– Я принимаю решение поступить в соответствии с рекомендациями стратегических экстраполяторов Генштаба, – произнесла президент Российского союза. – В связи с этим на вас, генерал-полковник, я возлагаю двоякую задачу. Во-первых, вверенные вам войска должны обнаружить и взять под охрану место катастрофы лунного парома. Во-вторых, вы должны приложить все усилия, чтобы этот военный конфликт не вышел за ограниченные географическим регионом рамки. Задание понятно?

– Так точно, понятно. Вторым я займусь сам, первое доверю генерал-лейтенанту Коровину, командующему Устюртской группировкой, – отчеканил генерал и посмотрел куда-то вниз. Спустя несколько секунд поднял голову. – Все, время вышло. Приказы отданы в автоматическом режиме. Если ни у кого нет вопросов, я бы хотел…

– Минуту, генерал, – неожиданно прервал его Родимцев. – Госпожа президент, у меня есть две просьбы к нашим военным.

– Пожалуйста, – кивнула Комиссарова.

– Поскольку зона конфликта объявляется на военном положении, я хотел бы получить документ, который бы обязывал военнослужащих любых званий и на любых должностях оказывать полное содействие двум моим людям. Вплоть до передачи им командования подразделениями до батальона включительно, если обстановка будет этого требовать.

Ловко, – подумал сидевший в стороне профессор. – Хотя русская государственная традиция напрочь отрицает передачу военных полномочий в частные руки, с чем балуются сейчас многие страны, но наша армия сама по себе тяготеет к корпоративности и не склонна предоставлять доступ к своим внутренним механизмам посторонним. Попытайся Родимцев получить такой доступ для своих людей обычным путем, и разбирательства длились бы неделями. Но он решил освятить свою просьбу авторитетом президента.

– Кому вы хотите предоставить такие полномочия? – нахмурился генерал. – И зачем вашим людям подменять моих офицеров?

– Никто не собирается их подменять, – успокоил его шеф Госбеза. – Это так, на всякий случай. Один из этих людей – мой оперативник. Он должен как можно быстрее оказаться на месте катастрофы и обеспечить изъятие кутриттера. Что касается другого…

Он внезапно повернулся и за рукав подтащил профессора к экрану.

– Добрый день, доктор Петров, – сказала президент, увидев его. – Матвей, я поняла твою мысль. Ты хочешь, чтобы артефактом сразу же занялся знающий человек?

– Да, Фиона Сергеевна, именно так.

– Ну что же, я не возражаю. А вы, доктор? Нет? Прекрасно. Оформите им нужные документы, генерал. Думаю, что это не будет лишним.

День-ночь-день-ночь – мы идем по Африке,

День-ночь-день-ночь – все по той же Африке.

Только пыль-пыль-пыль-пыль от шагающих сапог!

Отдыха нет на войне солдатам![28]

Им отдыхать в любом случае было рано. Пусть в полной готовности они находились уже много часов, но операция началась не более девяноста минут назад.

Эх, знали бы мама с папой, куда меня занесло, – думал Олег, стараясь попадать след в след за впереди идущим. – Всю жизнь, блин, мечтал.

Попадать было непросто. На четвертой скорости шагающая система бронескафандра берет на себя до восьмидесяти процентов всех усилий по обеспечению пешего движения, чем человек обычно занят инстинктивно. В частности, бортовая ЭВМ сама выбирает, куда поставить ногу и под каким углом держать ступню при соприкосновении с грунтом. Мало того, что ноги опускаются совсем не туда, куда это кажется правильным человеку, так еще и тот самый, да и вообще любой нормальный человек, не запаянный в эту бронированную консервную банку, давно перешел бы на бег. При скорости передвижения выше двенадцати километров в час бег энергетически выгоднее, это прошито у людей в мозгу долгими десятками и сотнями тысяч лет эволюции. Однако у ЭВМ «Русичей» на этот счет собственное мнение. Хотя теоретически человек в бронескафандре вполне может и бежать, то есть, выражаясь наукообразно, передвигаться с «фазой полета», таким образом, что периодически отрывается от опорной поверхности обеими ногами, но это чрезвычайный режим, характеризуемый повышенным энергопотреблением и высокой нагрузкой как на конструкцию, так и на систему поддержания равновесия. Поэтому основным способом передвижения бронепехотинцев является ходьба. С любой возможной скоростью и по любой местности. Например, как сейчас, по тому, что было низкими песчаными барханами, поросшими жесткой щеткой прошлогодней травы. Было. До того, как град снарядов не превратил полосу шириной метров в двести и неизвестно какой длины в лунный пейзаж. Да что там лунный – такого микрорельефа, пожалуй, и на Луне не встретить, а уж если вспомнить поднятую при этом и до сих пор висящую в воздухе тучу пыли…

Получив задание в пешем порядке форсировать минное поле, Олег слегка ошалел, настолько это казалось опасным. Да, от противопехотных осколочных мин бронепехотинцы неплохо защищены, но если под ногой сработает противотанковый «блин»… Однако за те десять минут, пока бронетранспортеры маневрировали, выходя к исходной точке, он заглянул в логи приказа и, кажется, понял, в чем тут дело. Противник решил не экономить и прикрыл длинную и широкую полосу земли довольно современными минными комплексами «Гадфлай»[29]. Каждая такая мина представляла собой «пучок» из четырех направленных вверх реактивных снарядов в трубчатых направляющих и четырех мортирок с картечью, направленных почти параллельно земле. Если мина сейсмическими датчиками обнаруживала в пределах досягаемости танк или другую технику, то одна из пусковых выбрасывала вверх небольшую ракету, с двумя суббоеприпасами, снаряженными ударными ядрами. Если угрозой была пехота, то срабатывал направленный в нужный сектор картечный заряд. Просто и надежно, но не рассчитано на бронепехоту. Картечины не страшны бронепехотинцам, а человек в бронескафандре слишком мал, чтобы минный комплекс принял его за танк.

На мгновение бронетранспортер задержался на самом гребне чинка, и, прежде чем машина перевалилась вниз, на ведущую к его подножию разбитую грунтовку, прихотливо петляющую, обходя былые скальные выступы, младший лейтенант Родионов успел включить внешний обзор.

Он знал, что с вершины круто обрывающегося вниз к пустыне Устюртского плато должен открываться великолепный вид на много километров. Но не увидел ничего. Вместо великолепного вида весь горизонт застилала светло-желтая пелена, в которой поднятая взрывами пыль смешалась с аэрозолями, блокирующими лазерное излучение. Над ними каждые десять секунд с треском разрываемого мокрого брезента уносились куда-то к югу все новые и новые полновесные залпы, но казалось невероятным, что артиллерия, которая открыла огонь лишь чуть раньше, чем они начали выдвижение, успела так все загадить.