Освобожденная ударная доска хлестнула по хвостовикам шестнадцати стрел, двумя рядами вложенных в направляющие отверстия, и все шестнадцать ударили в теснящихся перед колесницей фетсов.

Фаргал радостно вскрикнул, увидев, какой эффект произвел один-единственный выстрел. Тяжелые стрелы пронзали панцири, как бумагу. Никакой щит не мог уберечь своего хозяина. Иная стрела укладывала сразу двоих. Только карабаллиста била сильней, но карабаллиста выпускала одну стрелу, а стреломет бросал сразу шестнадцать.

– Заряжай! – бешено закричал Фаргал, и фетс кинулся к ящику со стрелами.

Было в голосе и облике разгневанного Фаргала нечто, заставлявшее повиноваться ему даже против собственной воли. С этой силой столкнулся бедняга Передон, бросивший оружие на песок Арены. Эта же сила сейчас лишила остатков собственной воли перепуганного фетса.

Занятая Фаргалом колесница перегородила дорогу и отрезала авангард фетсов от атакованных наемниками. Залп стреломета уничтожил тех, кто оказался ближе всего к колеснице, но еще почти полсотни фетсов жаждали крови Фаргала. Над бортом колесницы замелькали головы всадников. Эгерини отсек наконечник устремившегося к нему копья, уклонился от брошенного аркана. Какой-то фетс подобрался сбоку, ухватился за борт, собираясь спрыгнуть с седла на помост. Фаргал отрубил ему пальцы, и фетс рухнул под ноги лошадей. Вскрикнул он только раз: подкованное копыто проломило ему висок.

Тем временем плененный Фаргалом фетс (он совсем перестал соображать, но привычную работу выполнял быстро и точно) заполнил гнезда стреломета. Эгерини развернул боевую машину, прикрывшись ею от случайных стрел, и направил на противника. Атаковавшие колесницу фетсы прянули в стороны. Они-то хорошо знали, на что способен стреломет. Фаргал рванул рычаг, и еще шестнадцать стрел ударили во врага.

Пленный фетс тут же принялся перезаряжать стреломет, а Фаргал к радости своей обнаружил – двадцать его бойцов с Тимиуром во главе уже вовсю крошат противника.

Все кончилось внезапно. Только что вовсю звенела сталь, кричали люди, и вдруг – почти тишина.

Сопротивлявшихся фетсов не осталось.

Прогнав коня прямо по трупам, Тимиур подскакал к колеснице и, перемахнув через борт, встал рядом со своим командиром. Панцирь подсотского был забрызган кровью, а лицо измазано смешавшейся с потом дорожной пылью.

– Мы сделали их! – спокойно сказал он.

Пленный фетс, забившись в угол колесницы, глядел на двух воинов круглыми от ужаса глазами.

– А ты как думал? – Фаргал усмехнулся.– Это ты навострил парней кричать мое имя?

– Ну! – Подсотский ухмыльнулся и стал похож на драчливого кота.– Тебе понравилось?

Потерявшие всадников кони бродили по склонам холмов. Никому из фетсов не удалось уйти. Наемники добивали раненых и срезали кошельки убитых.

Ни Фаргал, ни Тимиур не знали, что это первая, хоть маленькая, но настоящая победа карнагрийцев в этой войне.

Сокт стоял посреди площади, крепко уперев в мостовую мускулистые, чуть кривоватые ноги в бронзовых поножах. Голову его покрывал шлем с хищной птицей, отлитой столь изящно, что досадно было бы, если б ее испортил удар меча.

– Небывалый бой! – надрывался зазывала.– Один против четырех. Небывалый бой! Искуснейшее владение оружием!

Темно-коричневое лицо уроженца Священных островов, гладкое, с тонкими чертами и глазами потрясающей густой голубизны сразу понравилось Фаргалу.

В руках сокт держал копье с длинным, плоским, отточенным по краям наконечником. Конский хвост, выкрашенный пурпуром, свисал из-под трубки наконечника. Именно из-за него соктское копье называли хвостатым.

Четверо воинов с мечами, стоявшие отдельно от остальных, настороженно разглядывали сокта. Это им предстояло драться.

– Будешь ставить? – спросил Шорг Белый Фаргала.

Эгерини покачал головой.

– Как знаешь.

И пронзительно свистнул.

Сокт повернулся и помахал Шоргу.

– Ты его знаешь? – спросил Фаргал.

– Немного.

Человек, принимающий деньги, уже спешил к ним. Серебряный с золотой пряжкой пояс тысяцкого вкупе со значком наемника Императора сулили приличную ставку.

– Все на темнокожего! – Шорг протянул кошелек.– И скажи этому,– кивок на зазывалу,– хватит визжать. Начинайте.

– Да-да, господин,– закивал человек и побежал к своему напарнику.

Тот сразу замолчал, покосился на тысяцкого и, откашлявшись, хриплым голосом сообщил:

– Ставки сделаны. Правила: выбывшим считается тот, кто упал, тот, кому пустили кровь, кто вышел из очерченного круга, кто выпустил из рук оружие. Клянетесь ли вы, что готовы получить увечья без какого-либо возмещения?

– Клянемся славой Ашшура! – ответили бойцы.

– Клянетесь ли вы, что в случае вашей смерти никто не будет мстить убийце?

– Клянемся славой Ашшура!

Певучий баритон сокта с легкостью покрывал голоса остальных.

Зазывала сделал паузу, затем коротко бросил:

– Начали!

Веселое солнце блестело на крыльях бронзовой птицы и на белых зубах улыбающегося сокта. Перехватив копье за середину древка, темнокожий воин завертел оружие двойной восьмеркой. Красный хвост со свистом рассекал воздух. Фаргал видел, как переливаются мускулы на обнаженных руках темнокожего воина. Его защита была безупречной.

Четверо напали одновременно. Но сокт даже не сдвинулся с места. Древко копья скользнуло между пальцев. Казалось, оружие его внезапно удлинилось вдвое. Красный хвост образовал в воздухе широкий размытый круг. Двух нападавших со спины хлестнуло по глазам, и они отпрянули назад. Третий пригнулся, пропуская копье над головой, а вот четвертый оплошал: выбросил меч, парируя удар, но не рассчитал – и острый край наконечника копья полоснул по пальцам. Боец с воплем выронил оружие и уставился на свою руку. Не стрелять ему больше из лука – средний и указательный пальцы держались лишь на лоскутках кожи.

Один выбыл.

Тем временем боец, уклонившийся от копья, прыгнул вперед, занося меч… Копье вновь перевернулось в руке сокта, и обратный конец древка угодил бедняге в пах. Сокт еще пожалел его – мог бы ударить и наконечником. Еще один готов. Темнокожий островитянин развернулся как раз вовремя, чтобы встретить двух оставшихся. Выпад вперед – изогнутый край наконечника коснулся шеи одного из бойцов. Неглубокий порез – но достаточный по условиям схватки. Четвертый наскочил сбоку, и сокт, уперев древко в землю, выбросил ногу, угодив противнику в живот. Боец вылетел из круга.

Победитель выпрямился и жизнерадостно улыбнулся. Он даже не вспотел.

Вокруг сокта мгновенно образовалась толпа. Восхищенные зрители (те, кто поставил на него) не скупились на похвалы. Кожаный мешочек с монетами, который сокту вручил зазывала, темнокожий бросил потерявшему пальцы.