Поскольку Бэль никуда не торопилась, изучая по пути каждый интересный цветок или пеструю птичку, а принц передвигался стремительно (он всегда ускорял шаг, размышляя о мести), то несчастные жертвы воспитательных мероприятий воителя Нрэна встретились недалеко от потайных ворот, ведущих в Сады.

– Досталось, сестричка? – весело подмигнул девчушке Джей, нагоняя ее.

– Ага, – вздохнула Мирабэль, скроив досадливую гримаску. – А тебе?

– И мне, – криво ухмыльнулся принц с таким видом, будто ему было абсолютно на это наплевать.

– Почему он все время ругается? – задумчиво спросила принцесса, надеясь найти ответ на каверзный вопрос у старшего брата.

– Чтоб я знал, малышка, наплюй. Наверное, у него просто такой характер, – пожал плечами бог, подумав: «И что только Элия нашла в этом длинном мрачном зануде? Я куда обаятельнее и веселее».

– Он запретил мне лазить по деревьям, – пожаловалась Бэль.

– Запретил? А как именно он это сказал? – прищурился Джей, распахивая перед сестренкой створку ворот.

– Он сказал: «Чтобы больше я тебя там не видел, накажу», – дословно воспроизвела принцесса, доказав тем самым, что прекрасно помнит все, сказанное братом, и проскользнула во двор замка.

– Отлично! Значит, будешь, малышка, лазить так, чтобы он тебя не видел, – рассмеялся Джей, довольный тем, что нашел способ так легко обойти запрет вредного кузена, не нарушая его буквы.

– Джей, я тебя люблю! – Бэль восхищенно обняла брата. – Это же здорово!

– Я тебя тоже люблю, кроха. – Принц погладил сестру по голове, на несколько мгновений крепко прижал к себе и легонько дернул за кончик длинной косы.

– А мы пойдем в Сады после обеда? – уточнила принцесса. – Я хочу еще полазить по деревьям и позагорать. Загорать мне даже Нрэн не запрещает.

Брат-воспитатель, поняв, что никакими силами ему не удастся сделать кожу эльфиечки столь же нежной и сливочно-белой, как у принцессы Элии (вот уж кого, по мнению наивного Нрэна, никогда не тянуло лазить по деревьям и играть в разбойниц), махнул на загар рукой. В конце концов, бог традиций не был лишен здравого смысла и осознавал, что пребывание на свежем воздухе и активный образ жизни куда полезнее для здоровья Мирабэль, нежели сидение в четырех стенах.

– Если хочешь, конечно, пойдем, – тут же согласился Джей, взбегая по ступенькам к дверям замка. Ему и самому не слишком хотелось бродить по коридорам, рискуя наткнуться на жрицу Ижену, проявившую вчера такое рвение в попытке добиться его благосклонности.

– Хочу! Очень хочу! – радостно подтвердила принцесса, захлопав в ладоши и по-детски запрыгав на месте от нетерпения.

– Пообедай и приходи часика в три, к тому времени официальный завтрак с посольством, на котором меня обязали присутствовать, закончится, и я буду целиком и полностью в твоем распоряжении, моя принцесса, – пообещал бог, отвешивая сестренке шуточный поклон прямо на лестнице.

Бэль ответила ему легким реверансом, грациозности которого от нее тщетно добивался в течение нескольких лун занудливый лорд Ални. И пусть леди делала реверанс, будучи облаченной в штаны, из которых вырос ее старший брат, но во всем остальном движения были безупречными.

Джей мигом сорвался с места и исчез в правом ответвлении коридора, а Бэль, опять-таки не спеша, оттягивая неизбежную пытку под названием обед, направилась к своим покоям в обход, через западное крыло.

Принцесса глазела на картины, гобелены, статуи, причудливые вазы, мозаику и витражи, пусть уже виденные много раз, но неизменно восхищавшие ее, как свойственно истинным произведениям искусства. Мимолетного интереса девчушки удостоился даже не отличающийся художественной ценностью караул в начищенных до блеска доспехах.

«И как им только не жарко?» – удивленно подумала Бэль, разглядывая мужчин, стоявших навытяжку в коридоре, залитом солнцем, словно тягучим сиропом.

От самих мужчин ни слова было не добиться, девчушка знала это наверняка, они никогда не отвечали на ее многочисленные вопросы, когда бы и как бы старательно юная принцесса ни пыталась разговорить охрану. Эльфиечка подозревала, что здесь опять замешан вредный Нрэн, который запретил стражникам говорить с ней.

Легкие доспехи караула столь ярко сияли на солнце, что маленькой принцессе, проходившей мимо, даже пришлось прижмуриться и чуть отвести в сторону взгляд. Это и помогло ей уловить краем глаза движение чего-то мелкого. На подоконнике сидел ее дикати, нежась в любимом солнечном свете. Глаза маленького зверька, пристально изучавшего сверкающие кирасы стражи, горели синим огнем с досадливым отблеском фиолетового. Кажется, отправившийся без хозяйки на прогулку Дик счел кирасы какой-то разновидностью экзотического стекла, которое можно попытаться разбить, чтобы получить излюбленные сокровища – мелкие стеклышки. И теперь пушистый малыш напряженно размышлял над тем, каким образом ему добраться до вожделенной вещи, напяленной на здоровенную статую, и отколоть себе кусочек.

Спасая дикати от глубочайшего разочарования, а стражников от нападения «кровожадного зверя», Бэль воскликнула:

– Дик! Пошли обедать!

Бесцеремонно сцапав увлекшегося пушистика с подоконника, принцесса сунула сопротивляющегося и издающего недовольные трели зверька за пазуху и пошла дальше, поясняя питомцу на ходу:

– И нечего обижаться! Не ругайся на меня. Все равно кирасы из металла, они не бьются на кусочки, давай я тебе лучше свой серебряный браслетик подарю, он тоже очень красиво блестит и по размеру подходит.

Неизвестно, понял ли дикати дословно, что именно ему обещала принцесса, но увещевающий тон сделал свое дело. Дик перестал ерзать, щекотать Бэль лапками и негодующе верещать. Он проурчал что-то нежное и затих.

Бэль свернула в коридор, ведущий к лестнице на другой этаж, и недоуменно моргнула, застыв не хуже Дика. Прямо на нее двигалось что-то еще более яркое и блестящее, чем брат Рик, собравшийся на бал[22].

При более пристальном рассмотрении объект, значительно уступающий любимому брату в размерах, оказался девушкой в легкой, но многослойной одежде. Одеяние комплектовалось из сине-зеленых штанишек, короткого платья с одним рукавом и нескольких накидок, затканных серебряным, золотым и алым шитьем с мотивами растительных узоров и разнокалиберных завитков.

Странной оказалась и прическа незнакомки, состоящая из кучи маленьких, с нанизанными на них блестящими бусинками косичек, скрепленных драгоценной проволокой и переливающимися заколками в замысловатое сооружение. На веках этого чуда были наложены ярко-зеленые, как перья хвоста павлина, тени, губы скрывала пунцовая помада.