От прозвучавшего имени протянутая рука дрогнула и опустилась. Теперь девушка смотрела на Улю: чуть раскосые злые глаза блестели в свете лампы, как два пластмассовых шарика с ресницами на личике старой куклы. Незнакомке определенно нужна была доза полыни. Уж не потому ли она так спешит выполнить указание?

«Служка», – презрительно промелькнуло в Улиной голове, но она тут же одернула себя.

Никто, вступающий в игру с полынью, не застрахован от этого. Ни один не лучше другого. Все они уже проиграли. Так скрипучим голосом манекена сказала Ульяне тетка в пивной. И видит Бог, которого просто не может быть в этом сумасшедшем мире, стоило ее послушать.

– Радуйся, что не пришлось с ним встречаться, – прошипела девушка, приходя в себя. – Давай свою вещицу и вали отсюда. Поняла?

Она раздраженно тряхнула кистью, рукав пальто сбился, обнажая полынную метку. Татуировка была с трудом различима. Она выцвела, потеряла объем и расплылась контуром как еще один признак томительной нужды своей хозяйки.

Не желая больше мучить приговоренную пусть к отсроченной, но неизбежной встрече с полынным туманом, Уля нащупала в кармане рюмку и осторожно вложила ее в раскрытую ладонь. Девушка медленно перевела взгляд на вещицу, потом вскинула глаза на Улю.

Будто в замедленной съемке Ульяна увидела, как округляется рот незнакомки, – пересохшие тонкие губы, чешуйки простуды в уголках. Во взгляде мешались удивление, страх и злорадство, и они медленно пробивались через отупение полынной ломки.

– Это что? – наконец выдавила из себя девушка.

– Подарок Гусу. Ты же сама сказала…

– Что, совсем спятила? Ты что наделала? – Она вдруг коротко хохотнула и одним движением сбросила рюмку с ладони.

Та звякнула, но не разбилась, утонув в мягком паласе.

– Я нашла вещицу. Тебе поручили ее забрать? Ну так бери! – Понимание, что все пошло совсем не так, как планировалось, пробежало по Уле волной липкого страха.

– Нашла, говоришь? – Девушка презрительно скривилась. – Ты что, думаешь, самая умная? Даже я вижу, что никакой это подарочек… Решила Гуса обмануть? Идиотка. – И направилась к выходу. – В чехарду с полынью поиграть захотела, совсем тронулась…

Замершую у стола Улю она замечать перестала.

– Эй, ты куда?

Уля бросилась к ней, но девушка оказалась быстрее – выскочила в коридор и мигом захлопнула дверь. Раздался щелчок замка.

– Сиди теперь, – сказала она в тонкую щелочку. – Я за Гусом, он разберется…

Уля забарабанила по двери кулаками, навалилась на нее всем телом, подергала за ручку, но замок не поддавался.

– Постой! Выпусти меня! Выпусти!

– Не ори! – прикрикнула на нее служка. – Гус меня похвалит. Я же почувствовала! Я лучше этих безмозглых… Этих тупых… Чехарду разглядела… – горячо шептала она и скребла по двери ногтями. – Он даст мне еще один шанс! Я снова сыграю! Я смогу… Он возьмет меня к себе… – Голос стал ломким, неразборчивым и совсем стих.

Пока еще были слышны шаги, Уля все кричала им вслед:

– Постой! Постой! Отпусти меня! У меня есть таблетки, я поделюсь! Эй!

Воцарившаяся тишина ударила по ушам сильнее любого звука. Служка ушла за своим хозяином, чтобы наябедничать на Улю, которая нарушила неведомое ей правило.

– Черт! – ругнулась она, возвращаясь к столу.

Попросить ее не разбрасываться проклятиями было некому. Только слепой глаз монитора равнодушно смотрел прямо перед собой. Уля потянулась к нему рукой и пальцем вывела на пыльной глади коронное Рэмовское «Не черти!». Стало немного легче.

