Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Нет-нет, он вовсе не смеется!
— Или, например, как насчет того, что ты перепутаешь начертание – и откат накроет уже тебя? Ты облысеешь, обрастешь шерстью, станешь уродливой, старой, абсолютно никому неинтересной?
Да, с ней надо напирать именно на это. Нечисть жадна и эгоистична до полного самолюбования. Вот и эта замерла, застыла, хлопая нервно глазами. И хочется, и колется, и боится.
— Я сейчас… сейчас все перепроверю, — забормотала, вытаскивая из корсета какой-то драный клочок бумаги.
Так, у него есть ещё пара минут в запасе. Собственная магия здесь не поможет. Хоть бы капельку, хоть бы частичку крови этой… А почему бы и нет?
— И руны, кстати, надо кровью рисовать, четче… пожалеешь сейчас себя – все заклинание насмарку, — заметил вкрадчиво.
Бедненькая, старалась. Ловушку составляла, голову ломала, а голова для таких сложных мыслей совсем неприспособленная! Не её уж, по крайней мере! А тут вот такое… околдовываться не хотят, говорят гадости, указания дают. Ну, все не по плану! Жертва даже пощады не просит!
А чего тут просить… все ясно и так. Есть одна дура. Есть кое-что, что ей очень хотелось бы видеть своим. Она этого не упустит – проси не проси. Да и он? Просить? Серьезно?! Лучше уж взять – и голову удалить. Все равно лишняя.
Не зря магию крови считают самой опасной. Не зря деймаров так сильно боятся. Не зря слава Ллиошэса гремела по всему миру в свое время… да и до сих пор гремит. Кровь – это вода. А вода есть повсюду. И вопреки любым предрассудкам, он может использовать не только добровольно отданную кровь. И даже не только отданную насильно.
Он не хотел прибегать к этому способу до последнего. Это было тяжело. Так тяжело – что, кажется, все жилы скручиваются, наружу лезут. Как будто ты сам себя выжимаешь, превозмогаешь до последнего. Борешься и с собой, и с магией в себе, и этой могущественной древней силой, где каждый неверный шаг может стать твоим поражением. Последним поражением – потому что магия крови вторых шансов не дает.
Это урожденные эльфы крови могут относиться к ней легко. Недооценивают опасность. Переоценивают ту легкость, с которой впитывают знания одновременно со своим рождением. Да. Они могут. И платят за это потом, когда перейдут черту. Только королевская семья Иртэли знает, что с такими случается.
Но довольно рассуждать.
Обидеть эльфа крови может каждый. Тем более полукровку. А вот потом унести ноги… Посмотрим, девочка, как быстро ты умеешь бегать? Или как умеешь молча лежать? И нет, мне ни капельки, ни даже на сотую долю этой жидкости тебя не жаль… Сама напросилась…
В стекла ударила буря – где-то там – далеко – за пределами каменного мешка.
Приступ нежной любви к этой страхолюдине с вылезшими когтями — а у него больше, к слову, и длиннее, и вообще – красивее – удалось пресечь. А потом Моэри потянулся вперед всей своей сутью, не решаясь пустить в этом месте себе ни капли крови.
Потому что за все, конечно, в этом мире надо платить, но он не хотел бы делать это прямо сейчас. А в идеале – вообще никогда. Потому что все, на что его сейчас может хватить – это на короткий емкий эпитет, просочившийся сквозь зубы…
Тело тянуло упасть на камни. Давно пора этих шаманов извести под корень. И все эти кочевые племена туда же, хорошо бы лорду подать идею…
В голове просто фейерверк взрывался от каждого усилия, а руны одна за другой зловеще загорались. Сердце гулко стучало где-то в висках. Неужели не успеет? Неужели так глупо? Неужели все напрасно?!
Увлекшаяся нечисть дорисовывала рунный узор, высунув язык, своей кровью. Какую-то загогулину, которая больше напоминала сдохшего червяка. Это ужасно оскорбляло чувство прекрасного в душе Ашариса.
Но куда любопытнее было другое…
Откуда же у шаманов такие знания? Духи нашептали? Так он лично пригласит гвардию лорда Тейрааса, Владыки деймаров, пообщаться с этими самыми духами. Долго и плодотворно. Правда, не может обещать, что им понравится. Духам, разумеется, гвардейцы размяться только рады будут, застоялись, бедняги.
Нечисть выводила загогулину, а у него ничего не получалось. Проклятая девка. Моэри зарычал, выдавливая каждую каплю силы, прикрыл глаза, стараясь сосредоточиться, и… В этот самый момент раздалось громкое «бум».
И тишина… и давление силы отпустило, хотя голова все ещё немного кружилась… Моэри резко распахнул глаза и замер, сглотнув.
Посреди коридора, воинственно потрясая… чайником?! — стояла плотно сбитая девичья фигурка. Волосы развевались светлым ореолом, в глазах сверкали зловещие алые искры, а светло-золотые капельки магии срывались с кончиков пальцев. Кажется, вот-вот подол формы начнет так же торжественно реять на ветру, а в руках вместо чайника появится знаменитый траусский клинок.
— Хой-хэ! – Выдохнула воительница. – Ты что это удумала, зараза ты проклятущая? Мужа себе в другом месте ищи! Ясно?! – Ткнула мыском сапога безвольно раскинувшуюся ногу. Нечисть упала прямо на свой круг, и теперь пребывала в глубоком обмороке…
Или – прищурился Ашарис – не только в обмороке. Похоже, дурочку настиг откат от её же заклинания. Вот, ноги уже стали ледяными колодами, скоро здесь останется ещё одна статуя. Правильно, заемная энергия-то ушла.
Ну, ничего, магистры и преступницу теперь быстро в чувство приведут, и её жертвам помочь смогут. Если что, и ледяные вмешаются. Им не с руки устраивать представление на людях.
— Так тебе! — Потрясала чайников Маруна. – Жаль, скалки любимой под рукой не было! Не зря матушка говорила, что скалка — самый нужный предмет в хозяйстве, я ей ещё не верила!
А все-таки она красивая – промелькнула шальная мысль. Кажется, он немного отравился шаманским варевом. Иначе как объяснить, что вся выдержка, вся холодность, вся самоуверенность куда-то исчезли?
Он желал сейчас эту девчонку так, как не желал никого другого. И завораживала она, и заставляла следить за каждым своим движением.
Вот ойкнула неловко. Вытаращила глаза, замахала руками.
— Как ты? Моэри, не пострадал? Еле нашла эту гадину, а то всем не до того, даже профессора меня слушать не стали! Уверена, что Даанри её эльф поможет, уж он-то все может, не чета нам! А ты за этой бросился, как оглашенный!
Кажется, она говорила что-то ещё, но он уже не слушал. Просто перешагнул через заледеневшую нечисть, сделал несколько шагов вперед, обхватил руками её лицо, глядя в расширившиеся глаза. Такие красивые… сейчас