Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Нет, Корвин! — в ужасе воскликнула Аланна. — Не делай этого! Это сокровище проклято, оно не принесет тебе счастья!
— Об этом нужно было думать раньше, до того, как ты нас сюда привела, — холодно ответил охотник за головами. Жадный блеск в его глазах превратился в пылающий огонь.
— Что же я наделала? — дрожащими губами прошептала Аланна, чтобы в следующий миг ее высмеяли Раммар и Бальбок.
— Вот это на вас, эльфов, похоже, — пропел Раммар. — Сначала болтать, а потом притворяться, что раскаялись! Но теперь уже поздно, баба эльфийская. Что сделано, то сделано. Теперь ты знаешь свою правду, а у нас есть сокровище.
И с этими словами он, а затем и Бальбок подошли к балюстраде, прыгнули вниз и, спружинив, приземлились в блестящие монеты и сверкающие драгоценные камни. Затем Раммар, хохоча как безумный, запрыгал, выхватил украшенный камнями меч, принялся жонглировать изумрудами величиной с кулак, купаться в золотых монетах. Бальбок тоже радовался и ухмылялся во весь рот — уже хотя бы потому, что его брат был рад. То, что эльфийка была близка к истерике, не волновало ни орков, ни человека.
— Что я наделала?! — то и дело шептала Аланна. — Что же я наделала?..
Корвина было не узнать, Бальбок стоял, широко ухмыляясь, в глазах — жадный блеск, а Раммар и вовсе сошел с ума. Прошло всего несколько мгновений, а сокровища уже отняли у них разум, и все, чего им хотелось теперь, — это обладать ими.
— Ты только посмотри, Бальбок! — кричал Раммар, подбрасывая в воздух пригоршню золота и посыпая им свою голову и плечи. — Кому теперь нужен череп Гиргаса, если мы можем вернуться в больбоуг, нагруженные сокровищами? Грайшак будет ползать перед нами и умолять о пощаде, когда…
Толстенький орк умолк, когда внезапно что-то привлекло его внимание — это была эльфийская корона, парившая над сокровищами, окутанная голубым сиянием. Эта драгоценность захватила его больше, чем все остальные сокровища, собранные эльфами, и в нем проснулась не испытанная доселе жадность. Он стремился завладеть ею и ничем другим!
В глазах его плескался огонь безумия, когда он направился покорять центральную гору сокровищ, над которой парила корона. Это было совсем нелегко, потому что золотые монеты, кубки, тарелки и украшения постоянно скатывались вниз. Ему пришлось карабкаться наверх на четвереньках.
Ни Корвин, набивавший золотом свои карманы, ни Бальбок, забросивший на плечо лук и украсивший свои лапы золотыми перстнями, не обратили на него внимания, и только Аланна увидела, что час пробил.
— Не-е-ет! — закричала она в приступе ужаса. — Только не это! Только не эльфийскую корону!
— А почему нет? — ответил Раммар, мерзко хихикая. — Мне всегда хотелось поносить корону! Я уверен, она очень пойдет к моей морде.
— Только Избранный может взять корону! — крикнула Аланна, и ее голос едва не сорвался. — На того обрушится проклятие Тиргас Лана, кто коснется ее, не будучи Избранным!
— Ха! — выкрикнул Раммар, покачав головой. — Теперь тебе меня не запугать, эльфийская баба! Что ты там лепечешь о судьбе Избранного? Ты забыла уже, что мне удалось открыть ворота? Я — Избранный!
Громко рыча слова, Раммар взобрался на вершину горы сокровищ и протянул к короне свои короткие пальцы. Он не достал корону, и ему пришлось прибегнуть к помощи сапарака, чтобы выудить ее, но потом он схватил ее своими лапами и, ликуя, поднял ее над головой.
— Нет! — в отчаянии вскричала Аланна.
— Она у меня! — громко воскликнул Раммар, хохоча. — Смотрите все: я — король Эльфийского царства! Теперь вы все должны трепетать передо мной, потому что Раммар Резкий будет правителем, которого будут бояться все!
И с этими знаменательными словами он надел на голову эльфийскую корону, которая в последний раз украшала опечаленное чело Фаравина Видящего.
— Кощунство! — воскликнула Аланна, и в ее голосе не осталось ни капли мягкости. — Чудовище надело украшение Эльфийской империи!
— Неплохо, да? — громко рассмеялся Раммар. — А знаешь, что в этом самое лучшее, а, баба эльфийская? Что ты сама виновата в этом, потому что без твоей помощи мы никогда не нашли бы это место!
Испуганный крик Аланны превратился в стон, потому что она слишком хорошо знала, что орк прав.
До этого никогда бы не дошло, если бы она не поддалась неизмеримому эгоизму, если бы не предала все важное в своей жизни только для того, чтобы удовлетворить легкомысленную жажду приключений и детское любопытство. И что ее заставило покинуть храм Шакары? Почему, в конце концов, она помогла оркам бежать? Потому ли, что ей хотелось узнать подоплеку легенды о Тиргас Лане, вместо того чтобы просто делать то, что делала три сотни лет, а именно — беспрекословно подчиняться протоколу и традициям?
Почему она усомнилась? У нее не было причин. Все оказалось правдой, все было именно так, как написано в книгах по истории. Фаравин предвещал правду каждым своим словом. Но в своей самовлюбленности Аланна все предала — это стало ей ясно в тот миг, когда она увидела отвратительного толстого орка с эльфийской короной.
Но ужасное кощунство не осталось без последствий.
Раммар все еще скакал по вершине золотой горы, жестикулируя как безумный, когда внезапно раздался шум, поднимавшийся, казалось, из глубин мира. Сокровищница содрогнулась, и Раммар потерял равновесие. Он испуганно вскрикнул и, пронзительно визжа и размахивая лапами, полетел кувырком, а вокруг него все звенело и дребезжало. Он остался лежать среди монет, украшений и двух золотых статуй, которые были переданы эльфам в качестве дани давно пришедшей в упадок расой. Корону он потерял.
— Ч-что это было? — удивленно спросил Раммар.
— Проклятие, — ответила Аланна, и, хотя она и говорила негромко, слова эхом отразились от купола — так тихо стало вокруг. Ее услышали все; Корвин и Бальбок тоже удивленно уставились на нее.
— Какое еще проклятие? — прохрипел Раммар.
— Руки святотатца коснулись короны Сигвина. Такое преступление не может оставаться безнаказанным.
И, словно в подтверждение слов эльфийки, сокровищница содрогнулась от еще одного толчка. На этот раз он был более сильным, послышались шипение и фырканье, доносившиеся, казалось, из глубины и моментально заставившие всех забыть о богатствах.
— Что это такое? — поинтересовался Корвин.
— Что-то пробудилось, — дрожащим голосом ответила Аланна. — Что-то темное, ужасное, которому лучше было бы не пробуждаться.
А потом закричала:
— Если ваши жизни дороги вам, бегите!
— Что? Я должен бежать? — воскликнул охотник за головами. — Но ведь я еще не все карманы набил и…
— Оставайся и умри — или беги, и будешь жить! — кричала эльфийка. — Это твое решение, дурак!
Всего мгновение охотник за головами и орки стояли в нерешительности, озадаченно переглядываясь. А потом Раммар подмигнул брату — и они тут же пришли к единодушному решению по поводу того, что нужно сделать: еще когда охотник за головами гнал их по склонам Острых гор, связанными, спина к спине, оба орка придумали план, и вот теперь пришло время воплотить его в жизнь!