Эти слова проникают под кожу, растекаются огненной лавой, пугая до умопомрачения. А Гордей вжимает меня в стену, словно пытаясь сровнять меня с бетоном. Его мощная грудь не дает нормально дышать, а пальцы на шее вызывают внутренний трепет. Внизу живота затягивается узел, и я прикусываю губу.

Ловлю голодный взгляд на своем лице, и едва ли сдерживаю стон.

– Не боишься, что отец увидит твое истинное лицо и передумает? – хрипло шепчу ему в злое, но красивое лицо.

Он усмехается и прижимается ко мне возбужденной плотью. От такого мои глаза готовы выскочить из орбит. Просто жесть…

– Не передумает, кукла. На кону поставлено слишком многое, чтобы он передумал из-за какой-то мелочи. Да и к тому же ты же искришь вся в моих руках, кукла. А уж я найду, куда деть твою энергию. Тебе понравится…

Он очерчивает губы большим пальцем, и я не выдерживаю. Кусаю его, а сама уже готовлюсь к смерти. И я вижу в его взгляде свой смертный приговор. Но он только отталкивает меня, как куклу, и зло выплевывает:

– Тебе повезло, что мне нужна жена. Иначе придушил бы.

За окном уже темень, а я хаотично скидываю вещи в чемодан. Смиряюсь ли я со своей участью? Нет конечно! Но я все еще помню просьбу отца и намеренна помочь своей семье.

Только кто сказал, что Гордей будет жить как в сказке? Бессмертный, блин. Фыркаю и утираю слезы тыльной стороной руки. Надо ж такую фамилию приобрести.

Тихий стук отвлекает от невеселых мыслей, и в комнату заходит мама. Она даже перед сном выглядит потрясно. Я так и не научилась соответствовать.

– Добрый вечер, дочка.

Окидывает тоскливым взглядом разгром в комнате, и у меня болезненно сжимается сердце. Завтра я должна буду уехать из родительского дома в логово настоящего Беса.

– Как ты, мам?

Я сгребаю ворох одежды с кровати и плюхаюсь на нее. Мама садится рядом и окидывает меня внимательным взглядом.

– Ты уже такая взрослая, – в уголках глаз появляются блестящие капельки, и я закусываю щеку.– Завтра замуж выходишь. Так неожиданно. Но отец сказал, что у вас с Гордеем любовь с первого взгляда и он не хочет ждать.

В последний момент сдерживаю истерический смешок. Любовь и Гордей – несовместимые понятия.

– Что-то вроде этого, – с трудом выдавливаю я, крепче сжимая ладони мамы.

– Я рада, что ты станешь женой такого человека. Его уважают, и он не даст тебя в обиду, – продолжает говорить мама, затягивая узел в груди все туже.

Другим не даст, а сам очень даже может обидеть.

– Ты знаешь, Саш, мы с отцом тоже быстро решили пожениться. Но нас вынудили родители. А потом уже привыкли, полюбили, Кир появился. А потом и ты. И сейчас я с уверенностью могу сказать, что твой отец – моя судьба.

Эти слова задевают за живое. Режут по больному, потому что я знаю, что это не мой случай. Я и Гордей слишком презираем друг друга. И если не поубиваем друг друга, то расстанемся врагами.

А мы точно расстанемся. По-другому никак.

Мама распахивает объятия, и я с готовностью ныряю в них. Неизвестно, когда я смогу вот так в следующий раз укрыться от реальности.

И эта неизвестность скручивает внутренности в тугой комок.

* * *

Утро наступает слишком быстро, и я еле разлепляю глаза. Ночью долго ворочалась, прежде чем уснуть.

Мама влетает в комнату счастливая и сияющая, словно не было вчерашнего задушевного разговора. А я понимаю, что знать не знаю, как будет проходить моя свадьба, и становится дурно.

– Вставай, дочка. Скоро придет твой свадебный стилист и доставят платье, – мама счастливо щебечет, стягивая с меня одеяло.

– Мам, откуда платье? – ошарашено спрашиваю я и крепче вцепляюсь в теплое укрытие.

Мама замирает на мгновение. Удивленно смотрит на меня, моргает несколько раз, а потом с еще большим рвением принимается меня сгонять с кровати.

– Так, Александра, что за вопросы? Неужели ты думаешь, что я бы оставила тебя без свадебного платья? Отец мне строго-настрого наказал одеть тебя от и до. Чтобы его принцесса была самой красивой из всех невест.

– Эм, – единственное, что удается мне выдавить из себя.

– Давай-давай!

Одновременно с тем, как я поднимаюсь, в дверь стучат, и мама распахивает ее настежь.

В комнату влетает нечто…непонятное. Замираю на несколько долгих минут, пытаясь понять, кто ж это чудо? Девушка или парень?

– Так, красотка, – хлопает это нечто в ладоши, – за дело. У нас мало времени. Давай-давай. Зубки чистить, волосики расчесывать и сюда приходить.

И я подчиняюсь. Плетусь в ванную, быстро привожу себя в порядок. Проверяю линзы, попутно отмечая гигантские синяки под глазами и искусанные губы. Зло усмехаюсь. Интересно, как это чудо будет приводить меня в надлежащий вид?

И очень удивляюсь, когда спустя какое-то время он поворачивает меня к зеркалу. На лице ни тени усталости. Свежа и естественна. Аккуратные стрелки, пушистые ресницы завиты, и это делает глаза еще больше. Розовый блеск на губах. Морщусь, потому что терпеть не могу, когда губы намазаны чем-то, кроме гигиенической помады.

– Теперь наряд, – очередной хлопок отвлекает меня от рассматривания отражения, – давай. Иди белье надевай, чулки. Я жду, куколка. Время – деньги.

Такое обращение вызывает тошноту. Плетусь на негнущихся ногах в душ. Снова. Облачаюсь в тончайшее кружево и горько усмехаюсь. Ну что, Сашенька, дождалась свадьбы? С любимым…

– Куколка, ты там долго? Через полчаса ты должна быть готова. А там корсет минут десять застегивать, – доносится из за двери.

Делаю несколько вдохов, пытаюсь унять бешеное сердцебиение. Сегодня как никогда сердце разошлось. Нужно успокоиться. Ни к чему хорошему нервы не приводят.

Наблюдаю словно со стороны, как на меня надевают платье, чтобы не помять прическу. Громко ахаю от великолепия. Ничего особенного вроде и нет в наряде. Но оно приковывает взгляд. Струящаяся юбка, корсет, расшитый жемчугом. Нежный персиковый цвет выгодно подчеркивает мою внешность. Высоко собранные волосы делают шею изящной. И весь мой вид кричит, что я ждала этого дня долго.

Только это не так.

Мне по большому счету наплевать, как все пройдет.

Мама всплескивает руками и делает несколько шагов в мою сторону.

– Так, никаких слез, – строго говорит чудо, – никаких объятий. Вы же все помнете!

Чуть ли не истерически верещит стилист. Одновременно с этим воплем в комнату входит отец. В его глазах вспыхивает восхищение, и я не могу сдержать улыбки.

– Ты красавица, дочка, – стискивает кулаки и нервно поправляет пиджак.– Машина ждет. Идемте?

Наш путь проходит