Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но когда этим занимаются люди более умные и образованные, какими бы рациональными соображениями они себя не оправдывали, это уже пугает. Потому что даже у самых умных и образованных людей мозг хочет контролировать все. Мы постоянно пытаемся поставить собственническое клеймо на силы, которым нет никакого дела до нашего существования. Ну и что, если это не вполне разумно, оставьте меня в покое.
– Для меня это ужасный тильт, – признается Эрик, когда я делюсь с ним своими размышлениями на тему суеверий и магического мышления за пельменями в Din Tai Fung.
Это заведение неизбежно, если вам нужно поесть до и после турнира. Оно расположено достаточно близко к покер-румам, чтобы вы уложились даже в самый короткий перерыв, но в то же время достаточно далеко, чтобы не слышать живых каверов хитов восьмидесятых и девяностых, которые с утра до поздней ночи разносятся из Hard Rock Cafe по соседству. Когда-то я пожаловалась Айку Хакстону, что даже наушники с шумоподавлением не помогают заглушить шум полностью, он ответил: “А ты представь, как звучали бы Goo Goo Dolls, если бы их солист пел с китайским акцентом и никто в группе вообще не умел играть”. Теперь я знаю, как это звучит.
В пельменной готовят быстро и вкусно, но я уже начинаю всерьез уставать от Макао. Когда приносят очередную тарелку пельменей, у меня появляется мечта никогда в жизни больше не видеть ни одной пельмешки.
– У тебя подобающе несчастный вид для такого места, как Макао, – замечает Эрик.
– Ха! Неужели я правда выгляжу такой несчастной, какой себя чувствую?
– Ага. Я тебя понимаю. Выдержишь Макао – и худшее позади, – говорит он. – По сравнению с ним что угодно лучше. Даже “Рио” покажется тебе отелем Four Seasons на Бали.
Я разламываю пельмень. Эрик с задумчивым видом отбрасывает вялую зелень и возвращается к тому, что мы обсуждали до этого.
– В покере любые заблуждения, по идее, должны оборачиваться потерями, – продолжает он. – И когда видишь, как люди при этом выигрывают, это вводит в тильт.
Он имеет в виду не столько талисманы, которые одобряет Айк, сколько часто все эти “у меня было такое чувство…” и “я знал, что выпадет эта карта”. Но в какой-то мере и талисманы тоже. Ко всему такому он относится без всякого снисхождения.
– Это формирует неправильный образ мышления, – учит он. – Рано или поздно это доводит до беды. Это не покер.
Возможно, он сегодня так категоричен, потому что всего несколько дней назад умер его старый наставник, один из тех, кто учил его играть в нарды. И он был очень рационально мыслящим человеком, однако одна иррациональная слабость в итоге свела его в могилу раньше срока. Его звали Пол Магриль, но он больше был известен как Х-22, по имени победителя в смоделированном им турнире, где он играл за всех 64 игроков. Эрик, а также другие ученики и близкие друзья, звали его просто Икс.
Но прежде, чем стать Иксом, он был Полом. Одаренным юным математиком, мальчиком, который любил игры, любил играть, любил мир вокруг. И как много прекрасного он мог видеть в этом мире! Его отец был коллекционером искусства, а мать – архитектором, и они дружили с такими людьми, как знаменитый фотограф Уокер Эванс или не менее знаменитый критик Эдмунд Уилсон. Летом они перебирались с Верхнего Истсайда в дом на мысе Кейп, откуда часто отправлялись на частные просмотры выдающихся шедевров искусства в самых разных городах Соединенных Штатов и Европы. Благодаря играм Магриль заинтересовался математикой – ему захотелось узнать больше о шансах и вероятностях, – и довольно скоро стало ясно, что у него есть дар и к тому, и другому. Долтон, Эксетер, Нью-Йоркский университет, Принстон – Магриль делал фантастические успехи в науке. Попутно он перешел от покера с обменом с маленькими ставками к нардам. Он начинал играть в клубе Mayfair, где они однажды и познакомились с Эриком. Вскоре нарды стали приносить Магрилю стабильную прибавку к скромной зарплате преподавателя в Технологическом институте Нью-Джерси.
Он бросил преподавание. Развелся с женой. И полностью посвятил свою жизнь нардам, быстро сделавшись самым титулованным игроком в мире. Он вел колонку в New York Times. Он написал книгу. Он выучил несколько выдающихся игроков, в том числе и Эрика, который тоже вскоре добился больших успехов. Он с завязанными глазами обыграл Джорджа Плимптона.
Я познакомилась с Иксом, еще когда впервые приехала в Вегас. Эрик хотел представить меня своему самому первому учителю. Перед этим они долгое время не виделись, и встреча прошла не совсем так, как было задумано. Мы встретились в баре Sports Book в отеле SLS. Место выбрал Икс. Он опоздал, а когда пришел, имел растерянный вид. Он забыл телефон в такси. Он то смущался, то начинал агрессивно суетиться. Было ясно, что годы не пощадили его. Я отчасти была готова к такому – Эрик предупредил меня, что Икс страдает от наркотической зависимости, игровой зависимости и ряда болезней. Но мне все равно не верилось, что вот этот человек с трясущимися руками, который безостановочно говорит, перескакивая с одной мысли на другую без всякой связи, – это тот самый блестящий плейбой, что некогда встречался с фотомоделями по всему миру. Благовоспитанный джентльмен в смокинге, величественно путешествующий по свету на частных самолетах, совершенно не вязался со скорченным больным стариком, едва сводящим концы с концами, играя в кэш-турнирах с блайндами по одному-два доллара. Беседа не клеилась. Икс то принимался хвастаться былой славой, то вяло пытался приударить за мной, то демонстрировал шулерские замашки – например, предлагал мне заплатить за доступ к его библиотеке, где как раз много литературы, которая могла бы пригодиться мне для книги.
– У меня просто тонны, тонны, тонны книг по удаче и мастерству и тому, как они соотносятся в жизни. Так что у меня уйма материала для тебя. – Заметив выражение моего лица он добавил