Лампа надсадно жужжала под потолком, у окна чах фикус, стол, заваленный входящей корреспонденцией, скрипел от каждого прикосновения. Уля села в массивное кресло, расшнуровала ботинки, стянула куртку и устроилась поудобнее. Ей оставалось только ждать, как висельнику часа казни. В том, что Гус не погладит ее по голове, Уля даже не сомневалась. Но и причинить ей вред, настоящий, такой, как Рэму, он еще не мог. Она ведь пока не стала служкой. Не проиграла полыни. Не исчерпала свой месяц. Напротив, принесла в подарок вторую вещицу, какой бы странной та ни была.

Успокаивая себя, Уля потянулась к сумке, приоткрыла молнию, заглянула внутрь и вытащила два листочка. Летопись полынника почти завершилась. Непрочитанными оставались с десяток записок да парочка совсем уж смятых клочков бумаги.

Ульяна глубоко вздохнула и принялась разбирать сбивчивые строки, которыми отец испещрил оборотную сторону рекламной листовки.

«Только что вернулся домой. Голова свежая, мысли четкие. Я уже не помню, когда рассуждал здраво, но сейчас ощущаю кристальную чистоту. Будто прошел курс лечения от наркотической зависимости.

Что, по сути, так и есть. Экспресс-курс неприятия себя и того, что мной стало. Если я желаю разобраться во всем происходящем, то должен владеть своим телом и разумом. Иначе Гус сломит меня. Он уже заметил мое отсутствие. Я чую это.

Пока шел от остановки до дома, постоянно ловил на себе взгляды служек. Мужчина старше пятидесяти за рулем бежевой иномарки. Очень худая, изможденная женщина с тонконогой собакой на поводке. Три подростка в темных куртках – они стояли в подворотне, один крикнул что-то мне вслед, остальные его удержали. Значит, им приказано наблюдать, но не вмешиваться. Возможно, уже сегодня за мной придут. Или завтра. И я должен буду подчиниться, сделать то, чего от меня ждут.

Я выйду на охоту, я принесу подарочек проклятому старику, но больше никаких таблеток. Никогда! Я знаю, откуда они берутся. Я видел, где растет трава, что оборачивается в упоительно горький, немыслимо нужный порошок. И я знаю, что властвует той землей. Туман, пожирающий таких, как я. Круг, который замыкается. Пищевая цепочка, которая вьется в руках старика.

Но если я узнаю, кто он… Тогда… Что будет тогда? Я сумею разорвать порочный круг смерти? Глупости! Я сумею вырваться? Мой шанс уже упущен. Я смогу кого-то спасти? Мне не позволят.

Но понять я обязан. А потом, когда наступит моя очередь уйти туда, где цветет полынь, и встать лицом к туману, я буду знать, почему это случилось со мной. И это уже немало.

Обратного пути нет. Его никогда и не было. Глупо успокаивать себя, надеяться, что впереди обязательно найдется съезд. Каждый сам тащит свою ношу, а моя такова. И я готов к ней. К тому же теперь у меня есть еще одна причина.

Я решил попрощаться. Отыскал старый номер тещи. Там-то Светлану и нашел. Вот же удивилась она, когда услышала, кто звонит. С того света ей весточку послали. А что, так и есть. Она даже не поняла, как близка была к истине. Долго не соглашалась увидеться. Но я настаивал. Сказал, что уеду скоро и, наверное, уже не вернусь. Мало ли, как ее жизнь сложится. Надо бы развестись по-человечески. Чтобы назад я ее не тянул.

Она подумала и согласилась. Место назвала самое людное. Прямо на вокзале. Я раньше приехал, встал в сторонке. Все старался на людей не смотреть, а внутри так пылало, так и звало глаза закрыть. Посмотреть во тьму. Смертность чужую разглядеть. Но нет. Стерпел.