— Немедленно одевайтесь, —тихим голосом произнесла мадам Буонапарте.

Девушки терли спросонья глаза. Кроме них в комнате было еще двое детей: Мария Каролина и Гийом. Дети, так же как и мать, были одеты для путешествия.

— Что произошло? — спросила Элиза.

— Мы должны бежать, — спокойным голосом произнесла Летиция. — Здесь были солдаты Паоли, король Франции казнен.

— Нет! — воскликнула Мирей, резко садясь на постели.

— Десять дней назад он был казнен в Париже, — повторила мать Элизы, доставая из комода одежду. — Паоли поднял войска Корсики, чтобы вместе с армиями Испании и Сардинии скинуть правление французов.

— Но, матушка, — закапризничала Элиза, не желавшая покидать теплую постель, — каким образом это может коснуться нас?

— Твои братья Наполеоне и Лучано сегодня в Корсиканской ассамблее выступили против Паоли, — сказала Летиция с кривой усмешкой, — Паоли объявил им вендетту.

— Что это такое? — спросила Мирей, выбравшись из кровати и принимаясь надевать на себя одежду, которую ей подавала Летиция.

— Месть, кровная месть, — прошептала Элиза. — Это в обычае на Корсике: если кто-нибудь наносит вред тебе, то мстят всей семье. Где теперь мои братья?

— Лучано прячется вместе с моим братом, кардиналом Фешем, — ответила Летиция, подавая теперь одежду Элизе. — Наполеоне бежал с острова. Надо идти, у нас мало лошадей, чтобы добраться сегодня до Боконьяно, даже если мы посадим детей по двое. Нам придется украсть еще коней, чтобы добраться до места затемно.

Летиция вышла из комнаты, подталкивая перед собой младших детишек. Они всхлипывали, пугаясь темноты. Мирей услышала, как их мать произнесла суровым голосом:

— Я ведь не плачу, почему же вы плачете?

— Что такого в Боконьяно? — шепотом спросила Мирей.

— Там живет моя бабушка, Анджела Мария ди Пьетра-Сантос, — ответила Элиза. — Все говорит за то, что наши дела плохи!

Мирей пришла в смятение от слов подруги. Наконец-то! Она встретится с женщиной, о которой так много слышала, доверенной подругой аббатисы Монглана!

Элиза схватила девушку за руку, и они поспешили в ночную мглу.

— Анджела Мария живет на Корсике всю жизнь. Из братьев, кузенов и внучатых племянников она может собрать целую армию, которая составит половину мужского населения острова. Именно поэтому матушка к ней и обращается. Это значит, что и ей объявлена кровная месть!

Деревня Боконьяно была похожа на крепость: окруженная стеной, она пряталась в горах, на высоте почти в две с половиной тысячи метров над уровнем моря.

Уже светало, когда они верхом на лошадях пересекли последний мост, под которым клубился туман. Стоя на холме, Мирей разглядывала многочисленные острова, словно жемчужины разбросанные в водах Средиземного моря к востоку

от Корсики. Пьяноса, Формика, Эльба и Монтекристо, казалось, плывут в небесах, и совсем рядом из тумана выступило побережье Тосканы.

Анджела Мария ди Пьетра-Сантос вовсе не обрадовалась, увидев незваных гостей.

— Итак! — произнесла похожая на карлицу женщина, когда вышла на порог своего маленького домика и встала, подбоченившись. — Опять у сыновей Карла Буонапарте неприятности! Я должна была предвидеть, что когда-нибудь они доведут нас до беды.

Если Летиция и была удивлена тем, что мать знает о причине их приезда, то не показала виду. Ее лицо оставалось спокойным, а улыбка безмятежной. Женщина соскочила с лошади и подошла обнять свою сердитую матушку.

— Так, так…— бормотала старуха. — Достаточно. Снимайте детей с лошадей, они чуть живые от усталости! Ты что, совсем не кормишь их? Они все выглядят словно заморенные цыплята.

С этими словами старуха ринулась снимать детишек с лошади. Когда она поравнялась с Мирей, то внезапно остановилась и вперила в девушку изумленный взгляд. Недолго думая она шагнула к Мирей, взяла ее за подбородок и повернула к себе лицом, чтобы получше разглядеть,

— Так это и есть та самая девушка, о которой ты столько рассказывала? — бросила она через плечо Летиции. — Та, что ждет ребенка? Из Монглана?

Мирей была уже на пятом месяце беременности. Ее здоровье восстановилось, как и предсказывала Летиция.

— Нам надо уехать с острова, матушка! — сказала Летиция. — Мы больше не можем защищать ее, хотя я знаю, что аббатиса хотела бы этого.

— Как много она узнала? — спросила старая женщина.

— Столько, сколько я смогла рассказать ей за такое короткое время, — ответила Летиция, ненадолго задержав свои светло-голубые глаза на девушке. — Однако этого недостаточно.

— Так, давайте не будем обсуждать наши дела на улице! Не хватало еще, чтобы все узнали! — воскликнула старая женщина.

Она повернулась к Мирей и заключила ее в объятия.

— Ты пойдешь со мной, девочка. Возможно, Элен де Рок и просветит меня, что делать дальше, но для этого ей надо регулярно отвечать на наши письма. Я не получила от нее ни строчки за все то время, что ты была на Корсике. Сегодня, — продолжила она с таинственной улыбкой, — я пойду договорюсь о корабле, который отвезет тебя к моему другу. Там ты будешь в безопасности, пока все не закончится.

— Но, мадам, ваша дочь не завершила мое обучение, — возразила Мирей. — Если я должна все время убегать и прятаться до конца битвы, это повредит моей миссии. У меня нет возможности ждать дольше…

— Кто просит тебя ждать? — Старуха слегка ткнула Мирей в живот и улыбнулась. — Кроме того, мне надо, чтобы ты отправилась туда, куда я тебя посылаю. Не думаю, что ты станешь возражать. Этот человек будет охранять тебя, он уже ждет твоего приезда. Его зовут Шахин. Это лихое имя, по-арабски оно означает «сокол-сапсан». Он и продолжит твое обучение в Алжире.

Шахматы — это искусство анализа.

Михаил Ботвинник, советский гроссмейстер, чемпион мира по шахматам

Шахматы — это игра воображения.

Давид Бронштейн, советский гроссмейстер

Wenn ihr’s nicht fuhlt, ihr werdet’s nicht erjagen. (Когда в вас чувства нет, то это труд бесцельный).

Иоганн Вольфганг Гёте. Фауст

Дорога петляла по берегу моря, на каждом повороте открывался захватывающий вид. Подножия скал тонули в тучах брызг, а выше, там, куда не доставали морские волны, камни густо заросли лишайником и мелкими цветущими растениями. Золотистые бутоны ледяника покачивались среди кружевной вязи заостренных листьев, выстилающей скалы поверх соляной корки. Море отливало глубоким зеленым цветом. Цветом глаз Соларина.

Да, пейзаж был прекрасен, но я не могла оценить его красоту по достоинству. Прошлая ночь принесла слишком много загадок, предположения и версии толкались у меня в голове, норовя оттеснить друг дружку. И пока такси несло меня по открытой эстакаде в Алжир, я решила воспользоваться этими минутами, чтобы привести мысли в порядок.