— Не знаю, — пожал плечами Баррик. — А Джаир ничего не говорит. — Принц махнул здоровой рукой в сторону безликого воина, как будто дремавшего на ходу. — Он по-прежнему погружен в свои думы.

Дорога, как полагал Вансен, в древние времена была руслом пересохшего потока. Она вела вверх, в холмы. На высоте туман оставался таким же густым, и благодаря его плотной завесе пейзаж, усеянный гнилыми пнями и искрошившимися от времени валунами, казался еще более безрадостным. Дорога устремлялась все выше, однако капитан понял, что она вряд ли приведет их к зубчатой скалистой гряде, возвышавшейся над долиной, — разве только вскоре перед ними предстанет лестница высотой в полмили.

Баррик с испугом взглянул на острые голые вершины.

— На такие скалы нам никогда не забраться, — пробормотал он. — Они привели нас в тупик. Вероятно, рабы им не нужны. Похоже, они собираются убить нас в этом веселеньком местечке.

— Чтобы нас убить, нет нужды проделывать такой длинный путь, ваше высочество, — успокоительно заметил Вансен. — Думаю, впереди есть какая-то потайная тропа через скалы.

Однако сам капитан отнюдь не был в этом уверен, хотя старался убедить принца. Он чувствовал, как страх проникает ему в кровь, заставляя сердце бешено биться. Вскоре они окажутся перед глухой скалистой стеной, длинноголовые наставят на них острые копья, и все будет кончено…

Дорога поднималась вверх ступенями, на которых Вансен то и дело спотыкался, с трудом удерживая равновесие. Если ступени были особенно высокими, он поворачивался к принцу и, не обращая внимания на сердитые взгляды Баррика, помогал ему вскарабкаться наверх. Подъем становился все круче, у пленников перехватывало дыхание.

— До чего надоела… эта проклятая лестница… — с трудом произнес запыхавшийся Баррик.

Они шли без отдыха уже несколько часов, и каждая новая ступень становилась все более мучительным препятствием.

— Похожа на ту, что ведет в главный храм у нас дома, — сказал юноша. — Только во много раз больше.

Принц замолчал, отдуваясь. Прочим пленникам подъем тоже стоил отчаянных усилий: некоторые из них были слишком малы ростом и не могли преодолеть ступени без посторонней помощи. Длинноголовые беспрестанно сновали туда-сюда, подталкивая отстающих палками и издавая раздраженные звуки.

— Джаир сказал, это она и есть, — неожиданно сообщил Баррик.

— Что значит «она»?

— Великая Пропасть. Вход в древнюю шахту. — Баррик на мгновение закрыл глаза, прислушиваясь к беззвучному голосу своего собеседника. — Джаир сказал, нам следует держать друг друга за руки. Если нас разлучат, это хуже смерти.

— Судя по всему, здесь нас ожидает немало развлечений, — с деланым легкомыслием бросил Вансен, стараясь не выдать охватившей его тревоги.

Они продолжали подъем по гигантской лестнице. Ступени ее были шире, чем на улице Фонарей в Тессисе. На самой вершине зиял огромный проем, куда мог бы поместиться дом в несколько этажей. Там царила непроглядная тьма, по сравнению с которой стоявшие среди скал сумерки казались ярким солнечным светом.

— Помяните мои слова, без драки не обойдется, — шепнул Вансен на ухо Баррику.

Он крепко сжал хрупкую мальчишескую ладонь, и на мгновение ему почудилось, что время повернулось вспять и он держит за руку одного из своих младших братьев.

— Ни одно из живых созданий, даже не обладающих человеческим разумом, не позволит безропотно втащить себя в эту дыру.

Однако никакой драки не случилось: пленники были не в состоянии дать отпор своим тюремщикам. Сбившись в кучу у жуткого проема, они оглашали воздух жалобными стенаниями. Некоторые садились на землю, всем своим видом показывая, что дальше не пойдут, другие поворачивались к пропасти спиной. Но длинноголовые были готовы к этому. Они набросились на свое стадо, раздавая тычки, пинки и удары. Самых упрямых они даже кусали. Вскоре слабое сопротивление было сломлено, и пленники покорно побрели к зияющему проему. При этом многих затоптали ногами, и они, стеная и обливаясь кровью, остались лежать на земле.

