Зачем она начала эту игру с ним? Зачем она говорит, что он нужен ей? Когда он знал, что ей почти все равно, что он обнимает ее. Ведь, еще сегодня в опере, она дала ему такой жесткий отпор, что он, обидевшись на нее, стремительно уехал из театра, не в силах выносить ее холодность. Однако, в эту секунду, он отчетливо видел, что Лиза смотрит на него глазами полными обожания. Павел чувствовал, что в этот миг она принадлежит только ему одному. И нет никаких герцогов, Самойловых и других мужчин. Ее глаза, ставшие от страсти почти золотыми, смотрели на него с нескрываемым желанием.

Лиза видела, как во взгляде молодого человека пробежала целая вереница чувств: удивление, восторг, настороженность, недоверие, боль, страсть. Видя в его глазах темное обжигающее пламя, она прикрыла глаза и выгнулась навстречу к Павлу, желая теснее прижаться своей грудью к его телу. Почти не контролируя себя, от своих любовных переживаний, Лиза обвила его шею руками и поцеловала его в губы.

Последняя разумная мысль Павла была о том, что ее губы до безумия сладкие. Затем, началось некое безумие. С каким-то отчаянием, Корнилов яростно прижал Лизу к себе и начал покрывать жадными, обжигающими поцелуями ее лицо.

— Ласточка моя, — шептал он ей на ухо, опаляя ее кожу срывающимся дыханием.

Его руки были везде — разминая, лаская, будоража ее тело. Его поцелуи и ласки не прерывались ни на миг, и Корнилов ощущал, что теряет последние остатки разума от ее пьянящей близости. Он разорвал ее рубашку, обнажая ее плоть. Его сдерживаемая страсть, вырвалась наружу, и его было уже не остановить. Жадно терзая своими сильными руками ее грудь, живот, бедра, он делал ей почти больно.

Лиза отвечала ему с радостью и такой же страстью. Обвив Павла руками, она ласкала его волосы, шею, уши, спину. Она целовала его плечи, грудь. Ее руки нежно впивались ноготками в его спину. Она стянула с него фрак и уже попыталась снять с него рубашку. Лиза лишь на миг открыла затуманенные страстью глаза, пытаясь сосредоточиться, и ее взор нечаянно остановился на вороте его белоснежной рубашки. Ярко красный след от помады врезался в сознание молодой женщины словно кинжал. Лиза знала, что это не ее помада, поскольку на ночь она непременно стирала ее с губ, и вообще красилась только нежно розовыми тонами. Следы от помады на его рубашке, вмиг отрезвила молодую женщину. Она напряглась всем телом. В следующий момент, она почувствовала еле уловимый едкий знакомый запах духов Шарлотты. Лиза остолбенела и замерла. Она прекрасно поняла, куда Павел ездил после оперы. Видимо, только вернувшись, он не успел еще раздеться и уничтожить следы своего похождения к темноволосой француженке.

Лизу словно окатили холодной водой. Она замерла в ласкающих неистовых руках молодого человека лишь на миг. Ее трепещущая душа, ее гневный взор, ее напряженное тело тут же взбунтовались против такого коварства Корнилова, и она начала неистово отталкивать его от себя.

— Пустите! — захрипела она, уперев кулачки в его грудь и пытаясь отстраниться от Павла. — Вы слышите, немедленно, отпустите меня!

Молодой человек, охваченный безумной страстью к этой прелестнице, которая, наконец, сдалась на его милость, не сразу осознал, что происходит. Его руки не могли остановиться и ласкали ее тело. Лишь когда она яростно вцепилась ногтями в его руку, он ощутил, как Лиза отталкивает его. Тяжело дыша, Корнилов чуть отстранился от нее и, вперил в ее лицо непонимающий, затуманенный от страсти взор. Она чуть отползла от него и, согнув ножки, обхватила себя руками за плечи.

