— Да что вы знаете об этом? — возразила Аланна.

— Будьте покойны, дорогая моя, я знаю все, — самоуверенно ответил ей Рурак, что совершенно не понравилось ни эльфийке, ни ее спутникам. — Рурак Палач — так называли меня когда-то, и боялись не только враги, но и союзники, и даже слуги. Я разочарован тем, что мое имя уже ничего не говорит эльфам. Но, может быть, вы лучше узнаете меня под именем, которое когда-то дал мне ваш народ.

— Что это за имя? — поинтересовалась Аланна.

— Гвантегар.

Аланна вздрогнула, словно ее ударили кулаком. Все ее мужество тут же улетучилось, сопротивление было сломлено.

Гвантегар.

Если переводить на язык людей, то это имя будет звучать как «смертоносный», и истории, связываемые с ним, были слишком ужасны.

— Это невозможно… — прошептала она. — Гвантегар мертв, уже давно…

— Мои наивные помощники тоже так думали, — сказал колдун, глядя на Раммара и Бальбока. — Но вы же наверняка умнее их, не так ли?

— Как же вам удалось?..

— Для этого потребовалось колдовство, основывающееся на началах мира и тайне бытия. Я отнимал силу у других и мог продолжать существовать. Эликсир из квинтэссенции их бытия помог мне пережить столетия, в точности так, как учил меня Маргок.

— Маргок?

— Вот именно, драгоценная моя. А кто же еще, как вы думаете, мог открыть мне тайну вечной жизни? Подумайте, какова цель у всего этого? Я знаю все, эльфийская священнослужительница, потому что не что иное, как сама Тьма открыла мне это. Она назначила меня своим доверенным лицом, когда остальные отвернулись от нее и трусливо бежали. Поэтому мне известна тайна, которую хранит это место. Мне известна власть Тиргас Лана; известно, какого ужасного гостя скрывают в себе стены древнего города королей. После всего того времени, после Второй войны, дух Маргока все еще здесь, заточенный в этих мрачных стенах. Теперь настал час освободить его.

— Нет! — в ужасе вскричала Аланна.

— А почему вы настолько потрясены? Вы же сами приложили к этому руку, эльфийская священнослужительница. Ваша неудовлетворенность и любопытство сделали возможным то, что все вообще могло получиться именно так — в точности как и предсказывал когда-то Маргок!

— Нет! Нет! Нет!..

— Тьма вернется, и мир погрузится во тьму! — громовым голосом воскликнул колдун. — Но, чтобы вернуть его дух, мне нужна жизненная энергия эльфийки!

Он сделал короткую паузу, горящими глазами уставился на Аланну и тихо продолжил:

— После всего, что вы для меня сделали, священнослужительница, вам, конечно же, не составит труда принести для меня еще и эту жертву.

— Нет, пожалуйста…

— Забудь об этом, колдун! — воскликнул Корвин и заслонил собой Аланну, сжимая в руке меч. — Тот, кто решит коснуться ее, пусть сначала пройдет мимо меня!

— Правда? — Рурак сочувственно пощелкал языком. — Как трогательно. Итак, все до ужаса банально: одинокий охотник за головами влюбился в эльфийскую священнослужительницу. А она — в него, если я правильно читаю взгляды. Как же вы прозрачны.

— А ты — сумасшедший, если думаешь, что я сдамся без боя! — злобно ответил Корвин.

— Да что ты говоришь… — Небрежным жестом Рурак подал знак файхок'хай, и воины Грайшака окружили охотника за головами. Тот приготовился сражаться, поднял меч и стал ждать нападения.

Но орки не оказали ему чести и не скрестили с ним клинки. Один из файхок'хай, стоявший за спиной Корвина, нанес ему под колени удар сапараком, так что у Корвина подкосились ноги. Охотник за головами вскрикнул и упал на колени. В следующий миг сапарак нанес ему удар по правой руке и выбил из нее меч.

Затем орки набросились на него, и принялись колотить его обмотанными проволокой кулаками. Удары со всех сторон обрушивались на безоружного человека. Нижняя губа лопнула, сломалась переносица, его несколько раз ударили в голову, прежде чем он смог высвободить руки и начать защищаться. Под лавиной разъяренных орков, под градом ужасных ударов он упал наземь, и, когда жестокая свора наконец отпустила его, на полу съежился окровавленный комок.

— Вы низкие твари! — вскрикнула Аланна и упала на колени рядом с Корвином. Охотник за головами был еще жив, но лежал на полу свернувшись, словно червь. Лицо его было разбито и почти неузнаваемо.

Раммар и Бальбок тоже были огорошены. Их заклятый враг валялся разбитый на полу, и они должны были бы радоваться, но почему-то у них это совсем не получалось…

— Как видите, — снова обратился Рурак к братьям-оркам, — вы — не единственные, кого мои планы захватили врасплох. Это был заговор, простодушные мои друзья, с самого начала: нападение на свору Гиргаса, битва с гномами… Частью плана было даже то, что ваш предводитель потерял голову, и только самый храбрый из вас выжил в битве.

— Самый храбрый? — удивленно переспросил Раммар.

Рурак кивнул.

— Когда вы появились в моей крепости вдвоем, я сразу понял, что один из вас обманывает меня. Но поскольку я не мог выяснить, кто говорил правду, а кто — нет, то решил послать в Шакару вас обоих. Едва вы выступили из крепости, как я послал весть Грайшаку: вместе со своей личной гвардией он покинул деревню, встретился с гномами и со мной, и мы стали ждать, когда вы вернетесь с севера, вместе с эльфийкой, конечно же. Потом мы шли за вами, всю дорогу, до этого самого места.

— Предатели! — прохрипел Корвин, все еще лежавший на полу, глядя на Раммара и Бальбока сверкающими от ярости заплывшими глазами. — Жалкие предатели!..

— Да нет же, охотник за головами, — покачал головой Рурак. — Они оба знали о моих планах ровно столько же, сколько и ты.

Грайшак презрительно посмотрел на обоих братьев-орков.

— И каково это, думать, что ты самый главный госгош, а под конец выяснить, что ты — последний асар?

— Неприятно, — признался Бальбок, и вдруг глаза его хитро сверкнули. — Но вам еще придется убедить нас, что мы влезли в шнорш обеими лапами.

Грайшак удивленно нахмурился.

— Что ты имеешь в виду?

— А что, если ты совсем ненастоящий? — спросил Бальбок. — Если ты — всего лишь мираж, что вот он, — он указал на колдуна, — тебя вызвал?

— Ты серьезно? — удивленно уставился на него Грайшак.

— Конечно, он прав! — согласился с братом Раммар, внезапно почуяв надежду. — В крепости колдуна мы видели, на что он способен. Он может заставить появиться целый пруд с мерзкими ухл-бхуурц'хай, а потом приказать ему исчезнуть. Так почему он не может вызвать тебя, Грайшак?

— Ты хочешь сказать, что я — ухл-бхуурц? — Голос Грайшака был опасно спокоен.

— Нет, — возразил Раммар, и его пухлые щеки раздвинула надменная ухмылка. — Я хочу сказать, что ты ненастоящий. Иначе ты не позволил бы мне вот это! — И с этими словами он изо всех сил ударил Грайшака прямо в отвратительную морду.