Вопреки названию, в усадьбе Эппл-Фарм не было ни намека на яблочные деревья, да и на ферму она не смахивала. Дом был симпатичный, гораздо удобнее Эбби-Грейндж. Построили его, как я могла предположить, в сороковые. Выглядела усадьба весьма презентабельно: аккуратная гравийная дорожка, ровные живые изгороди, обширные лужайки с подстриженной полосами травой. Напротив парадной двери располагался навес, под которым стоял классный автомобиль — двухместный «Феррари-458 Италия». Я бы не отказалась погонять на нем по суффолкским дорогам. Но стоила такая игрушка хорошо под двести тысяч фунтов, и мой «Эм-Джи-Би» по сравнению с ней выглядел бледновато.

Я позвонила в дверь. По моим прикидкам в доме было по меньшей мере восемь спален, и, учитывая его размеры, могло пройти довольно значительное время, прежде чем кто-то откликнется на звонок, но дверь открылась почти сразу. Передо мной возникла негостеприимного вида женщина с черными волосами с пробором посередине, одетая в мужскую одежду : спортивный пиджак, плотно облегающие брюки, сапоги до колен. Его жена? На похоронах ее не было. Почему-то я усомнилась, что имею дело с супругой.

— Могу я поговорить с мистером Уайтом? — начала я. — Вы миссис Уайт?

— Нет. Я экономка мистера Уайта. А вы кто?

— Знакомая Алана Конвея. Точнее говоря, его редактор. Мне хотелось бы поговорить с мистером Уайтом о случившемся. Это очень важно.

Мне показалось, что она вот-вот посоветует мне убираться, но тут в коридоре у нее за спиной появился мужчина.

— Кто там, Элизабет? — раздался его голос.

— Тут спрашивают насчет Алана Конвея.

— Меня зовут Сьюзен Райленд, — бросила я поверх ее плеча. — У вас это займет всего пять минут, а для меня это очень значимо.

Моя фраза прозвучала так убедительно, что Уайт не решился отказать.

— Вам лучше войти, — сказал он.

Экономка отошла в сторону, и я прошла мимо нее в холл. Передо мной стоял Джон Уайт. Я сразу узнала в нем человека, которого видела на похоронах. Невысокий, очень худой, невзрачный на лицо, с коротко подстриженными черными волосами, перекликавшимися со щетиной на подбородке. Одет он был в строгую рубашку и свитер с треугольным вырезом. Мне с трудом удавалось представить этого субъекта за рулем «феррари». В нем не было ничего агрессивного.

— Могу я предложить вам кофе? — спросил он.

— Спасибо. Это было бы здорово.

Уайт кивнул экономке. Та ожидала этого и немедленно удалилась.

— Пройдемте в гостиную, — предложил мужчина.

Мы вошли в просторную комнату, окна которой выходили на задний сад. Обставлена гостиная была по-современному, с дорогими картинами на стенах, включая одну из неоновых работ Трэйси Эмин. В глаза мне бросилась фотография с изображением двух миленьких девочек-близняшек. Его дочери? Я с первого взгляда поняла, что, за исключением его самого и экономки, в доме никто не живет. Так что либо семья в отъезде, либо он разведен. Я склонялась ко второму.

— Что хотите вы узнать про Алана? — спросил Уайт.

Держался он очень по-обывательски, но я погуглила тем утром и выяснила, что этот человек возглавлял не один, а два самых успешных хедж-фонда для одной крупной столичной фирмы. Он сделал себе имя и состояние для своих вкладчиков, предсказав обрушение кредитной системы, и отошел от дел в сорок пять, имея больше денег, чем я могла мечтать — если бы меня посещали мечты такого рода. Но работать не перестал. Уайт инвестировал миллионы и зарабатывал новые: на часах, автостоянках, недвижимости и многом другом. Это был человек, к которому я легко могла проникнуться неприязнью — «феррари» этому только способствовал, — но я не прониклась. Не знаю почему. Быть может, из-за тех оранжевых сапог.

— Я видела вас на похоронах.

— Да. Мне подумалось, что стоит принять участие. Но на поминки я не пошел.

— Вы с Аланом были близки?

— Мы были соседи, если вы это имеете в виду. Виделись довольно часто. Я прочитал пару его книг, но они мне не очень понравились. Читать мне вообще особо некогда, а детективный жанр не из моих любимых.

— Мистер Уайт... — Я замялась. Это оказалось не так-то просто.

— Зовите меня Джон.

— Как понимаю, между вами и Аланом произошла незадолго до его смерти размолвка?

— Верно. — Вопрос ничуть не смутил его. — Почему вы спрашиваете?

— Пытаюсь выяснить, как он умер.

Глаза у Джона Уайта были мягкие, светло-карие, но стоило мне произнести эти слова, и я заметила в них искру, как если бы некий внутренний механизм пришел в действие.

— Он покончил с собой, — сказал Уайт.

— Да, разумеется. Но я пытаюсь разобраться, каково было состояние его ума, когда он сделал это.

— Надеюсь, вы не намекаете на...

Я много на что намекала, но насколько могла осторожно сдала назад.

— Ничуть. Как я уже сказала вашей экономке, я была его редактором, работала на его издателя. Случилось так, что он передал нам последнюю свою книгу.

— Я в ней есть?

Он там был. Алан вывел его под именем Джонни Уайтхеда, вороватого торговца антиквариатом, отсидевшего срок в лондонской тюрьме. То был его последний выпад в адрес бывшего приятеля.

— Нет, — соврала я.

— Рад это слышать.

Появилась экономка с кофе на подносе, и Уайт расслабился. Я заметила, что, налив две чашки и предложив нам сливки и домашнее печенье, она не выказала намерения удалиться и Джон был рад ее присутствию.

— Вот что произошло, если хотите знать, — начал он. — Мы с Аланом познакомились в тот самый день, как он сюда переехал, и, как я уже говорил, мы неплохо ладили. Но месяца три назад все пошло вкось. У нас был совместный бизнес. Сразу хочу дать вам понять, Сьюзен, что я не выкручивал ему руки или что-то вроде. Ему понравилась идея, и он не прочь был вскочить в седло.

— Что это было за дело? — поинтересовалась я.

— Не думаю, что вы разбираетесь в моей работе. Я много работал с НАУА. Это расшифровывается как «Национальное агентство управления активами», оно основано правительством Ирландии после краха девяносто восьмого года и занято в основном продажей обанкротившихся предприятий. Мой глаз зацепился за офисный центр в Дублине. На его покупку требовалось двенадцать миллионов, и еще нужно было потратить четыре или пять миллионов. Но я полагал, что это мне по силам. А когда я обмолвился об этом Алану, тот спросил, нельзя ли ему заскочить в АСН.

— АСН?

— «Автомобиль специального назначения». — Если моя неосведомленность раздражала Уайта, он никак этого не показал. — Так у нас называется способ объединить шесть-семь человек для участия в подобного рода инвестициях. Короче говоря, затея эта оказалась тухлой. Мы купили офисный центр у парня по имени Джек Дартфорд, а тот оказался законченным негодяем: лжец и мошенник, иначе не скажешь. Поверьте на слово, Сьюзен, вы никогда не видели более обаятельного типа. Он сидел прямо там, где вы сейчас, и разрисовал все так, что лучше не бывает. А потом выяснилось, что Дартфорд даже не собственник, но к тому времени он уже растворился, прикарманив четыре наших миллиона. Я до сих пор его ищу, но слабо надеюсь на успех.