Несмотря на свои убеждения, Герлен осознавал, что не может игнорировать появление еженедельника La Mode, основанного Эмилем Жирарденом в интересах герцогини де Берри и являвшегося главным печатным органом легитимистов. Для парижской аристократии, которая одевалась и думала согласно его заветам, журнал был чем-то вроде руководства к действию. La Mode выступал экспертом по хорошим манерам и политическим воззрениям. Именно поэтому статьи в рубрике по уходу за собой, подписанные пером знаменитой виконтессы де Реннвилль, всегда рекомендовали читательницам продукты Герлена. Это умение строить отношения сыграет на руку Пьер-Франсуа-Паскалю. Покровительство лорда Сеймура помогло ему сблизиться с двумя известными авторами, Жирарденом и Вилльмессаном. С тех пор все номера журнала выходили с рекомендациями амброзии, бальзамического уксуса, эмульсии олеиновой кислоты, крема Cydonia, лосьона Courland и другими товарами молодого парфюмера. Украшены они были иллюстрациями Ланте или Гаварни.

Успех Герлена породил толки и даже сплетни. В Париже не смолкал гам. Поговаривали, что «в закромах Герлен прячет фиалы самого графа Калиостро» и «возвращает утраченную молодость и очарование всем желающим». Названия его чудесных средств связаны со Старым режимом: Eau de la Reine, Eau de Judée, Eau de Campan. Говорят, что они освежают кровь и тем самым придают коже нежность и мягкость, а также невероятную эластичность.

Его туалетная вода – цветочная и легкая. Она производилась из экстрактов, растворенных в спирте. Также большим спросом пользовались парфюмы на основе дикорастущих растений (тимьян, лаванда, розмарин). В XVIII веке их называли «косметической водой». Герлен, как обычно, хотел, чтобы подобная легкость находилась под «присмотром» науки. Именно поэтому он написал и распространил «Теорию красоты», трактат на английском языке, переведенный впоследствии на французский. В нем он собрал свидетельства действия знаменитого лосьона Gowland, который Герлен сначала импортировал, а в дальнейшем производил сам. Герлен настолько обогатил его, опираясь на последние научные открытия, что получил от государства двойной патент.

У него было несколько замечательных свойств: исчезали прыщи, пигментация, следы плохой работы печени. Он маскировал темные круги под глазами и черные точки, снимал купероз, воспаления и сухую себорею, высветлял веснушки, возвращал коже чистый и свежий вид.

Доклад Герлена был очень строгим. Он все еще хотел отмежеваться от «парфюмеров-шарлатанов». За докладом последовала серия брошюр, направленная на обучение клиентов. В них были описаны способы применения средств, но также в изобилии представлены советы, напоминавшие врачебные рекомендации. Герлен, отлично знавший свои средства, расписывал свойства и плюсы продуктов. В наличии имелись зубные пасты, средства от зубной боли, помады и кремы с дикими названиями, вроде «нервофильный, каллидермический, кромотогенный, филодонтинный» или «уксусный». Некоторые продукты даже помогали «улучшить работу мозга и справиться с меланхолией»!

Герлен больше не довольствовался физическим совершенством своих продуктов, он желал видеть их элегантными. Флаконы, коробки, этикетки отвечали качеству содержимого. Последние были сделаны художниками, с которыми Герлена познакомил свояк, печатник Шардон. Флаконы Пьер-Франсуа-Паскаль отбирал с невероятным тщанием. Свидетельство тому – исторический анекдот. Александр Дюма, с которым Герлена связывали дружеские отношения, однажды заявил ему, что собирается отправиться в путешествие с милой компанией по Средиземному морю. Для этого он зафрахтовал яхту и собирался отплыть, веря в удачу, своих друзей и чудеса, которые ожидали его. Однако немного позднее Герлен получил письмо, в котором Дюма заявлял, что застрял в Неаполе. За несколько дней он спустил все деньги и решил открыть кондитерский бутик. «Мне не хватает бокалов, – писал Дюма. – Я знаю твой отличный вкус. Выбери и отправь мне на свое усмотрение»[20].

История умалчивает о том, удовлетворил ли просьбу друга Пьер-Франсуа-Паскаль. Однако точно известно, что финансовые дела Дома Guerlain шли куда лучше, чем дела Дома Дюма!

В благополучные годы Июльской монархии облик Парижа преобразился. Городские окраины жили собственной жизнью, хотя по-прежнему считались заброшенными. Возле Елисейских Полей стали появляться отели, во владении Божон и на склонах холма. Долгое время неизвестная площадь, где по праздникам собирались торговцы, глотатели шпаг, музыканты и бродячие актеры, теперь притягивала к себе элегантные экипажи, направлявшиеся в Булонский лес. В 1836 году Триумфальная арка наконец была официально открыта. В следующем году здесь состоялся торжественный въезд в город Элен де Меклембург, ставшей герцогиней Орлеанской после свадьбы со старшим сыном короля Луи-Филиппа. Еще четыре года спустя, 15 декабря 1840 года, прошла церемония перезахоронения праха Наполеона, «триумфально вернувшегося из изгнания». Толпа была так велика, что Виктор Гюго (впоследствии похороненный там же) написал: «Чувство, будто весь Париж стекался в один район подобно воде в наклоненной вазе»[21]. Пьер-Франсуа-Паскаль не мог не радоваться происходившим переменам. Его дела лишь пришпоривали парижские метаморфозы.

Увы, именно самый известный аромат преждевременно подвел итог его жизни.

Пьер-Франсуа-Паскаль, потерянный и потрясенный утратой, взял на себя бремя заботы о воспитании и образовании детей, младший из которых едва появился на свет. Аликс, девяти лет от роду, старшая дочь Герлена, пыталась заменить мать своим братьям и пятилетней сестре. Родившийся в 1834 году Эме кое-что уже начал понимать, но никак не мог примириться с потерей матери.