Гончарное производство просуществовало на Нижнем Амре до конца третьего тысячелетия до н. э. С приходом сюда протоиндоевропейцев оно получило новый импульс. Здесь стали создаваться шедевры керамического искусства по типу трипольских сосудов, но позже оно исчезло вообще и возродилось только в 8–9 веке нашей эры в тебахской культуре. Помимо керамики и петроглифов на Амуре создавались и изваяния из камня. В краеведческом музее имени Розова г. Николаевска-на-Амуре «проживает» каменная скульптура Бога Перуна, единственная в мире. Принадлежность этой каменной скульптуры к культу Перуна утверждает руна «ПЕ» – знак свастичного типа. Существование этого письменного знака и его демонстрация в статье дорогого стоит. Его нет даже среди тысяч символов, опубликованных А. Голаном и среди рун В.Д. Косарева. Исследователи древних знаков не должны пройти мимо него, т. к. уникальность и значимость этого знака очевидны. А суть хорошо ложиться в гипотезу А.А. Тюняева [5], что свастичные знаки – предшественники иероглифов, по своей сути являются первописьменностью на Земле. Они обслуживали первоязык и обозначали или имена богов, или первые буквы их имён, имея соответствующее звучание. Таким образом, руна «ПЕ» по таблицам слоговой праславянской письменности Г.С. Гриневича и В.А. Чудинова передаёт начальные звуки имени Перун (илл. № 17), (илл. № 179) – изваяние Перуна анфас). Возможно, и само звучание имени Перуна произошло от слияния ПЕ и звучания слова РУНА – Пе-РУН. Как понятно, Перун выявлен ни где-нибудь на Западе, а на Востоке. Это является весомым фактом существования в неолите Восточной Перуновой Руси. Подобный знак нам удалось выявить в нерасшифрованном тексте хеттов. Существование этой руны в неолите не оставляет шансов академическим противникам свастичного рунического письма как такового, представляющих его, как гадательные символы. Символика, знаки, крашеная керамика на Амуре исчезли позже третьего тысячелетия и не возродились больше. Таким образом, анализируя керамику, символику, руны Нижнего Амура периода неолита, не остаётся сомнения, что они праиндоевропейского происхождения и не принадлежали тунгусо-маньчжурским племенам. Вопрос лишь в том, когда произошло их переселение сюда и что с ними произошло в дальнейшем. На этот вопрос может дать ответ только теория этногенеза Ю.Д. Петухова о существовании этнококонов, ядром которых были европеоиды, а обширная периферия была представлена родственными сапиентизированными предэтносами. Её можно интерпретировать и в отношении переселения европеоидов с запада на восток. Если при переселении племя европеоидов входило бы в зону, контролируемую дальнородственными гибридами другого этнококона, ведущими ещё полудикий образ жизни, хищными и умеющими владеть оружием, то военная стычка была бы обеспечена, а её результат был бы не в пользу переселенцев. То же произошло бы и при преодолении зоны близкородственных гибридов, хотя, возможно, они были и менее воинственными. Лишь с родичами центра этнококона единого антропологического и этнического типа не возникло бы проблем в отношениях. Таким образом, препятствия переселению были непреодолимыми, но, как видно, символика каким-то образом попала с переселенцами в отдалённые от западных регионов Евразии – на Восток.

Тождественная символика Запада и Востока относится к V–III тыс. до н. э., значит именно в это время она путешествовала по Евразии, очевидно, не встречая этнических препятствий. Почему? Видимо архантропная среда, ведя ещё дикий образ жизни, не была ещё вооружена и боялась цивилизованных европеоидов. Она не представляла опасности для переселенцев. Именно в это время и ранее происходило движение кроманьонца по планете во все её уголки.

Попали они и в Сибирь, а далее от Байкала начинаются истоки Амура – древней дороги тысячелетий, по которой они добрались до рыбного края. Низовье реки оказались для них благодатным районом, позволяющим вести оседлый образ жизни, что создавало условие для развития цивилизации. Переселение происходило достаточно быстро в течение нескольких лет или десятилетий и все элементы культуры народа сохранялись, более того, расцветали на новом месте жительства. Только этим и можно объяснить синхронное возникновение цивилизаций на планете с однотипными элементами культуры. Естественно, история и продолжительность неолитических цивилизаций этих переселенцев была разной. Некоторые, например, Яншао дали импульс развитию китайской цивилизации. Другие со временем затухли, не получив генетической подпитки, но дав сапиентную жизнь местным архантропам. Так случилось и на Нижнем Амуре. Но почему? Видимо, по дороге на Амур в начале II тысячелетия до н. э. и позже гибридные предэтносы стали непреодолимым препятствием для переселения европеоидов, и переселения новых родов прекратились. Их анклав на Амуре был обречен на ассимиляцию нарождающимися предэтносами, и он исчез во времени. Предки северных амурских народов переработали культуру европеоидов на свой манер – что-то частично сохранили (медвежий праздник), но многое утратили, включая и гончарное искусство. Не смогли они самостоятельно освоить и медно-рудное производства, поэтому медный век на Нижнем Амуре так и не наступил. Таким образом, картина этн о генетического процесса на Нижнем Амуре и связанного с ним цивилизационного преобразования неолитического общества на Нижнем Амуре раскрывает сущность самого механизма этногенеза, происходящего здесь. Он гармонично вписывается в теорию этногенеза, предложенную Ю.Д. Петуховым, который относил процесс становления этносов через предэтнотические образования к II–I тыс. до н. э. и позже. Неолитическая нижнеамурская цивилизация является примером существования на планете цивилизационных центров, которые совпадают с открытыми Петуховым этногенетическими очагами, где возникали первоязык, перворелигия, первописьменность (что подметил В.Д. Косарев), петроглифы, символика, гончарство и другие составляющие культуры. Творцом этого везде явился первоэтнос планеты – европеоиды.

Суть этого материала наполняет новым смыслом «палеоконтактный мультирегионализм» по Косареву.

Представленные материалы являются убедительными аргументами раскрывающими бытие людей неолита Нижнего Амура, отличными от сущности академической концепции, созданной школой академика А.П. Окладникова, которая отдала все археологические культуры неолита предкам северных монголоидных этносов. Многочисленные медиаторы жизни древних племён: микролитические орудия, гончарство, знаки, письмена, орнаменты, символы, при опоре на созданную мировой исторической наукой базу, позволили по новому взглянуть на культуру древних насельников Нижнего Амура и их этническую сущность. Они оказались тождественными инвариантами Западным неолитическим цивилизациям. Различные археологические свидетельства этому и особенно символика неолита Приамурья и Запада Евразии не оставляют сомнения в том, что культуры этих частей света имело общее начало, легко ложащееся в шаблон древней индоевропейской культуры. Даже оспаривая отдельные факты, нельзя повредить общую картину описанного здесь индоевропейского мира. По существу, это является прорывом в понимании генеза культурного и исторического процесса в неолите востока Северной Азии. Создана новая концепция масштабного присутствия здесь индоевропейских племён. Прежняя концепция, устаревшая морально и физически, не может выдвинуть ни одного контраргумента и оспорить ни одного её положения.