— А этот тип будет нагло пользоваться твоим имуществом? — возмутился Темка.

— Все это нужно будет обсудить тщательнее, — предостерегла я от поспешных выводов. — С одной стороны, с такими психами, как твой лжекузен, лучше не связываться, с другой — кто ж их тогда накажет, если не мы. И потом, мне кажется, правда на твоей, Мария, стороне. Отчего бы преступники так боялись копии завещания, если бы в их якобы оригинале было все чисто?

И вдруг я поняла, что именно означает Машкин рассказ. Выходит, это дело нешуточное. Выходит, Георгию действительно угрожает серьезная опасность. Если этот кузен-брат по уши в преступлениях — то Аленкину какую-то убил, то покушение на собственную сестру организовал, — то уж об постороннего детектива руки марать точно не побрезгует. А ведь Маша сгоряча сказанула, будто хранит копию завещания у какого-то надежного детектива. Как пить дать, лжекузен решил, что речь — о Георгии. С чего б это посторонний сыщик травмированную Марию с места аварии забирал?

Боже! Жорика сейчас, возможно, даже пытают. Требуют выдать несуществующую копию завещания. Я глянула на часы. С момента Жорикового сигнала тревоги прошло уже непомерно много времени. Такими темпами я окажусь в городе только под вечер.

«А помощь нужна сейчас! Ну что же я, дура, медлю?!» — титаническими усилиями я заставила себя не впадать в панику и самобичевание.

— Маша, немедленно сообщи мне городской адрес твоего кузена, — взревела я. — И загородный. И вообще назови все места, где его можно найти. Никаких возражений! Мне кое-что надо проверить. Я старше и опытнее, мне виднее, как поступать!

Стараясь выглядеть уверенно, я принялась раздавать указания:

— Артем, оставайся с Марией, ей сейчас нужна защита. Если что — вызывайте полицию. И будьте, пожалуйста, все время на связи. И заприте дверь на засов. И…

«Только бы Жорик попал в переплет из-за какого-нибудь другого дела! Только бы!» — причитала я, мчась к электричке. От переживаний я даже забыла мысленно выругать Георгия, который забрал форд, не предусмотрев, что такси к нам ездят крайне редко и неохотно, а мне будет весьма затруднительно пешком отправляться на героические поиски похищенного мужа.

Кто бы мог подумать, что в электричках до сих пор ездит так много народу! Если бы чиновники пользовались общественным транспортом, то, наверное, давно объявили бы общегосударственную борьбу с катастрофическим перенаселением. Не вместимость же транспорта увеличивать, ясное дело!

А может, все кинулись искать Георгия синхронно со мной? Вполне реальная ситуация для моего патологического невезения. В общественном транспорте, полагаю, царит благодать и раздолье, лишь когда я езжу на машине. Помнится, Темка рассказывал, что как-то ехал к нам даже сидя в электричке. Сидя, а не повиснув на поручне, как я сейчас. Я мысленно посмеивалась сама над собой, чтобы не впасть в крайнюю степень раздражения. А злиться было из-за чего: вжатая носом в мощную спину какого-то обмотанного в холщовую куртку дедугана, я уже минут десять пыталась вывернуться и принять более удобную позу. Едва это удалось, как вагон качнулся, слегка сместив пассажиров вправо. Огромная тележка, груженная разнокалиберными картонными ящиками, деловито качнулась и наехала прямиком мне на ногу. Хозяин тележки, хрупкий сутулый юноша в очках, умудряющийся даже в такой толкучке читать книжицу, не глядя схватился за ручку тележки. Убирать это тяжеленное сооружение с моей ноги он явно не спешил. С трудом вытянув руку откуда-то из недр толпы, я потянулась и слегка похлопала юношу по плечу. Читающую публику я всегда уважала, поэтому хамить не спешила.

— Ваша тележка стоит на моей ноге, — вежливо уведомила я. — Не мешает?

— Нет, нет, — ответил он, не отрываясь от книги, — все в порядке. Совсем не мешает.

Я настолько растерялась, что даже забыла о своем уважении к читающим.

— Молодой человек, вы же здесь не один, в конце концов!

Юноша оторвался наконец от чтива и рассеянно огляделся по сторонам:

— Увы, не один. Не согласиться с вами нельзя.

— Будьте любезны, уберите груз с моей ноги.

— Пожалуйста, — юноша, который при ближайшем рассмотрении оказался не столь уж и юн, глянул на меня, как на сварливую бабу, и, пожав плечами, отвернулся. Тележку он при этом сдвинул, но, увы, не в ту сторону. Когда запачканное во всей окрестной грязи еще одно колесо тележки наехало на мою уже отдавленную ногу, я не выдержала.

— Ну, знаете ли! — с этими словами я оперлась всем весом на ящики и резко выдернула ногу. Надо ж такому случиться, что именно в этот момент у электрички случилась остановка. Причем не простая остановка, а самая рейтинговая. Та, на которой многие пассажиры пересаживались в другую электричку. Добрых три четверти вагона рвануло к выходу, освободив тележке место для маневров. Та и покатилась по вагону.

Юноша позеленел и, начисто забыв о чтиве, принялся ловить рассыпающийся груз.

— Как всегда! — причитал он, сгружая свою собственность обратно на тележку. — Стоит хорошенькой блондинке появиться на горизонте, как тут же на голову сыпется туча неприятностей.

Клюнув на «хорошенькую блондинку», которой юноша наградил меня, вероятно, по близорукости, я решила помочь несчастному и попыталась придержать какой-то из его ящиков.

— Попрошу не трогать! — юноша грозно заслонил собой тележку и поправил очки. — Мой груз бесценен и в чужие руки не передаваем! — Убедившись, что ящикам ничто не угрожает, он как будто немного расслабился и, призывая к пониманию, вздохнул: — Это третья моя работа за последний месяц!

Я невольно захихикала:

— Работаете перевозчиком ящиков?

— Примерно так, — нахмурился юноша и с опаской приподнял крышку одного из ящиков. — Хорошо, что ничего не разбилось. И где вы только взялись на мою голову?

— В Чернышихе, — любезно ответила я. — У нас с мужем там мамина дача.

— Да? — юноша на миг было оживился, но тут же сник. — Есть у меня одни знакомые в Чернышихе, только те в электричке разъезжать не станут… Стало быть, это не вы.

— Что ж это за знакомые такие, что вы их даже в лицо не знаете?

— Такие вот незнакомые знакомые. Вы бы с мое с блондинками пообщались, то и не с такими бы странностями столкнулись. Впрочем, простите. Мы встретились не в лучший момент моей жизни. Я подавлен и, как от всякой блондинки, ожидаю от вас сплошных неприятностей. Скорее всего, незаслуженно.

— Как незаслуженно? — обиделась я за собственную малозначимость. — Я ведь ящики вам чуть не развалила.

— Подумаешь, ящики, — отмахнулся юноша. — Среди блондинок бывают такие, которые вместе с ящиками и карьеру пытаются развалить. А стало быть, и жизнь, и картину мира. Блондинки — бич всей моей взбалмошной жизни! Хорошо, что вы замужем.

— Мой муж тоже так думает, — на всякий случай холодно ответила я.