– Не дам! – твердо ответила та. А старый слуга вновь огорченно махнул рукой и встал. – Весь день коту под хвост.

На все это действо с удивлением взирал Ермилон.

Отряд воинов встретил проводника у моста. Им оказался парень лет двадцати пяти с редкой русой бородкой и очень похожий на Ермилона. Только стройный и худощавый. Он стоял рядом с невысокой покрытой шерстью лошадкой.

– Ты проводник в горы? – спросил ехавший впереди Эрзай.

– Я, господин.

– Ну, тогда показывай дорогу.

Охотник увидел среди стражников одного высокого статного воина, одетого в кольчугу, на отличном коне, и поклонился.

– Я Ермидан, милорд, – представился он Антону, вскочил на свою лошадку, обернулся и махнул рукой в сторону гор. – Следуйте за мной.

Дороги не было. И отряд стал растягиваться, петляя по еле приметным тропам. Всадники двигались в горы вдоль кромки леса за рекой. Вскоре отряд уже ехал в колонну по одному, поднимаясь по пологому серпантину, вытянувшись в длинную извилистую цепь. Антон любовался красотами гор: скалами, поросшими кустами орешника, высокими соснами, над которыми кружили орлы. Так ехали часа два. У высокой седловидной горы проводник остановился и спешился. Из небольшой пещеры, спрятанной за кустами, вышли еще двое парней.

– Дальше, милорд, нужно идти пешком. Хорошо бы обвязаться веревками… Вы их взяли?

– Взяли – усмехнулся Антон. Это Сильтак надоумил его взять веревки. Сам бы он не подумал о такой простой вещи, необходимой в горах.

– Лошадей посторожат мои братья… Ерлав и Ердар, – представил он парней.

Антон подивился предусмотрительности проводника и сделал на память заметку, присмотреться к нему.

– Я пойду первым, – продолжил говорить Ермидан, и буду показывать путь.

Антон кивнул.

– Сильтак, – отдал распоряжение он. – Ты следуешь за проводником. Эрзай, ты замыкающий. Я иду в середине.

Спешившиеся воины гуськом потянулись вверх к седловине.

Антон предполагал, что подъем будет трудным, но что таким, представить не мог. День выдался безоблачным. Местное солнце обжигало горячими лучами. Пот струился по телу ниагарскими водопадами. Поддоспешник промок уже через полчаса подъема. Пот тек по спине, по лицу, заливая лоб и глаза, и он не мог дать команду остановиться, потому что показать слабость перед своими бойцами он просто не имел права. Было трудно не только ему, но и Сильтаку. Старый гладиатор несколько раз оборачивался и смотрел на Антона, а тот с хрипом раздираемых бронхов тяжело дышал и, мысленно матерясь, лез наверх из последних сил. Раз двадцать он пожалел, что решил возглавить этот поход. Мог ведь отдать приказ Сильтаку и сидеть в замке… Антон был уже на грани обморока, когда проводник остановился.

– Тут передохнём, – тяжело дыша, сказал он, – и полезем по отвесной стене.

Сказав это, он упал на траву, росшую на козырьке под тенью горы. Рядом, пересилив желание упасть, сел Антон. Но предварительно крикнул:

– Привал! Всем под… – голос сорвался на хрип. Уже тише произнес. – Под тень.

Антон видел, что его бойцы тоже устали. Но им, привыкшим к монотонному тяжелому труду крестьянина, было легче. Их фанерные кирасы весили мало и не нагревались под жгучими лучами, как его стальная кольчуга.

«Черт меня дернул надеть ее», – со злостью на свою непредусмотрительность думал он.

Посидев минут десять и немного придя в себя, он обратился к проводнику:

– Ермидан, ты чем по жизни занимаешься?

– Да я, милорд, по большей части охотник. Оленя добываю или пушнину. В горах. К крестьянскому труду у меня тяги нет. А что?

– Ты в Темную чащу наведывался?

– Нет, милорд. Там опасно охотиться. Хоть зверья много, но там колдун живет и его мертвецы…

– И что, про это все знают?

– Ну все не все… А слухи такие ходят. Видел я и тех, кто не брехал, что видел мертвецов. Да и что там делать? Дичи и пушного зверя и в горах хватает. Беда только, горцы пришли. Какое-то племя из-за хребта вернулось… Теперь житья не дадут…

– Понимаю. С горцами как-нибудь решим, – отозвался Антон, выслушав проводника. – У меня к тебе предложение. Переходи ко мне служить. Мне нужны разведчики. Хорошо платить буду. И крестьянствовать не надо.

– Так я не один, милорд, со мной младшие братья. Старший-то Ермилон, он мастер литейщик, а мы охотники.

– Я всех возьму, и тебя, и братьев. Будешь командиром разведки.

– Вот как! Заманчиво, милорд. И снаряжение дадите?

– Дам луки, такие, как у нас, и броню легкую, и учиться сражаться будете у Сильтака. Он мастер тайных дел.

– А сколько положите монет, милорд?

– А сколько тебе нужно для безбедной жизни?

– Серебряный талан за три десятка дней и братьям по полталана… Стол и проживание за ваш счет, одежда и снаряжение, как у воев.

– Договорились. С сегодняшнего дня ты и братья твои служите мне разведчиками. Дам задаток, как вернемся, и снаряжение. Спать будете в казарме с воинами. Стол там же.

– Тогда по рукам, милорд. Правду люди говорят, что вы необычный владетель… мол, о людях заботитесь и не обдираете их. А я думал, брехня. Низинные на вас молятся…

– Это кто такие? – спросил, слегка усмехаясь Антон.

– Да мы так деревенских, что у реки живут, называем. Они внизу живут, вот значит и низинные… А что нам делать нужно будет?

– Не буду скрывать от тебя, Ермидан, подпирают меня со стороны города, и вот еще горцы объявились. Нужно знать заранее о приближении отрядов противника. Вылавливать и уничтожать их разведку. Сможешь?

– С такими-то луками запросто, – проводник с завистью посмотрел на лук Антона. Антон это заметил и протянул ему лук и колчан.

– Держи. Только натягивать его надо по-другому. Вот так, смотри, – и он показал способ натяжения Эрзая. – Так степняки луки натягивают. Попробуй.

Ермидан суть уловил сразу и на пятый раз заслужил одобрительный кивок подошедшего Эрзая.

– Пошли, покажу еще кое-что – сказал он.

Они отошли в сторону, и Эрзай, объясняя, стал показывать приемы обращения с луком. А Антон прилег и закрыл глаза. Он потянулся к кресту. При подъеме от усталости он не мог сосредоточится и получить от него силу. Теперь же он немного пришел в себя. Вскоре крест ответил на его призывы, и приятное тепло прошло по телу, наполняя его силой и свежестью.

Отдыхали не менее часа. Затем Ермидан встал и обратился к Антону.

– Пора, милорд. Я полезу с веревками и буду их крепить на карнизах. Подниматься будем уступами. На это уйдет весь день, но до темноты должны управиться.

– Действуй, – согласился Антон. Он поднял голову и смотрел, как паренек, словно ящерица, карабкался по отвесной скале, находя пальцами малозаметные выступы, и вскоре добрался до первого карниза. Он исчез из видимости, но сразу же вниз полетел конец веревки.