Чинарёв побагровел и сорвался на крик:

– Да что вы за чушь вколотили себе в голову?! Воображаете, кому-то бы действительно хватило ума подобрать конспиранту фамилию, созвучную с его криминальной кличкой?! Думаете, в Интерполе одни кретины?! (Выражение Извергова лица ясней ясного показало, что именно так он и думает). Большое дело – залез в файлы Лиги! Да на программ-факультете каждый второй развлекается хакерством! Что ж теперь…

– Не поздновато ли ты спохватился оправдываться? – пролязгал ветеран космофлота.

– Позднова-а-ато! – передразнил его студент, напрочь утративший представление о субординации. – Каждому программисту лестно, если его принимают за самого Молчанова-Чингизхана!

Изверов отчётливо скрипнул зубами и неправдоподобно вкрадчиво произнёс:

– Всё, лопнуло моё терпенье. Ну-ка, щеночек, вон отсюда! Проваливай!

Несколько мгновений они с Чин-чином безотрывно таращились друг другу в глаза. Белоножко приподнялся, готовясь не то что-то сказать, не то броситься между ними; Леночка в ужасе следила, как под заношенным комбинезоном дряхлого космонавта вспухает рельефное плетение мышц, абсолютно не вписывающихся в её Леночкино представление о дряхлости…

Наконец Чинарёв не выдержал. Он с грохотом вылез из-за стола и как-то неестественно, по-журавлиному зашагал к выходу.

– Хорошо же, – шипел он на ходу, – хорошо, хорошо… запомнится тебе эта практика, ветерррран! Век не забудешь! Уж я расстараюсь, уж я тебе такого понапущу!..

Когда по закоулкам кают-кампании догуляло гремучее эхо, рождённое аннигиляционным грохотом захлопнувшегося люка, Изверов неожиданно добродушно сказал:

– Скверно, студиозы. Чем бы это ни было – месть за холодность или борьба за девушку – это, простите, в любом случае подлость. Вы-то прекрасно понимаете: дочке директора училища как-нибудь минётся, лидеру курса – тоже… А вот человека с репутацией вашего Чи-на-рё-ва всенепременно назначат крайним за срыв практики. И вышвырнут… Подло, подло задумано! – Он встал и ласково улыбнулся. – Чтоб через полчаса программа нашлась. Где хотите и как хотите.

Леночка и Виталий перевели одинаково растерянные взгляды с его удаляющейся спины друг на друга и одновременно прошептали:

– Так это ты?..

* * *

Дряхлому блокшивскому чиф-компу приходилось туго. Дерево каталогов коверкалось и трещало, как берёза под ураганом; бархатный саунд изрядно подрастерял свою бархотность и жалобно лопотал нечто, главным образом состоящее из «не представляется возможным» да «анэвэйлэбл оперэйшн»… Чин-чин злобно избивал сенсоры, вопил в контакт-микрофон мольбы пополам с нецензурщиной; Чин-чин взмок, и комп, казалось, тоже, но проку от всего этого выходило не больше, чем от всеобщей борьбы за мир в галактике.

Не было бы всё так беспросветно, имей возможности злосчастного компьютера хоть чуть-чуть меньше ограничений.

Вот ведь сундук всё-таки…

Старая (это чтоб не сказать «древняя») добрая базовая комбинация – монитор, системный блок, органолептический контактор… Три кита, на коих покоится миропорядок. Как освящено веками. Как прилично. Как завещал великий Билли. Нет бога, кроме Билла, а «Макрохард груп» пророк его…

А ведь могли, могли бы габаритные размеры вот такого чиф-компа измеряться в ангстремах; и любую наисложнейшую операцию мог бы этот самый чиф выполнять в миллиарды раз быстрее… Мог бы, не будь на свете монстра по имени Макрохард. Господи, и как же только деятели этой суперфирмы не изгалялись ради сохранения за ней статуса безусловного лидера в комп– и околокомп-делах! Скупали да гноили патенты; любой ценой впихивали конкурирующие направления в чёрный запретный список, возглавляемый клонированием человека, психотропией да киборгоникой… Изворачивались, выворачивались, на ушах стояли (то на собственных, то на чужих) – и таки добились своего. Нет, даже им не удалось пообрубать все неподконтрольные ветви комп-эволюции, но удалось им эти самые ветви превратить в чахлые полусухие веточки. Да и главную-то ветвь, которую глобальным стволом назначили – и ей то и дело учиняют косметические обрезания. «Определяющий потребитель – Космофлот. В экстремальных ситуациях чем проще, тем надёжней. Надёжней иметь не один сверхкомп, а много взаимно дублирующих недосверхкомпиков. Стал-быть, всё во имя определяющего потребителя и ему же на благо. А также – даёшь всеобщую универсализацию и глобальную стопроцентную совместимость! Посему: быстродействие не более чем… объём памяти не более чем… принцип кодировки и хранения информации – от сих до сих (шаг влево, шаг вправо – огонь на поражение)»…

А поскольку все сии «неболеечемы», старательно всобаченные в бездну ООРовских законов, инструкций да регламентов, нами освоены, запатентованы и насижены – вот вам, господа конкуренты, стыдный отросток поперёк хари! Жрали, жрём и будем жрать из этого корыта исключительно только мы! Ясно?!

Это же просто из головы выдумано, что на прогресс, дескать, узду не накинешь. Это просто для красоты сказано, что, мол, рукописи не горят. Горят как миленькие. Даже если писаны не руками, и не на пэйпарлоне, а на оптико-магнитных носителях с гарантийным сроком хранения информации 1010 лет…

…Ощутив потным затылком колебание воздуха, учинённое открываемым люком, Чин-чин свирепо завопил прямо в микрофон: «По распорядку у меня ещё три часа комп-времени!», одуревший комп не менее злобно прорявкал «Нераспознанная команда! Отказ!», и Белоножко шарахнулся было из рубки, но тут же додумался сказать: «Это я».

– А-а… – из Чинарёва словно бы воздух выпустили. – А я думал, опять этот хакероборец прётся…

Комп снова полез давать оценку услышанной информации, но Чин, яростно сплюнув, вырубил саунд-контакт.

Виталий облокотился о подголовник пользовательского кресла и некоторое время молча сопел в Чинарёвскую макушку. Потом спросил:

– Ты что, пытаешься её «воскресителем» вытащить?

– Чем только ни пытаюсь… – буркнул Чин, утирая физиономию рукавом.

– Ну?

– Орбиту гну! Этот старый хрыч специально поназаписывал поверх стёртого всякую галиматью. Хрен теперь там что-нибудь восстановишь!

Белоножко немного помялся, затем предложил обреченно:

– Давай, может, я?..

Чинарев только фыркнул вместо ответа.

– Ты не очень-то, – староста обиженно шмыгнул носом. – В этой, между прочим, программе моего труда не меньше, чем твоего…

– Не труда, а убитого времени, – раздраженно поправил Чин-чин, стремительно наяривая на контакторе. – За компом ты вправду отпыхтел как бы не дольше моего. А результату с того?

Виталий опять шмыгнул носом, но от дискуссии предпочел воздержаться.

Несколько мгновений утонуло в тягостной молчанке – только длинные сквозняки волнами плескались по рубке от коровьих вздохов старосты Белоножко. Наконец положительный человек и надежда курса сказал:

– Я семечницу не брал. Честно.