Последние годы — с андроповских времен — он был Управляющим Делами ЦК КПСС, он знал не многое, он знал все! Особенно о последнем этапе: «Из аналитической записки сотрудника ПГУ КГБ СССР Л. Веселовского «О дополнительных мерах по закреплению и эффективному использованию партийной собственности»: «Средства, поступающие в виде доходов в партийную кассу и не отражаемые в финансовых документах, должны быть использованы для приобретения анонимных акций, фондов отдельных компаний, предприятий, банков, что, с одной стороны, обеспечит стабильный доход независимо от дальнейшего положения партии, а с другой стороны эти акции могут быть реализованы на фондовых биржах с последующим размещением капитала в иных сферах с целью обезличивания партийного участия, но с сохранением контроля…» [8.28. С. 2.]

Размах комбинаций, который происходил с активами, просто поражает воображение. «В апреле 1991 года в одно из управлений МВД СССР от осведомителя поступила любопытная информация: группа, в которую входят весьма солидные люди, ищет безопасные пути нелегального вывоза за рубеж денег КПСС. По долгу своей службы начальник Семенихин (фамилии некоторых лиц изменены. — Прим. авт.) немало знал о темных делишках тех, кто стоял у власти, и потому его заинтересовала полученная информация. Для выяснения подробностей начавшейся операции Семенихин на свой страх и риск решил попытаться внедрить в группу сотрудника управления Олега Кошелева. <…>

Вряд ли мы когда-нибудь узнаем, сколько денег было в кубышке КПСС. Понятно, что пополнялась она не только за счет партийных взносов и прибыли от издательской деятельности. Кто может сказать, что вытворяло Политбюро семьдесят лет с золотым запасом страны? На каких условиях КПСС помогала братским партиям и диктаторским режимам? Куда подевались несчитанные-немеренные ценности, конфискованные после революции, малая толика которых красуется на стендах Алмазного фонда? Думается, здесь речь может идти о фантастической сумме <…>

В 1991 году в трех крупных российских городах появилось около десятка коммерческих банков. Никто не мог заподозрить банкиров-демократов в связях с КПСС. Но эта связь существовала. Именно в эти банки от предприятий и организаций ручейками начали стекаться деньги КПСС, не стихийно, а по заранее составленному графику. Не обошлось, правда, без накладок. «Верные ленинцы» в Средней Азии и Закавказье, видя, как разворачиваются события, показали родному Политбюро кукиш, то есть деньги не перечислили. <…> Член подпольной финансовой группы крыл матом коммунистов бывших национальных окраин, которым партия дала все блага, а они ей устроили такую подлянку.

«Партийные» банки действовали по следующей схеме. Во-первых, они финансировали создающиеся надежными людьми фонды, фирмы, компании. Эти структуры, используя связи в верхах, быстро становились на ноги. Большинство из них процветают и сегодня. Во-вторых, банки проводили бойкое кредитование небольших липовых кооперативов, малых предприятий и т. п., в каждом из которых имелись два-три человека от партии. На полученные деньги они покупали валюту и вывозили ее за границу <…> Доллары оседали на счетах, открытых членами подпольной группы в швейцарском банке. Спустя некоторое время кооперативы становились банкротами. И выяснялось, что взыскивать деньги не с кого. <…>

«То, что мне стало известно, — это лишь надводная часть айсберга. В августе незадолго до путча я десять дней провел на даче с человеком, у которого находилась большая часть документов подпольной «бухгалтерии». Финансист этот знал о предстоящем перевороте и очень нервничал. В одну из ночей, когда он напился вдрызг, я порылся в бумагах. <…> В ту ночь я сумел сделать ксерокопии нескольких документов», — рассказывал Кошелев. В последующие два дня, пока Олег оставался на даче, имея при себе копии, он поседел. В этих документах указывались наименования банков, номера счетов, а самое главное — фамилии восьми человек, членов группы, контролировавшей всю операцию.

