– Да ради бога! – а сам шнур ступней подцепил и как дерну на себя.

Вилка со свистом выскочила из розетки, экран тут же погас, но глазок еще некоторое время мигал.

Все!

Я вскочил с пола и давай молотком орудовать. Шум, грохот, хруст на весь дом, а я уж остановиться не могу. Главное, чтобы холодильник с машинкой не пронюхали, чем я тут занимаюсь.

Расколошматил я телевизор, устало на пол опустился возле груды искореженной техники. Денег жалко. И сил. Чего стоило просто в магазин обратно сдать! А нервов сколько потратил впустую. К тому же неизвестно еще, чем дело теперь обернется.

Вздохнул. Поднялся с пола. Хрустя осколками, поплелся в подсобку за крепким мешком и совком с веником. Вернулся обратно. Смел аккуратно гору мусора до единого стеклышка, ссыпал в мешок, затянул потуже.

В душе полное опустошение. И в голове кристальная пустота. Опять вздохнул, закинул мешок на спину и поплелся на улицу к мусорным бакам. По пути кинул настороженный взгляд на холодильник со стиральной машиной. Только бы не догадались, в чем дело. Впрочем, уже все равно ничего не поправишь.

Спустившись на первый этаж, я чуть приотворил подъездную дверь и высунул нос на улицу. Вроде бы никого. Да и чего я, собственно, боюсь? Мало ли кто с мешком на мусорку идет. Приосанился, распахнул ногой дверь пошире и с важным видом вышел во двор. Стараясь придать своему лицу нейтральный вид, в меру быстрым шагом направился к мусорным бакам, открыл тот, что для пластика, но остановился.

А вдруг кто перебирать мусор начнет и догадается, чем битый хлам раньше был. А потом узнают, из какого мусорного ящика он. Кто их разберет – эти мусорные баки, может, у них мозгов не меньше, чем у холодильника, а то и поболе? На паранойю, скажете, смахивает? Станешь тут… параноиком! И не только.

Опустил я осторожненько крышку мусорного бака, поправил мешок на плече и к машине своей пошел. Вывезу-ка я его куды подальше, за город, скину в какую-нибудь сточную канаву или в болото какое – пока отыщут, все и сгниет.

Глава 3

Машину я никогда не запирал, даже ключи в замке зажигания оставлял – все равно угнать не смогут. Нет, не преступность низкая, а только машина у меня старая, надежная, с нулевым интеллектом, разве что за движком следит и расход бензина контролирует. Красотища! А еще никаких современных наворотов вроде автозапусков, автонавигации, автопарковок, автостарта в гору и прочих «авто». Только представьте себе, у некоторых моделей даже руля теперь нет, потому как современным водителям руль доверять опасно! Сама машина едет, сама рулит, даже заправляется сама. Так что такое чудо, как у меня, почитай, одно на весь город и осталось, а может, и на область даже. С запчастями туговато, правда, но и ломается она не в пример реже современным.

Подхожу к машине, глядь – в ней очередной оболтус, безусый еще. Сидит на переднем сиденье, ищет вокруг себя чего-то. На меня – ноль эмоций. Ничего детки сейчас не боятся, ни за что ответственности не несут – детство у них счастливое, видишь ли!

Усмехнулся я, багажник открыл, мешок с плеча в него скинул, захлопнул крышку и к пассажирской двери подхожу. Распахнул ее, бухнулся на сиденье.

– Гони! – говорю пацану и рукой прямо указываю.

Тот на меня вытаращился, дар речи, похоже, потерял.

– Чего смотришь? Поехали!

– Ты чего, дядя? – спрашивает он. – Это тебе не такси.

– Серьезно? А я думал…

– Неправильно, – говорит, – думал. И вообще, выметайся отсюда.

Нет, каков нахал, а? Но связываться пока не стал.

– Не заводится? – спрашиваю.

– Сам не видишь? – взмахнул руками пацан и лицо прыщавое злое такое сделал. – Дурацкая машина какая-то! Педалей понатыкали, ручка зачем-то, – дернул он рычаг переключения передач. Я ей: «заводись!» А она молчит. «Поехали!» – не едет. Может, под паролем? – и на меня смотрит.

– Ага, – говорю. – Пароль: «Я дурень!»

– А ты откуда знаешь? – подозрительно уставился на меня пацан.

– Слышал, как хозяин заводил.

– Правда? – с надеждой спрашивает горе-воришка.

– Чтоб мне сдохнуть! – отвечаю и плечами дернул. – Чего мне врать?

Пацан затылок почесал, в темную приборную доску уставился и говорит:

– Я дурень!

Машина, разумеется, не завелась. Тут с пацаном не поспоришь, дурень – он и есть дурень.

Меня на смех пробило, едва сдержался, серьезный вид сохранил. А пацан лицо такое грозное сделал, на меня недобро уставил.

– Ты чего, дядя, – рычит, – шутки со мной шутить вздумал?

– И в мыслях не было! – вскинул я брови. – Может, ты невнятно сказал?

– Может, – растерялся пацан и опять к панели поворачивается. – Я дурень! – едва не по слогам отчеканил он.

Эффект, разумеется, нулевой.

Вот тут я не выдержал и засмеялся – это же цирк бесплатный! Сидит бестолковый угонщик за рулем и твердит: «Я дурень». Вдохновенно так, будто верит собственным словам.

– Ну, ладно, – говорю, – пошутили – и будет. Выметайся.

– С чего это? – возмутился пацан.

– С того, что машина моя.

– И что? – нахально так спрашивает, а сам в педальку ногой жмет.

Нет, каков наглец!

– Выметайся, говорю! Полицию вызову.

– А чего она мне сделает? Я малолетний, – кривит лицо пацан.

– Хорошо, – киваю я, наклоняюсь к рулю, протягиваю через малолетнего хама руку и открываю дверь с его стороны.

– Ты чего? – фыркает тот.

– Да так, – говорю, а сам к своей двери отклоняюсь, а потом как пихну его в зад ногой. Пацан из двери и вывалился на горячий асфальт.

Сидит на земле враскоряк, глазами на меня вращает, осмыслить пытается, что, собственно, с ним произошло.

– Вы чего? – спрашивает. – Чего вы?

Ага, уже и на «вы» перешел! Быстро же культура постигается, коли усилие к правильному месту приложить.

– Я сейчас в полицию позвоню!

– В полицию? А зачем?

Я на водительское место перебрался, дверь захлопнул и на пацана уставился.

– Потому что вы меня ударили!

– Я? Ударил тебя? – ткнул я себя пальцем в грудь и по сторонам огляделся – никого. – Да ты, парень, чего? Ходить разучился, на ровном месте падаешь, а я виноват?

– Как это? – удивился тот.

– Ну откуда же я знаю как? Шел, шел и вдруг упал. Почем я знаю, чего тебе на земле рассесться-то приспичило. Синяков у тебя нет, ушибов, вроде как, тоже, переломов – тем более. Значит, никто тебя не бил.

Смотрю, пацан окончательно растерялся, в себя ушел: сообразить пытается, как так – его пнули, а виноват он сам оказался. И не докажешь ничего.

А пока он размышлениям