Слоан появлялся в офисе около половины десятого каждое утро, источая запах лимона и чего-то мускусного. Диктуя письма, Слоан шагал из угла в угол. Погруженный в поиск новых идей, он закидывал ноги в туфлях от Гуччи на стол.

Зиара часто видела, как он стоит возле окна, с пятого этажа наблюдая за прохожими. Слоан так глубоко погружался в себя, что нужно было хлопнуть дверью, чтобы он понял, что не один.

Она стала узнавать его.

Сегодняшняя рутина была нарушена тем, что Слоан ворвался в приемную, как бык:

— Мне нужно сделать кучу звонков, Зиара. Не тревожь меня.

— Да, мистер Крейтон, — автоматически пробормотала она.

Он несколькими длинными шагами пересек приемную и скрылся в своем кабинете, хлопнув дверью. Определенно самый подходящий день для того, чтобы держать голову пониже и разобрать кучу документов, лежащих на столе.

Спустя несколько часов, устав от приглушенных криков и рычания, доносящихся из кабинета, Зиара решила, что лучше сбежать. Она спустилась на этаж дизайнеров. Энтони обнял ее и повел за собой, показывая образцы тканей, лежащие на столах.

— Роберт очень расстроился, — сказал он. — Он считает меня предателем.

Зиара взглянула через плечо на обычно энергичного мужчину, который сидел за столом, обхватив голову руками.

— Почему? — тихо спросила она.

Энтони указал на ткани:

— Потому что я заказал это.

Она взглянула на смесь кремовых, розовых, нежно-голубых и светло-желтых оттенков, хотя обычно стол был занят белыми материями.

— Кажется, я понимаю, — кивнула Зиара.

— Я пытался уговорить Роберта искать новые направления, особенно если пожелания высказывают клиенты, но он не хотел слушать.

— Не думаю, что мистер Крейтон станет с ним считаться.

— Что ж, может, он преуспеет там, где я не сумел. — С грустной улыбкой Энтони отошел, предоставив Зиаре заниматься тем, что, как он знал, было ее любимым времяпрепровождением.

Взяв квитанции, она принялась сверять их с тканями, разложенными на столе, изучая цвета, текстуру, оттенки.

В идеальном мире, в котором у нее была бы поддержка семьи, гранты на обучение, в котором она не полагалась бы только на саму себя, сразу после получения свидетельства о школьном образовании Зиара стала бы поставщиком прекрасных тканей, полудрагоценных камней, аксессуаров. Энтони не видел в ней конкурента, а потому обучал всему, что знал сам.

— Наслаждаешься?

Зиара замерла, ее рука застыла на кипе розового атласа. Насколько она знала, Вивиан не было известно о ее визитах на этаж дизайнеров. Слоан выяснил это всего за неделю.

— Прошу прощения, мистер… э… Слоан. Я вам нужна?

Когда он потер шею, пытаясь избавиться от напряжения, она невольно посочувствовала ему.

— Ты мне всегда нужна, Зиара.

Ее взгляд переместился на его лицо. Она пыталась разобраться, как понимать его слова. Голубые глаза Слоана были усталыми, но от их блеска ее бросило в жар. Не важно, что он чувствовал, не важно, что говорил, рядом с ним Зиара никогда не забывала, что она — женщина.

— Я счастлива подчиниться, — пробормотала Зиара и внутренне сжалась. Эту фразу можно было интерпретировать по-разному. Она выпрямилась, когда Слоан подошел ближе. Его рука оказалась возле ее живота. Зиара замерла, но Слоан прикоснулся к рулону ткани. Его внимание привлек голубовато-серый шифон.

— Прекрасная ткань, — пробормотал он.

Голос Слоана соблазнял, словно он подстрекал Зиару к чему-то запретному.

Его пальцы заворожили Зиару — длинные, сильные, загорелые, с аккуратно подстриженными ногтями. Она, словно в тумане, подняла голову и увидела его потемневшие глаза, как будто он смотрел куда-то вглубь, а не на ткань, которую держал с небрежной элегантностью.

— Что это? — спросил Слоан.

— Шифон, — ответила она.

Он взглянул на нее с удивлением:

— Изучаешь ткани?

Краска залила ее щеки.

— Меня обучал Энтони.

Вместо неодобрения, как она ожидала, его взгляд смягчился.

— Покажи мне! — негромко приказал он.

Слоан был заворожен рассказом Зиары, объяснявшей ему различия между шелком, шифоном, атласом и другими материалами, используемыми при пошиве подвенечных платьев. Его интересовала не столько информация, сколько блеск в глазах женщины.

— Из тебя получился бы отличный поставщик, — произнес он, увлеченный ее энтузиазмом.

Ее молчание подсказало ему, что он задел больное место, хотя опущенные ресницы скрыли выражение глаз Зиары. Не совсем понимая, Слоан поинтересовался:

— Почему ты не стала поставщиком? Тебе ведь это явно интересно.

Губы ее сжались, затем она подняла на него взгляд, который ничего не выражал.

— Чтобы обучиться всему этому, нужны деньги. — Зиара начала сортировать ткани по цвету. — Я не смела даже мечтать. Только придя сюда, я осознала, каким интересным может быть этот бизнес.

— Родители не помогали тебе?

Ее губы скривились.

— Нет. Мы жили вдвоем с матерью, а она считала, что даже школа необязательна.

— Если у тебя были хорошие оценки, ты могла получить стипендию.

— В другой жизни.

В его глазах мелькнуло любопытство.

— Почему?

Зиара оставила ткани в покое.

— Послушайте, я приехала в Атланту из маленького южного городка. Денег у меня было мало, и выбор был небольшой. Я училась в школе секретарей, одновременно работала на двух работах и каждый вечер ужинала арахисовым маслом без хлеба. Не всем требуются высокая зарплата и доверительный фонд, чтобы стать успешным.

Она хотела уколоть — и колола. Но Слоан все понял правильно. Он представлял, как упорно пришлось работать Зиаре, чтобы добиться успеха в столь юном возрасте. Это означало, что должность в компании была для нее не просто работой. И она была не просто любимицей Вивиан.

Слоан не мог решить, как это может повлиять на его планы. Поэтому он позволил себе полюбоваться девушкой, ласкающей ткани. Прошло еще несколько секунд — и он начал придумывать фасоны. Длинное платье из бледно-розового атласа, мерцающего на фоне смуглой кожи, расшитого бриллиантами и серебристой нитью, с обнаженной спиной. Дымчатый шифон, собранный в три цветка на плече серебристого шелкового платья. Кремово-желтое платье, обтягивающее, словно вторая кожа, от талии спадающее струящимся водопадом. И все платье сшиты исключительно для невероятного тела, которое он сейчас рассматривал.

Ужасное настроение, вызванное напряженным утром, рассеялось.

— О чем вы думаете? — услышал он вопрос Зиары.