Небольшой фрагмент у Иоанна Антиохийского проливает больше света на раннюю византийскую концепцию этнического имени «гунн». В 513 г. Ипатий, племянник императора Анастасия, попал в плен к гуннским федератам Виталиана. Полихрония и Мартирия, которым по должности было положено общаться с гуннскими послами, отправили к гуннам с 1100 фунтами золота, чтобы выкупить Ипатия. Иными словами, среди interpretes diversarum gentium, которые подчинялись magister officirum, были специальные люди, в обязанности которых входило общение с гуннскими послами. Не с тем или другим племенем, а с народом гуннов, который, очевидно, имел единый язык.

Настоящее исследование было бы невозможно без бесценного труда Дьюлы Моравчика «Византинотуркика», содержащего сведения винатийских авторов о венгерских племенах. Только тщательным изучением литературных контекстов, в которых появляются имена, мы можем приблизить решение проблемы гуннского языка. И для нас бесполезны предполагаемые византийские правила транскрибирования иностранных имен. Они меняются от автора к автору и от века к веку. До XII в. β могла передавать и b, и v. У Созомена Βαρδησάνης Бар-Дайсан, и Βίϰτωρ, Ἀρδαβούριος Приска – Ардавур в латинских источниках, и Βαλάμερος – Валамир Мπ вместо начального b впервые появилось в XII в.[141]Традиционная транскрипция Βούλγαροι сохранилась намного дольше. Только собрав все транскрипции, от самых ранних до последних, и независимо от языка автора, от классического чистого греческого до вульгарных разговорных форм, можно сказать, что a представляет a, o, u, e, ä, i и ї в тюркских именах[142]. Имеет значение специфика стиля автора, его зависимость от ранних работ, традиции и ряд других факторов, которые нам еще предстоит обсудить. Именно они ответственны за форму имени в тексте.

Транскрипции

«Они с общего согласия вступили в переговоры с их вождями: Татушем, по прозвищу Хали, Сеславом и Сацой (нужно упомянуть имена этих предводителей, хотя они и оскверняют мою историю)».

Априори ясно, что фонетическая система гуннского языка, какой бы она ни была, отличается от греческой и латинской. Даже если автор хочет передать гуннское имя таким, каково оно есть, сам факт, что он использует для этого свой алфавит, искажает звучание. Некоторые имена могли пройти процедуру транскрибирования более или менее благополучно, но многие сильно пострадали. Какое имя, предположим, пишется как Ἀδαμις? Имя слуги царицы Эрекан встречается только у Приска и в дательном падеже: Ἀδαμει, и – ις не является греческим окончанием слова. Не знаю, был ли Приск хорошим христианином, но он должен был слышать о прародителе. Будь гуннское имя Адам, Приск написал бы Ἀδάμ. Грек, не имея букв для надзубной ṣ и небной š, транскрибирует эти согласные сигмой. Ἀδαμις может быть Adamis или Adamiš (ṣ, š). Но поскольку в транскрипции германских имен окончание – iþ иногда передается как – ις, Ἀδαμις может быть еще и Adamiþ.

Иностранные имена не только адаптировались к греческой и латинской фонетике, но также к морфологии языка автора. Византийцы часто считали окончания имена – an и – in окончаниями винительного падежа. Если бы у нас были только формы Οὔλδης и Οὔλδις, было бы невозможно установить, как в действительности звали гуннского царя – Улдис или Улдин. К счастью, Орозий назвал его в именительном падеже, и мы знаем, что царя звали Улдин. В некоторых транскрипциях греческие и латинские окончания можно отличить сравнительно просто, но в других это не представляется возможным, и мы остаемся в неведении относительно имени того или иного варвара. Прокопий настолько восхищался Велизарием, что даже описал коня своего героя: «Его тело было темно-серым, и только лицо от лба до ноздрей было белоснежным. Такую лошадь греки называют φαλιός, варвары назвали ее βάλαν. Но было ли это Балас, Балан или Бал? Balas – германское слово, OHG balas, equus maculosus, английское blaze, немецкое bless. Слово узнаваемо, потому что встречается в хорошо известных языках. Что, если значение имени неизвестно, как неизвестен и язык? Гуннские имена в латинских и греческих источниках могут быть воссозданы в определенных границах, но эти границы широки. Ἤσλας – это может быть транскрипция следующих имен: Esl, Esla, Eslas, Ešl, Ešla, Ešlas, Eslaš, Ešlaš, Eslan и Ešlan. А на какой слог падает ударение – на первый или на второй? И какое в окончании s – надзубное или небное, если это вообще s? Этого мы не знаем.

Пытаясь «ретранскрибировать» гуннские имена, помимо орфографии автора и возможности морфологического изменения, следует учесть еще три фактора. Во-первых, имена в наших источниках совершенно не обязательно те, которыми гунны называли себя. До того как восточные римляне вступили в контакт с гуннами, они слышали о них от готов. Они, должно быть, слышали много имен, произносимых готами и другими негуннами. Octar (Октар) – имя дяди Аттилы по отцовской линии – хороший пример модификаций, которые претерпело гуннское имя в ходе передачи с гуннского через латинский на греческий. У Иордана – Октар, у Сократа Οὔπταρος. Эти формы имеют параллель с Accila (Аксила) и Optila (Оптила). Восточные писатели называют остгота, убившего Валентиниана III, Accila (Аксила) или Occila (Оксила), Марцеллин Комит, Иордан и Иоанн Антиохийский – Optila[143]. Переход от – ct– к – pt– характерен для балканской латыни[144]. Возможно, Октар стал Оптаром-Уптаром.

Второй фактор, который следует иметь в виду, это тенденция поздних римских и византийских авторов изменять иностранные имена до тех пор, пока они не станут звучать как латинские и греческие. Таким образом Bagrat (Баграт) стал Pancratios (Панкратием). Имя лангобарда Дроктульфа появляется в латинской эпитафии в виде Дроктон. Временами имена переводились. Аммиан Марцеллин упоминает иберийского принца со странным именем Ультра. На самом деле принца звали Pîrān. Аммиан сделал из него πέραν, после чего перевел последнее слово на латынь.

Третья причина крайне осторожного отношения к транскрибированным гуннским именам заключается в обстоятельствах, при которых они дошли до нас. Собственные имена особенно подвержены искажению в манускриптах. В манускриптах Прокопия Οὐρβιβέντος вместо Урбс Ветус и Οὐρβισαλία вместо Урбс Сальвия. Маловероятно, что сам Прокопий ответствен за такие формы. Большинство фрагментов Приска находятся в собрании отрывков, составленном Константином Багрянородным (Порфирородным) в X в.