Не отпуская блокированную руку, Аманвах, как куклу, отбросила его от операционного стола прямо на сына. Точный пинок послал юнца к дверям, а следом Аманвах вывела вопящего мужчину – вымела их вон непринужденно, как мусор.

Когда двери распахнулись, она отпустила руку лактонца и, подпрыгнув, изобразила «удар мула» – врезала ногами в солнечные сплетения, так что отец и сын полетели вверх тормашками и тяжело грохнулись один на другого. На них потрясенно уставились десятки женщин, сортировавших раненых.

Лиша обратилась к Рони:

– Ступай и приведи самых здоровых лесорубов. Поставь у двери операционной и скажи, что я откушу им бошки, если впустят кого-то, кроме пациентов и травниц.

– Кого-то подрядили заносить раненых, – напомнила Рони, – а большинство лесорубов ушли в ночь.

– Пару рук я найду, когда закончу, – сказала Лиша. – Иди.

Рони кивнула и исчезла. Аманвах уже занялась девочкой, жестоко искусанной полевыми демонами. Это – не первые лактонцы, взбеленившиеся при виде наряда и смуглой кожи Аманвах, но пусть проглотят – вместе с зубами, если понадобится.

Невзирая на то что призвали почти всех травниц Лощины, сил не хватало. Подмастерья могли вправить кость и залатать рану, но мало кто умел разрезать плоть и уж тем паче – исправить повреждения. Аманвах – лучший полевой хирург на памяти Лиши, и было бы глупо от нее избавляться.

Затем наступило временное затишье в ожидании очередного потока. Лиша закончила работу, предоставив шить Кэди. У выхода из операционной она потянулась, распрямляя спину. Дополнительный вес, который она теперь носила, ничуть не облегчил ее многочасовые труды в согбенной позе.

В главном зале лечебницы царил хаос. Прошла неделя с тех пор, как хлынули беженцы, но раненые все еще поступали по мере того, как лесорубы и «деревянные солдаты» собирали их на дороге и препровождали в Лощину. За дни, проведенные в бегах, многие выдыхались и страдали без крыши над головой; другие получили ранения от неприятеля или демонов.

Но после потока беженцев из Форта Райзон и потерь в новолуние население Лощины научилось упорядочивать хаос.

Беженцы-лактонцы плюхнулись на лавку в сторонке и уставились в пол, положив на колени руки. Лиша остро нуждалась в отдыхе, но эти двое активно напомнили, что другим было намного хуже.

Лиша понимала ярость беженцев по отношению к Аманвах. Она и сама разозлилась. Удар по Доктауну был слишком точен для внезапного порыва. Ахман задумывал его давно, одновременно соблазняя Лишу. Часть ее, гневная и уязвленная, надеялась, что Арлен и правда его убил.

Она подошла к лактонцам. Отец не поднял глаз, пока ее ноги не оказались в поле его зрения. Сын продолжал смотреть в пол.

– С твоей дочерью все будет хорошо, – сказала Лиша. – Как и со всеми вами.

– Отрадно слышать, травница, – отозвался отец, – но чтобы все стало хорошо – это вряд ли. Мы потеряли… все. Если Кади умрет, я не знаю, что… – Он подавился всхлипом.

Лиша взяла его за плечо:

– Я понимаю, что ты чувствуешь, но побывала в точно таком же положении. И не раз. Это знакомо всей Лощине.

– Дела идут на лад. – Стела Тракт нарисовалась с водовозной бочкой. Она наполнила из черпака пару чашек и достала грубое одеяло. – Холодает. В лагере будут тепловые метки, но они действуют только ночью. Вам назвали номер участка?

– Э… – призадумался мужчина. – Малец у входа что-то сказал…

– Семь, – подал голос сын, не отрывая взгляда от пола. – Мы на седьмом участке.

– Поле Поллока, – кивнула Стела. – Как вас зовут?

– Марсин Торф. – Мужчина кивнул на сына. – Джак.

Стела сделала пометку в блокноте.

– Когда вы в последний раз ели?

Мужчина какое-то время тупо смотрел на нее, затем качнул головой:

– Поищите у меня в карманах.

Стела улыбнулась:

– Я велю Каллену подогнать хлебовозку, пока вы ждете.

– Благослови тебя Создатель, девонька, – сказал Марсин.

– Видишь? – заметила Лиша. – Уже получше.

– Ага, – кивнул мальчишка. – Мамы не стало, дом превратился в золу, а Кади умирает от демонской лихорадки. Зато у нас есть одеяло, все ништяк!

– Эй, благодарен будь! – прикрикнул на него Марсин и отвесил сыну подзатыльник.

– Одеялами и хлебом дело не ограничится, – сказала Лиша. – Таких силачей, как вы, можно сразу поставить валить деревья и строить дома на новой великой метке.

– Работа оплачивается, – добавила Стела. – Питание поначалу в кредит, но дальше вы будете зарабатывать по пять клатов в день каждый.

Лиша посмеивалась, однако новая монета оказалась именно тем, в чем нуждался народ, и расходилась среди беженцев быстрее, чем ее чеканили.

Марсин покачал головой:

– Я решил ночью, что конец нам, когда демоны прорвались за лагерные метки. Но начал думать… что Избавитель не стал бы нас спасать без причины.

Лиша и Стела встрепенулись.

– Ты видел Избавителя? – спросила Стела.

– Ну да, – кивнул тот. – И не только я.

– Это была лишь вспышка меточного света, – сказал Джак.

– Да, – подтвердил Марсин. – Но ярче всех меток, что я понаставил впопыхах. Смотреть было больно. И я видел руку.

– Это могло быть что угодно, – возразил Джак.

– Что угодно не заморозило бы огненного демона, который укусил Кади, – уперся Марсин. – И не поджег бы того леснягу, чтобы мы сумели добраться до лесорубов и дороги.

Лиша покачала головой. Она не впервые слышала о подвигах Ренны, но до сих пор никто не видел ничего, кроме быстрой тени или промелькнувшей меченой плоти.

«Как она это делает?» – подивилась Лиша. Рисовать метки в воздухе и таять как дым, удаляясь на мили за время, которого хватит только на глубокий вздох… Одними воронцовыми метками такого не объяснишь. Силы Уонды умножались ночью, но днем ничего подобного не случалось, и после восхода солнца ее способности всегда возвращались на уровень обычных людей.

– Клянусь солнцем, – не унимался Марсин. – Избавитель спас и меня, и моих близких.

– Конечно спас, – кивнула Стела. – Избавитель – с нами, хранит нас всех.

Лиша отвела девушку подальше, чтобы мужчины не слышали.

– Не надо давать таких обещаний. Тебе, как и всем, понятно, что даже Арлен Тюк не может быть сразу везде. Люди должны сосредоточиться на самообороне.

Стела присела в реверансе.

– Эх, госпожа, это здорово, когда ты лесоруб с ручищами как бревна или красийская принцесса, которая расшвыривает мужчин, как кукол. Что делать простушке из Лощины вроде меня?

«И в самом деле – что?» – подумала Лиша. Стела была крепка здоровьем, но невысока ростом, руки и ноги тонюсенькие. Девушка всячески старалась помочь, но была права. Для боя она не годилась.