<…> 18 августа, когда в стране было объявлено чрезвычайное положение (так в тексте. — А.Ш.) и к власти пришел ГКЧП, Семенихин и Кошелев поняли, что они вляпались по самые уши: во главе группы подпольных финансистов стоял двоюродный брат члена ГКЧП…» [8.29. С. 6.]

Если еще какие-то опера смогли уйти, лечь на дно и сейчас могут скрываться под псевдонимами, то те лица, которые были на виду — Кручина, его предшественник Павлов и работник одного из отделов Лесоволик — были обречены. Все они были уничтожены в те дни, как опасные свидетели: «…именно накануне путча эти средства тщательно засекречивались, вывозились за границу. <…>

О таинственном визите в Швейцарию бывшего министра финансов СССР Владимира Орлова, который пренебрег всеми правилами дипломатического этикета и посещал знаменитые банки инкогнито». [8.30. С. 8.]

Автор статьи, журналист, работавший сначала в «Красноярском комсомольце», а потом в столичном Михаил Гуртовой знает, о чем пишет, он был председателем одной из комиссий, занимавшихся поиском «золота партии». Судьба его нелегка. Копнул не там и не в том направлении, куда надо, — сейчас давно уже ничего не пишет, даже на самые невинные темы…

В настоящее время состояние органов безопасности таково, что КГБ (и его преемник — ФСБ) не в состоянии защитить не то что страну в целом, а даже самое себя. Впрочем, началось это не сегодня и даже не вчера…

Работавший под прикрытием разведчик А. Каверзнев. «Вначале 1980-х при загадочных обстоятельствах умерли трое бывших советских разведчиков в США — в том числе известный тележурналист Каверзнев, умерщвленный во время командировки в Афганистан. Гибель всех троих произошла по той простой причине, что они слишком талантливо исполняли свои обязанности, чересчур глубоко копнули и предоставили в КГБ сведения об иностранной агентуре влияния в СССР. Наградой им за это стал приказ: убрать!» [2. С. 37]. Существует, правда, версия о том, что Александр Каверзнев заразился в Афганистане и «сгорел» буквально в несколько дней» [21. С. 393].

Агент советской разведки М.Е. Орлов. Майор КГБ СССР Михаил Евгеньевич Орлов (бывший американский гражданин Майкл С. Гленн) в возрасте 32 лет ушел из жизни 22 июня 1989 г. Добровольно или нет?

Один из руководящих работников контрразведки Л.Е. Никитенко: «Русский разведчик внезапно умер в 1991 г., путешествуя по Бразилии, и КГБ, который подозревал, что, возможно, он был убит, попросил ЦРУ расследовать это дело. Используя свои контакты в бразильском правительстве, ЦРУ выяснило, что Никитенко просто умер от сердечного приступа.

«Когда появились подозрения в том, что кто-то вел нечестную игру, мы связались с ЦРУ и проясняли эти вопросы, — вспоминает Шебаршин, бывший руководитель разведки КГБ. — Наш человек, Никитенко, поехал на короткое время за границу и там умер, и мы должны были проверить и убедиться, была ли эта смерть обусловлена болезнью или явилась результатом нечестной игры. Мы получили информацию от американских коллег, что у них нет никаких подозрений в чьей-то нечестной игре, и они также исключили любые возможные подозрения, что сами были каким-то образом причастны к этому делу. Я поверил этой информации и был благодарен за нее» [8.31. С. 6]. Мотивы устранения Л.Е. Никитенко могли заключаться в том, что он был и.о. резидента в Лондоне в 1984–1985 гг., именно тогда, когда там с визитом были М.С. и P.M. Горбачевы; но могли быть, конечно же, и более «свежие»… Почему же не перепроверили информацию? Или «достоверность в точности сведений, полученных от этого источника информации, сомнений не вызывает», так, кажется, пишется в отчетах?