Теперь Шарко перелистывал уже пустые страницы альбома.

– Фотографий этого вы здесь не найдете. С одним из коллег мой товарищ начал впрямую заниматься темой крови. Он собрал немало свидетельств, фактов, непосредственно указывающих на систематические нарушения в этой отрасли, но погиб в автомобильной катастрофе в Аргентине. С ним это должно было рано или поздно случиться. Он слишком лихо водил. Его записки и собранные материалы оказались в руках его собрата, Александра Валласа, но с того времени я ничего больше о нем не слышал. Не знаю, довел ли он расследование до конца.

Он вдавил указательный палец в висок:

– Но кое-что из рассказов Гарольда еще осталось здесь, в моей старой черепной коробке. Бизнес на крови, о котором никто не говорит, но который дает миллиардные прибыли, существовал испокон века. Возьмите один баррель нефти и все отрасли индустрии, которые его перерабатывают. Сырая нефть превращается в бензин, керосин, мазут, пластик, химические продукты, ни одной капли не пропадает, все конвертируется в банкноты. С индустрией крови все то же. Чтобы извлечь из нее максимум, кровь, собранная в центре, разделяется на тромбоциты, плазму, красные и белые тельца. Каждая составляющая используется до последней молекулы. Плазма, например, позволяет производить альбумин, антигемофилические факторы VIII и IX, гамма-глобулин. Все это продается на вес золота маклерами по крови на всех мировых торгах.

Шарко впервые услышал это выражение. Он представил себе людей в строгих костюмах, сидящих за экранами компьютеров и торгующих тысячами литров красного золота, как торгуют акциями.

– …Но в основе – нищие мексиканцы, которым за гроши опустошают вены. Эти рабочие никогда ничего не скажут: та малость, которую им выдают, куда больше того, что они получают за работу. Так что некоторые из них продают свою кровь по несколько раз за неделю, чтобы прокормить семьи. Они истощают себя, превращаясь в ходячие трупы, которые в конце концов остаются валяться в пыли. И становятся зависимыми от сдачи крови, как от наркотика.

Вампиры наоборот, – подумал Шарко, – вынужденные обескровливать себя, чтобы выжить. А вдруг эту штуку, которая привела их к смерти, они подцепили в одном из центров сдачи крови? Он вспомнил картины Мев Дюрюэль. Джунгли ее детства, пятидесятых-шестидесятых годов… А теперь Мексика начала восьмидесятых… Шарко представил себе шествие невидимого микроба, явившегося из глубин тропического леса, чтобы добраться до Американского континента. Каким образом? И как он попал во Францию через столько времени?

– Возможно ли, чтобы доноры подхватили какие-нибудь болезни в этих центрах? – спросил он.

– Болезни? Ну разумеется, эти места, где выкачивали кровь, как на конвейере, были рассадником инфекций. Кто туда обращался? Нищие мексиканцы, бродяги, проститутки, наркоманы. Я ничего не выдумываю, ни один средний американец туда и носа не сунул бы. Несмотря на все предосторожности, зараза там циркулировала. И представьте, эти контейнеры потом расходились по медицинским учреждениям во всем мире. Вспомните скандал с зараженной кровью. Гемофилы, которые умирали в середине восьмидесятых в больницах во Франции, – они вообще долгое время оставались лежачими, так что нигде не бывали, но подхватили вирус СПИДа. А откуда взялись запасы крови, по-вашему?

– А как вы думаете, можно ли найти тот центр, где эти люди могли заразиться? У вас есть имена рабочих, их адреса, вы разговаривали с их близкими…

– Центр? Но… их там сотни вдоль границы! Только в Эль-Пасо, в километре от колючей проволоки, их не меньше десятка. Десятка, лейтенант, и это на территории всего в несколько сот метров! И потом, прошло тридцать пять лет. Некоторые из этих центров, может, еще существуют, другие наверняка исчезли.

– Прошу вас… Вы расспрашивали семьи, – возможно, у вас остались какие-то документы? Я знаю, что прошло много времени, но все пострадавшие должны были пройти через один конкретный центр, где их и заразили. Мне необходимо название этого центра.

Мальмезон колебался довольно долго. Шарко чувствовал, как того снедает желание узнать, а не идет ли речь действительно о «серых человечках». В конце концов бывший журналист согласился:

– Хорошо. Все мои архивы там, наверху. Газетные статьи того времени о несчастных случаях, зафиксированные и подписанные свидетельства близких жертвы, аудиозаписи моих интервью. Я их заново просмотрю, сделаю несколько звонков и постараюсь связаться Александром Валласом. Дайте мне один день. Но после стольких лет я ничего не гарантирую.

Шарко горячо его поблагодарил, в конечном счете мужик оказался на редкость приятным, а его помощь была просто бесценна. Он оставил свои координаты и вышел.

Уже на улице он почувствовал, как у него в висках пульсирует вопрос, который Вилли Кулом задал Мев Дюрюэль: «В чем тайна крови?» Теперь он был уверен: именно кровь связывала Кароль Муртье, рабочего с отрезанной рукой и аквалангиста из бассейна с акулами. Звонок Люси отвлек его от размышлений.

– Я еще дома, приезжай скорее, я кое-что нашла. Думаю, я поняла, почему у них воруют их кровь.

Он обнаружил Люси за компьютером. Янус весело лаял и рвался поиграть. Шарко кинул ему теннисный мячик, чтобы отвязаться, но мысль оказалась неудачной: пес все время возвращался с мячиком в зубах. Он сделал вид, что бросает его в коридор, а сам спрятал в карман. В результате пес отвлекся и успокоился.

Когда Шарко сосредоточился, но до того, как заговорить о главном, Люси спросила, как прошла встреча с Мальмезоном. Он изложил все новости. Большая страна-вампир, деклассированные элементы, сдающие кровь ради выживания, возможное заражение каким-то микробом, который все они подхватили в одном конкретном центре. Люси переварила информацию, потом указала на экран, на котором красовался мужчина с пронзительным взглядом и бледным лицом, элегантно одетый, в смокинге и черном плаще.

– После твоего путешествия в Мексику я предлагаю путешествие во времени.

– Ты заставила меня вернуться, чтобы продемонстрировать Дракулу?

– Что ты знаешь о вампирах? Я хочу сказать, о вымышленных.

– То же, что и все. Но мы-то в реальности и…

– Большинство поклонников вампиров считают, что этот миф пришел в Западную Европу с Балкан около трехсот лет назад и основывался на истории Влада Цепеша, прозванного Колосажателем или Дракулой, то есть «сыном дьявола» по-румынски. Этакий симпатичный кровавый князь Румынии, рядом с которым Тед Банди[71] выглядит мальчиком из церковного хора. Приведу маленький пример его жестокости: однажды, чтобы наказать турецких послов за то, что они не сняли головных уборов в его присутствии, он приказал прибить им тюрбаны к черепу.

Она вывела на экран немецкую гравюру тысяча четыреста девяносто девятого года, на которой князь Влад Цепеш сидел за пиршественным столом среди тридцати тысяч трупов, посаженных на кол и уходящих за горизонт.