«Возможно, этим бедолагам повезло больше, чем остальным», — отметил про себя Вансен.

— Может, попробуем убежать сейчас? — прошептал Баррик. — Пока нас не затолкали в эту кромешную темноту?

— Не думаю, что сейчас подходящий момент, — покачал головой Вансен. — Конечно, мы не знаем, что нас ждет внутри. Но я уверен, у нас еще будет шанс для побега.

Капитану гвардейцев отчаянно хотелось верить в собственные слова, но это было выше его сил.

Увлекаемые потоком дрожащих от страха странных существ, они миновали проем и оказались в бесконечно длинном туннеле, тускло освещенном факелами. Петляя, туннель устремлялся вниз, в самое сердце горы.

Поначалу Вансен не замечал, что происходит вокруг. Лишь проделав изрядный путь по влажному душному коридору, он заметил, что многие пленники исчезли. С тех пор как они вошли в зияющий проем, процессия сократилась примерно вдвое. Капитан увидел, как длинноголовые, грубо орудуя пиками, отделили от толпы дюжину арестантов — возможно, их было больше, но в неверном свете факелов точно определить их число не представлялось возможным. Вансен заметил лишь, что пленников заставили свернуть в один из боковых коридоров. Нагнувшись к Баррику, он поделился с ним своими наблюдениями. Глаза принца широко раскрылись от испуга.

— Наверное, их сделают рабами, — предположил он. — А нас ждет иная участь. Скорее всего, смерть.

— Вряд ли, — возразил Вансен. — Думаю, дето в том, что к ним редко попадают в плен люди вроде нас. Эти твари, длинноголовые, привыкли повиноваться приказам. Они хотят показать нас своему хозяину. А тот сам решит, что с нами делать.

Капитан королевских гвардейцев говорил неохотно — он подсчитывал повороты, чтобы в случае побега не заплутать в темных коридорах и быстро отыскать спасительный выход.

Вскоре рядом с ними осталось совсем мало пленников: пара созданий, походивших на людей — если бы не крылья, как у стрекоз, да не огромный рост в сочетании с невероятной худобой, — два краснорожих гоблина и морщинистый уродец, отдаленно напоминавший фандерлинга. Этот последний брел рядом с Вансеном, и капитан волей-неволей разглядел маленького человечка. Это приземистое создание было в два раза ниже капитана, но обладало огромной искривленной головой, а его ладони были вдвое больше, чем у Вансена.

Длинноголовые, которых тоже осталось немного, тычками побуждали пленников идти быстрее. Вансен перешел на резвую рысцу, что для человека со скованными запястьями было не так просто. К тому же ему приходилось поддерживать принца, поскольку тот постоянно спотыкался. Вансен понимал, что кандалы на покалеченной руке доставляют юноше невыносимые страдания, хотя он и старается не подавать виду. За последний час Баррик не произнес ни единого слова, но его бледное лицо, сжатые зубы и потемневшие от боли глаза говорили сами за себя.

Туннель внезапно расширился; в свете факелов можно было рассмотреть, что в сторону от него уходит еще несколько коридоров. Длинноголовые заставили пленников свернуть в один из них. Через несколько ярдов они оказались перед массивной дверью, около которой стояли в карауле два коренастых создания, напоминавшие крупных обезьян. По всей видимости, это и были преследователи — чрезвычайно крупные особи почти человеческого роста, облаченные в обшарпанные погнутые доспехи. Длинноголовые принялись что-то оживленно бормотать, обращаясь к часовым. Те позволили им приблизился к двери и постучать в нее копьями. Несмотря на то что стучали они очень почтительно и осторожно, каждый удар раздавался в тишине пронзительным металлическим лязганьем. Дверь распахнулась, и стражники, тихонько поскуливая, приказали арестантам войти внутрь.