– Ну, я уж как-нибудь сам представлюсь молодому человеку, Дима… Если я не так хорошо, как ты, ориентируюсь в этих бесконечных временах английского языка, это не значит, что я вообще и говорить не умею… – И он протянул руку. – Олег Дмитриевич. Мы с Дмитрием Олеговичем родственники. По маме. И коллеги. По работе.

Рукопожатие у Олега было еще более костедробительное.

– Вы, я слышал, тэквондо увлекаетесь?

– Совсем немного, – пролепетал Гор. – Знаете, в юности, в университете…

«Вот тебе будет наука! – в сердцах подумал Енски-млад-ший, но, конечно, не вслух. – Нечего девочкам мозги пудрить! Дон Жуан hrenov!»

Впрочем, его лепет прошел безнаказанно, потому что братья неожиданно увлеклись друг другом. Олег Дмитриевич внезапно завизжал, как Брюс Ли в лучшие годы, а Дмитрий Олегович зарычал, как тигр. Оба встали в стойки, смутно напоминающие фильм «Змея в тени орла», и кинулись друг на друга, крича, как ошпаренные коты. В процессе этой милой семейной сценки братья зацепились за вешалку и завалились куда-то в закрытую комнату. Там загрохотало что-то жестяное, потом зазвенело что-то стеклянное, и братья появились на пороге как ни в чем не бывало. На лице Олега, впрочем, было несколько озадаченное выражение.

– Vaza? – спросила Яна.

– Net. Serviz, – задумчиво отозвался Олег Дмитриевич.

– Еrunda, – махнул рукой Дмитрий Олегович. – Еerunda! Пойдемте лучше чай пить!

И вся дружная компания поволокла Гора в большую комнату.

– Чай лучше пить, конечно, не наш, – по дороге убеждал Гора Дмитрий Олегович в правое ухо. – Лучше китайский. Особенно я выделяю из этой с'еды всякого года Олон-ги. Удивительный вкус! У нас отк'ылся магазинчик тут, неподалеку, там можно п'иобрести такие удивительные чаи! Такие удивительные со'та! Газнооб'азие по'ажает! Сейчас мы как газ выпьем Пу-Э'х. Вы ощутите это великолепие вкуса, это газнооб'азие оттенков…

– А как вы познакомились с Яночкой? Она звонила, но ничего не рассказала толком. Экспедиция, какие-то тайны. Археология – это увлекательно, но она ж нам ничего не рассказывает… – жаловался в левое ухо Олег Дмитриевич.

– Не слушай их, это все глупости, – комментировала в затылок Яна.

Гор лишь ошалело кивал. Наконец они подошли к порогу гостиной, и ноги Енски-младшего повели себя не совсем адекватно, что было удивительно даже для него самого. Ноги вдруг ослабли прямо на пороге комнаты. В большущей комнате стоял громадный, занимающий все пространство стол, за которым сидела и радостно улыбалась во все 32 зуба вся родня Яны Градовой. Мама, сестра Оля, жена дяди, их сын, бабушка с дедушкой. Заодно там же сидела соседка, блистающая золотом рта.

Всем им Гор был представлен. Ручка Оли Градовой задержалась в его руке чуть дольше, но Енски-младший в тоске не придал этому значения.

Облегчало участь Гора только то, что по-английски говорили в этой семье Яна, ее папа и Олег Дмитриевич. Остальные молчали и благодушно улыбались. Особенно в этом усердствовала соседка, которой, видимо, не терпелось продемонстрировать свой золотой запас заморскому гостю. Впрочем, мама Яны улыбалась несколько натужно, видимо, по причине того, что она отлично слышала «драку мартовских котов» и ее звонкие результаты.

«Попал, – понял Гор. – Попал…»

Ход его мыслей не сильно изменился через три часа.

Он в такой же немой тоске пил уже седьмую кружку ненавистного Пу-Эрха, который чем-то напоминал круто заваренный веник и сыр для гурманов. Дмитрий Олегович и Олег Дмитриевич ввязали его в качестве арбитра в спор относительно сортов чая и их вкусовых качеств. Гор делал задумчивое лицо, слова прилипали к языку, но спорящим ничего больше и не надо было.

Страшно хотелось в туалет, но почему-то Енски-младший стеснялся. А тут еще Яна, всегда такая бойкая, сидела с видом невинной японской девственницы, потупив взор, и смущенно улыбалась. Она изредка бросала на Гора взгляды, полные намеков на «стесненные чувства». От этого у журналиста начинали ныть зубы.

Мама Яны смотрела на Гора многообещающе одобрительно. От этого взгляда Гор с ужасом ощутил необоримое желание назвать ее тещей, обнять и троекратно расцеловаться по русскому обычаю.

На исходе девятой чашечки чая Дмитрий Олегович (хотя, возможно, это был Олег Дмитриевич), издалека завел разговор о свадьбе.

– А как у вас, в Англии, дают вид на жительство членам семьи подданного Великобритании? Быстро или тянут?

От этих слов Яна вся заалела и посмотрела на Гора ТАК, что ему захотелось прямо сейчас выброситься из окна.

– Мы как-то об этом еще не думали, – пробормотал он, медленно погружаясь в липкий туман.

– А пора бы… – донеслось из молочной густоты ласковое слово Дмитрия Олеговича (а может быть, и Олега Дмитриевича).

«Боги! Вытащите меня отсюда!» – жалобно возопил внутри себя Гор.

Странно, но на этот раз боги внезапно откликнулись. Неожиданно, возможно, и для себя самого, божественным посланцем оказался Мочалка Перси. К сожалению, он не материализовался в воздухе и не забрал Гора с поля боя, как валькирия павшего воина, а просто позвонил на мобильный телефон.

– Гор? Енски? – Перси явно был взволнован. – Слушай, братан, у нас проблемы. Тебе не звонил какой-то Март… Мартяков… Нет, эту гадину звать… Мартьянов. Вот! Не звонил?

– Не знаю, – вяло отозвался Гор. Яночкина родня умильно, но настороженно смотрела на него.

– Сейчас посмотрю.

Енски-младший отнял трубку от уха и поклацал кнопками. В списке не принятых вызовов действительно стоял какой-то телефон.

– Может быть, и звонил, – ответил Гор, оживая. – Я не слышал. А что?

– У нас проблема. Короче, нам «strelku» забили. Хотят «bazarit po ponyatiyam». Ну, это типа рамсы расписать и вообще что-то там по поводу сокровищ. Развести на бабки хотят, клянусь своей черной задницей.

…Видимо, Перси действительно волновался, потому что в нем внезапно и без предупреждения проглянули замашки парнишки из «черного», очень «черного» района, где у молодого человека два пути: или идти убивать, или идти продавать. Наркотики, понятное дело.

– В общем, нам потребуется вся возможная кавалерия. Сечешь?

– Секу! – ничего не понял Гор.

– Ты где сейчас?

– Момент. – Гор оторвался от трубки. – Яна, адрес!

– Михалевский переулок, четырнадцать, – удивленно пролетептала девушка.

Юноша повторил это в трубку, и Перси крикнул:

– Еду! Десять минут – и я у тебя.

После этого раздались короткие гудки.

– Увы, мне очень жаль, неотложные дела, должен удалиться… – пробормотал Гор, вскакивая из-за стола.

…Неведомые разборки с украинской мафией пугали его в данный момент меньше, чем продолжение родственного общения.