— Уходите, — словно приговор произнесла Лиза твердо и тихо, устремив на него яростный непокорный взор. Павел нахмурился, пытаясь совладать со своим бешеным дыханием, которое вырывалось через его сжатые губы. Наконец смысл ее слов дошел до его сознания. Однако, он ощутил, что отчаянно не хочет прекращения ласк и уж тем более куда-то уходить. Не до конца осознавая ее поменявшееся настроение, Павел вновь придвинулся к ней и, склонившись к ее обнаженным коленям, приник губами к ее бедрам, яростно обхватив сильными руками ее ягодицы. Лиза ахнула и начала колотить его по спине кулачками. — Прекратите, я вам сказала! — возмутилась она, чувствуя, как его сильные пальцы ласкают ее интимные места, а его губы осыпают ее обнаженные ноги неистовыми поцелуями.

— Лизонька, тише, не кричите так, — прохрипел Корнилов, срывающимся от страсти голосом. Он словно не хотел понимать ее и целовал ее бедра вновь и вновь. Своими яростными ласками он пытался заглушить ее протест и не обращал внимания на ее телодвижения и желание вырваться из его сильных рук. Она начала пинаться, пытаясь причинить ему наиболее болезненные удары.

— Павел Александрович, уходите немедля! — процедила Лиза и ей, наконец, удалось вырваться из его рук. Она быстро отползла на другую сторону кровати.

Корнилов выпрямился, сев на кровати, и уставился на молодую женщину негодующим темным взором. Она так же испепеляла его таким же яростным взором. Он с угрозой спросил:

— А ежели я не уйду?

— Вы уйдете. Ибо я хочу, чтобы вы ушли теперь, — прошептала Лиза непокорно, откидывая светлую прядь волос за спину. Она смотрела на его напряженное большое тело, на высокий лоб, на котором темные брови сошлись у переносицы, словно перед боем. Его взор был просто страшен.

— Может, вы объяснитесь? — процедил он.

— Я не собираюсь ничего вам объяснять. Я хочу спать. И буду спать одна! — закончила Лиза категорично.

Лицо Павла пошло бледными пятнами, и он ощутил, как злость от ее поведения в данный миг заполняет все его существо. Он не понимал, как еще минуту назад это прекрасная невозможно нежная фея, которая смотрела на него таким влюбленным взором, могла вдруг превратиться в такую холодную неприступную сирену. Сирену, которая сейчас недовольно взирала на него и требовала, чтобы он ушел. Он не понимал, что случилось. Вся его душа протестовала против ее слов. Корнилов чувствовал, что безумно хочет остаться и чтобы она вновь принадлежала ему полностью, вся, без остатка, навсегда. Но она гнала его в сию минуту и делала это так упорно и вызывающе, что молодой человек, уязвленный ее жестокими словами, поджал от дикой обиды губы и взвился с места. Спрыгнув с кровати, Павел стремительно схватил свой фрак в руки и устремился к двери. Лишь на миг он остановился. Обернувшись к Лизе, он бросил последний яростный взор на сидящую на постели обнаженную прелестницу и выдохнул сквозь зубы нецензурное злое оскорбление в ее адрес, а затем скрылся в мрачном коридоре.

Лиза обессилено упала на постель и вновь разрыдалась, думая только о том, что вновь она нашла подтверждение тому, что Корнилов не любит ее, а лишь пользуется ею. Оттого что считает вполне приемлемым после своих шашней с Шарлоттой — заявляться в ее постель и требовать от нее ласк.

Она не видела Корнилова почти сутки. Лишь на следующий день, Павел возвратился в особняк в тот момент, когда они с графиней принимали в гостиной Самойлова. Алексей был редким гостем в доме де Майи, так как предпочитал видеться с Лизой в других местах, дабы не вызывать лишних сплетен. Но, в тот день, он приехал в дом графини, чтобы пригласить женщин на бал по случаю подписания новой конституции, которую должен был со дня на день выпустить парламент Франции под давлением Наполеона. Бонапарт, возвратившись с Эльбы, твердил лишь о мире и спокойствия своей страны, пообещав народу Франции избавление от рабской зависимости от аристократии. Через неделю в парламенте Франции планировалось оглашение новой конституции, а двадцать пятого апреля должен был состояться грандиозный бал во дворце почетного легиона. На этот прием созывались все дворяне и буржуа Франции. Так же приглашались послы других государств, в знак мира. Наполеон хотел показать, что более не намерен вести войны и готов посвятить всю свою жизнь благоустройству и процветанию своей Родины.