И пальцем бы я до этих карт не дотронулся!

– Тогда ты останешься взаперти в этом мире надолго. Не нужно упрямиться. Не нужно сомнений и нерешительности. Это ты не убил последнюю девчонку. И именно ты так расстроил Тьму своим своеволием!

– Да он вообще создан, чтобы всех вокруг себя расстраивать! – всё-таки преодолел щит Арнео. Говоря, он смахивал с одежды несуществующие песчинки и чесался. Видимо, преграду составляли уплотнившиеся кристаллы, вот бог до сих пор и ощущал зуд от них.

– Я досконально исполнил данное мне указание. Ни о каком своеволии не может идти и речи! – в отчаянии запротестовал я.

Ну, как? Ну, почему? Я же уже так успокоился, что никто не станет меня искать и тем более наказывать! Ну, что за западло-то такое?

– У Тьмы много служителей и соглядатаев. Тьме известен каждый твой поступок, и Тьма помнит каждое своё слово к тебе. Так что, знай, Тьма не видит причин хитрить с ней и самовольно прерывать своё служение.

– Подобные слова никак не могут быть связаны со мной. И всё же, если они вдруг сказаны из-за моей вынужденной задержки, то я бы давно отправился служить дальше, – голос мой звучал спокойно, уверенно и даже равнодушно обвиняюще, как если бы я ни капельки и не сомневался в собственной правоте, – но это мне так и не дан знак, что я могу вернуть себе власть над потоком смерти и, соответственно, покинуть этот мир.

– Что? Ты сам не дал знать, что считаешь задание завершённым!

– Не ты ли только что описывала мне возможности Тьмы? Или… на деле не признаёшь, что Тьма всеведуща и вездесуща? Я-то вот знаю какой силе служу. И к чему мне отвлекать её внимание такими мелочами, когда ей и так всё известно обо мне?

– Наглец, – протянула девица, и Арнео, на долю секунды задумчиво поднимая взор к потолку, согласно кивнул головой, но вслух сказал иное:

– Наглец или нет, но истина в его суждениях живёт. Его нельзя обвинять в предательстве. Можешь передать Тьме моё мнение, когда сделаешь всё, как я скажу.

– Как скажешь ты?!

– Да, я. Потому, что кое-кто здесь наглее этого типа! Свободно вести подобный разговор в моём присутствии чрезмерное хамство. Поэтому в силу моего хорошего настроения все мы сейчас сделаем вид, что никто никогда и не слышал о каком-либо указании Тьмы относительно не принадлежащих ей людей. Но предлагаю запомнить – моего чувства такта хватит на один единственный раз.

– Что ты хочешь сказать, Артондол?

– Что мне надоело быть марионеткой и ощущать презрение со всех сторон! Если здесь, в моём присутствии, снова посмеет прозвучать прямое обвинение в том, что по некоему указанию не были убиты не принявшие путь Тьмы некоторые мои подданные, то это обозначит конец нашему союзу!

– Оно не прозвучит, – после небольшой паузы, сказала лич, соединяя костлявые пальцы рук. По всей видимости она сообщала Хозяевам новые обстоятельства своего задания и получила ответ.

– Тогда убирай Колоду Мертвецов!

Посланница Тьмы под требовательным взором бога послушно положила карты в поясную сумку. Я тут же испытал некое воодушевление и поинтересовался:

– Так я могу расценивать твоё появление за знак? Мне теперь можно использовать тьму?

– Ты, конечно, всегда верно исполнял свой долг, – она окинула меня неприязненным взором и через силу поправила себя, смягчая голос. – Да, ты всегда верно исполнял и исполняешь свой долг.

– Само собой, – отлегло у меня от сердца.

– Конечно, я знаю это. Ведь мы стоим на одном поле. Вот только есть ничтожный нюанс, Странник. Ты служишь не мне, а напрямую Тьме. От неё и жди знака. Жди своего знака от великой Тьмы, ничтожный червь! Его даст тебе только Тьма. Та сила, для которой не существует ограничения времени, как для смертных!

Мне мгновенно поплохело, а эта дрянь ещё и добавила:

– Ведь так, если следовать правилам досконально?

Язвительная улыбка мне крайне не понравилась. Не хотелось из-за Элдри завершать свой путь мага… во всяком случае, как тёмного мага. В использовании света меня пока никто не ущемлял! Но на данный момент убивать девочку не имело никакого смысла. Моё внезапное раскаяние могло сделать всё только хуже.

– Не мне решать, что верно для Тьмы, – нейтрально и смиренно ответил я.

– Не тебе, Странник… И не тебе, Артондол! – лич зло буравила бесцветными мёртвыми глазами хранителя мира. – Тьма не оставит без внимания твоё вмешательство, порожний бог!

– Смеешь меня оскорблять?!

– Это женская слабость. Мне следовало подобрать другие слова, разумеется, – жуткое подобие на прежнюю красавицу ухмыльнулось. – И, разумеется, я обязана попросить прощение. Как умею. По-женски.

Вряд ли Арнео ожидал то, чего и я предречь не мог. Провидение тоже не было его сильной стороной, иначе бы он ни в коем случае не допустил подобного. Мёртвая посланница ловко прильнула к губам бога и поцеловала его. Ядовитая слюна мгновенно проникла в ткани живого организма и парализовала тело. Глаза Арнео остекленели. И будь он моим другом, я бы тотчас же вонзил свой кинжал в основание шеи лича. Удар не убил бы никого, но безымянной твари пришлось бы отвлечься на собственную регенерацию… Однако я не был дружен ни с одним из богов. А с этим-то и вовсе не имел ничего общего! Да и по-прежнему почитал Хозяев. А потому остался бездеятельным наблюдателем.

– Дрянь! – сумев избавить себя от обездвиженности, воскликнул Арнео и одновременно резким движением оттолкнул от себя мертвеца, уже восстановившего иллюзию девушки. После чего зашёлся сильным кашлем. Из его рта отхаркивались сгустки, похожие на клубки паутины.

– Надо же какой ты сухарь!

Сделав вид, будто она обиделась, лич шаловливо погрозила мне пальцем и исчезла. Мир вокруг тут же обрёл свои краски и звуки. Но ненадолго. Разговоры резко утихли, едва крестьяне осознали, что бард Лайрэм неожиданно не только переместился в пространстве, но и оказался далеко как нездоров. Лицо Арнео стало отдавать очевидным сине-зелёным оттенком, под кожей чёрными разводами проступили набухшие вены, а непрерывный кашель с необычной мокротой, из которой вылуплялись белые извивающиеся черви, и вовсе заставил местных кумушек пронзительно завизжать. После чего деревенщины всем скопом ринулись прочь из избы.

– Твою мать! – сумел выругаться Арнео в перерыве между приступами.

Смотреть на его мучения, не пресекаемые никакими должными магическими воздействиями, мне быстро надоело. В моём нынешнем состоянии и двоих амбалов, ловко орудующих вилами, следовало считать серьёзной угрозой. Поэтому, размыслив, что сложновато мне будет предотвратить панику на селе без участия могущественного спутника, я принялся рассуждать вслух: