Во дворе министерства Гурова в машине ждал Сашка Артемьев.

— Снова с вами, Лев Иванович? — улыбнулся он, распахивая дверку. — Прошу!

— Ты чего такой веселый, Санек? — удивился сыщик.

— День удачный, — садясь на водительское сиденье и заводя мотор, ответил Артемьев. — Во-первых, я должен был с утра ехать в Северо-Западный округ на одно занудное мероприятие, и мне пришлось бы тащиться в пробках и включать мигалку, а я это не люблю, потому что мы должны вызывать уважение у людей со своими полицейскими номерами на машинах и своими сиренами. В последнее время я только и слышу про «пузанов», которые ездят по своим личным делам на служебной машине с включенной сиреной. Люблю, когда говорят, вон орлы наши полетели, раз с сиреной, значит, брать кого-то, значит, хорошо сработали.

— Ну, брать с сиренами не ездят, — улыбнулся Лев, — но мысль ясна. А во-вторых?

— А во-вторых, когда я с вами езжу, у меня весь день идет хорошо. Вы мне удачу приносите.

— Ух ты! Вот не ожидал, что во мне такие таланты имеются. А в-третьих, я полагаю, тебе, как и всякому нормальному водителю, нравится ехать быстро по пустой дороге и, желательно за город, а не по городским улицам, тыкаясь в светофоры и пешеходные переходы.

— Точно!

До Никифорова они добрались относительно быстро благодаря тому, что Сашка знал все улицы в столице, знал, как объехать очередную пробку и какие магистральные улицы в какое время суток больше загружены. В администрации поселка начальства не оказалось, но деловая молоденькая веснушчатая девушка довольно легко нашла в каких-то папках сведения, что дом Аглаи Николаевны Горобец никому не продавался и сделка не фиксировалась, а заодно и то, что в доме никто больше не прописывался и изменения в домовую книгу не вносились.

— Ну что, Сашка, поехали, — сказал Гуров, выйдя на улицу, где возле машины топтался Артемьев.

— Лев Иванович! — Водитель горестно развел руками и виновато опустил глаза. — Маленькое ЧП у нас — колесо пробили. Где-то я гвоздь поймал.

Гуров обошел машину и посмотрел на спущенное заднее колесо. Сашка кинулся в багажник доставать запаску и инструмент.

— Сейчас, Лев Иванович, буквально минута. Я колесо поменяю, и двинемся.

— Так не пойдет, Санек, — остановил его Гуров. — А если ты и запасное колесо пробьешь? Вообще встанем. Давай-ка ты на шиномонтаж, я там на въезде где-то вроде видел.

— А вы?

— А я пройдусь по нашему адресу. Пока ты чинишься, поговорю с соседями, расспрошу.

— Не хочется мне вас одного отпускать, — пробормотал Артемьев.

— Ничего опасного сегодня не предвидится, Саша. Мы приехали просто расспросить соседей, и не более. Давай-ка займись колесом, а то время идет.

— Хорошо, Лев Иванович. Я сейчас подкачаю, может, на этом доеду до шиномонтажа, в целях экономии времени.

Гуров кивнул и двинулся вдоль улицы. Поселок был старый, но та его часть, которая выходила к междугородней трассе, разрослась, видимо, за последние два десятилетия. Здесь стояли новые дома, богатые коттеджи. Здесь не было ни одной ветхой избушки или просто деревянного дома, обложенного кирпичом. А вот в конце улицы, которая спускалась к небольшой речушке, заросшей камышом, стояли дома уже попроще.

Дойдя до спуска, Лев понял, что ошибся в расчетах. Улочка заворачивала и спускалась в низинку. И теперь перед его глазами встало прошлое этого поселка. Его деревенская часть, какой она была десятки лет назад. Вон и покосившиеся почерневшие заборчики, ведра и тряпки на них, ветхие сарайчики на хозяйственных дворах за домами. Да и сами дома были простыми, с пристроенными верандами. Крыши, крытые шифером, на некоторых домах от старости позеленели. А асфальт здесь был только на чудом сохранившейся центральной улице. Между домами извивались и тянулись утоптанные переулки, густо заросшие ближе к заборам травой. Как в детство попал, подумал Лев и двинулся вниз по улице.

Здесь было пустынно, даже собаки не лаяли. Кошки вон есть, а собак не видно. Их кормить надо, они мышей ловить не умеют. И детей в эту часть поселка на лето не привозят. Одинокие тут старики остались, умирающая часть поселка. Поэтому и дом бабушки Горобца не продан. Никто не стал покупать. Обитателям этой части не по карману, да и необходимости нет, а богатым городским в этой части покупать не престижно. А когда-то тут, видимо, бурлила жизнь, вон за поселком остатки каких-то каменных строений, может, мельница на этой реке стояла, а может, рыбу разводили. А сейчас обмелела речушка, заросла вся. Наверное, и раки даже не водятся.

По сохранившимся номерам на стенах домов, а кое-где просто написанным краской Гуров нашел нужный адрес. Ну, вот и он, осматривая осевший от времени в землю неказистый дом, подумал сыщик. Гляди-ка, и стекла не побили. Паутина, пыль, двор весь зарос неопрятной травой, только тропинка, когда-то выложенная округлыми окатышами, еще хранила видимость порядка.

Лев покрутил головой, пытаясь увидеть хоть одного человека вокруг. Но соседние дома тоже как будто вымерли. Он пошел вдоль дома, заглядывая во двор сквозь ветви разросшейся сливы. За домом оказался наполовину разобранный сарай. Наверное, кто-то выбирал доски на дрова или для строительства другого такого же сарая. И было это не вчера, а месяцы назад, потому что сарай выглядел каким-то однородно почерневшим, как гнилой зуб во рту. Никого тут нет и не было несколько месяцев.

Наконец Гурову удалось найти старуху на задах соседнего дома. Согнувшись, она полола картошку, держа свою тяпку за черенок почти у самого основания.

— Здравствуйте, бабушка! — громко поздоровался Лев.

— Чего тебе? — неприязненно спросила старуха, оперевшись о тяпку и с трудом выпрямляя спину.

— Я хотел вас расспросить про вашу соседку Аглаю Николаевну.

— А чего про нее расспрашивать? Померла она полгода назад. А ты ей родственник, что ли? Не Сергей ли?

— Нет, я не Сергей. А что, он появлялся тут, навещал бабушку?

— Никто ее не навещал. Так по-соседски и похоронили Аглаю. Вон Иван Кузьмич получил на нее пособие, да мы, кто сколько мог, сложились. И закопали… царствие ей небесное, — перекрестилась старуха.

— И потом он не приезжал? Не интересовался, где похоронили?

— Кто, внук, что ли? Так если дочери не нужна, то внуку и подавно.

— Дочь умерла несколько лет назад, — вздохнул Гуров. — А Сергей пропал.

— Говорят, сидит он. Посадили его то ли за убийство, то ли за воровство. Разное люди болтают. А ты-то кто сам будешь? Не на дом ли Аглаи прицелился?

— Нет, бабушка, я из полиции, — ответил Гуров.

— А чего полиции до Аглаи? — нахмурилась старуха и, перехватив тяпку, перешла на следующий ряд картофельных кустов. — Или Сержку ищете? Опять натворил чего? Аглая все плакала, переживала за него, непутевого. Любила она его, ведь мальчонкой часто приезжал, на все лето, бывало. На речку с пацанами бегали, рыбу ловили, раков все на берегу варили. Что с парнем жизнь сделала… — И, промокнув уголком грязного платка глаза, старуха снова взялась полоть картошку, сгибаясь все ниже и ниже к грядкам.