанского.

– Может, в следующий раз?..

– Не трусь!

– Хотя бы обувь сменим…

– Мы только посмотрим и обратно.

Стас властно притянул ее к себе и вышел за пределы Земли.

Они оказались на склоне одного из лунных кратеров.

Дарья тихо вскрикнула, цепляясь за Панова. К мгновенному преодолению космических пространств и смене тяготения она еще не привыкла.

Земля – четко видимый гладкий голубовато-зеленый шар со слегка размытым рисунком океанов и материков под легкими перьями и спиралями облаков – стояла в зените, окруженная гроздьями ярких звезд. Зрелище было красивым, захватывающим, но Стас им любовался не раз и поторопил замершую спутницу:

– Не увлекайся, то ли еще увидишь. Следующий волхварь-прыжок перенес их на Меркурий, под купол древней марсианской базы. Вид Солнца с расстояния всего в пятьдесят восемь миллионов километров напугал Дарью и одновременно заставил восхититься и ощутить зов кипящей огненной бездны, от которой невозможно было отвести глаз. Но и здесь Панов задерживаться не стал, перенеся девушку на Марс, затем на спутник Юпитера Ио, откуда они некоторое время любовались самой большой планетой Солнечной системы и ее пылевым кольцом, не столь грандиозным и впечатляющим, как у Сатурна, но тоже необыкновенно красивым.

После этого они посетили две луны Сатурна – Япет и Диону, спутник Нептуна Нереиду и Плутон, с поверхности которого Дарья смогла разглядеть массивную глыбу льда и снега – Харон, создающий впечатление, будто он вот-вот рухнет на голову.

И, наконец, Стас отчаянным усилием воли пробил барьер, отделяющий Солнечную систему от всего скопления регулюмов, и показал пораженной девушке восхитительную панораму Галактики, выйдя над ее звездной спиралью со стороны еще одного острова регулюмов – туманности Андромеды.