class="p1">– Ты мне сейчас все выложишь, дорогуша. Как тебя угораздило за неделю замуж выскочить?..

– Лесь, – перебиваю ее, глазами утыкаясь в спину водителя, – давай на месте поговорим.

Подруга вскидывает руки в знак капитуляции. До клуба мы молчим.

Леся успевает занять ВИП-ку, что позволяет нам нормально поговорить.

– Ну, я вся внимание, – глаза подруги лихорадочно блестят.– За кого ты умудрилась выскочить замуж?

Сглатываю тугой комок. Стоит только вспомнить о своем замужестве – настроение улетает.

– За некоего Гордея Бессмертного.

– Да ты гонишь? – еще немного – и глаза Леськи вылезут из орбит.– За некоего? Ну ты зажралась! Это ж сам Бес!

Хмурюсь. Мне непонятна ее такая реакция на имя мужа. Вопросительно выгибаю бровь.

– Лесь, ты о чем?

Заходит официант и мы прерываемся. Беру стакан с прохладной водой и делаю глоток.

Живительная влага приятно прокатывается по гортани, и я только сейчас ощущаю, насколько во рту пересохло.

– Да Гордей Бессмертный – самый завидный холостяк чуть ли не в стране…был, – поправляется она.– А где кольцо?

По ее взгляду понимаю, что она мне не верит. Это задевает за живое, потому что я никогда ее не обманывала.

– Дома оставила. Забыла надеть после душа, – зачем-то недоговариваю я.

Впервые я не рассказываю подруге всего. На интуитивном уровне я не хочу раскрывать всей истории нашего скоропалительного брака.

– Лесь, а ты помнишь, как мой день рождения закончился? – захожу издалека.– А то я уехала раньше.

Глава 9

Леська как-то неуверенно елозит по дивану и отводит взгляд. Мне это не нравится. Внутренний голос вопит, что сейчас будет вранье.

– Да нормально все прошло, Санек. Все оторвались на славу и разъехались кто куда. Я домой поехала, правда, на утро больше половины не помнила. А так, главное, что я была дома, – звонкий смех подруги разносится по небольшому помещению.

Я закусываю губу. Между нами повисает несвойственная тишина. Значит, разговор с Гордеем у подруги из памяти вылетел. Или она делает вид, что не помнит?

– Ну и как он? – многозначительно смотрит на меня Леся.– Ты рассталась-таки со своим маленьким недостатком?

– Лесь, – щеки опаляет жаром, – я не хочу это обсуждать.

Всматриваюсь в толпу за стеклом. Не знаю, за что подруга так любит это место. Но она с завидной регулярностью таскается именно сюда и меня еще таскает.

– Может, потанцуем? – Леся неотрывно смотрит на танцпол.

‑ Лесь, а ты не помнишь как нас в кабинку привели где было два мужика, ‑ делаю ещё один заход, и внимательно смотрю в глаза подруге.

‑ К-к-к-какие мужики? – заикается она и опускает глаза.

Понимает прекрасно о чем я. Правда больно жалит в самое сердце.

‑ То есть не помнишь? – мой голос срывается, и я снова делаю глоток.

Боюсь разреветься от того, что сейчас самая близкая подруга мне врет.

‑ Сань, ‑ в глазах Леси появляется виноватое выражение, ‑ я же не могла предположить, что это твой муж будущий. Думала, смогу урвать такого мужика.

‑ Отсосав на глазах у других, Лесь. Ты сейчас серьезно? – срываюсь на крик и утираю скатившуюся слезу.

‑ Сань, ну прости меня, ‑ по щекам Леси катятся слезы. Но они меня больше не трогают.

Я не могу простить всего две вещи от близких: ложь и предательство. Сердце сковывает льдом.

‑ Я пойду, Лесь. Всего хорошего тебе, ‑ встаю на непослушные ноги и плетусь на выход.

Подруга меня не останавливает и я этому рада. Протискиваюсь сквозь толпу, отмахиваясь от рук, которые пытаются ухватить меня и затянуть в танцы.

Неожиданно кто-то хватает меня за запястье и тащит в сторону выхода. Упираюсь каблуками, но гладкая поверхность пола не дает притормозить. Вижу перед глазами мощную спину, и внутри все обмирает.

Что он здесь делает?

Оглядываюсь в поисках подруги, но Леся как сквозь землю провалилась. Шиплю сквозь зубы ругательство. Какого черта, когда она нужна, ее нет?

Не успеваю что-то придумать, как меня закидывают на заднее сиденье и блокируют двери. Гордей садится за руль, и машина моментально срывается с места. Он набирает бешеную скорость, и я вжимаюсь от страха в спинку.

Лавирует между машинами, вызывая внутреннюю дрожь. Вижу в зеркале, как горят яростью его глаза, и сердце ухает вниз.

Он меня убьет. По глазам вижу, как он с трудом сдерживает себя, чтобы не вытрясти из меня душу.

За рекордное время подлетаем к дому.

– Сука, я же тебе сказал, чтоб ты забыла про своих трахальщиков и тусовки. Ты не поняла, что ли?

Меня вырывают из машины, и я едва не приземляюсь на задницу рядом с машиной. Хватаю воздух ртом не в силах сказать и слово. Он сжимает мои волосы в кулаке и тащит меня чуть ли не на буксире в дом. Я упираюсь каблуками, но он намного сильнее, каблук ломается под таким натиском. Не рискую пикнуть, боюсь, что будет хуже.

Меня закидывают в коридор, и звук закрываемой двери разрывает темноту.

– Ты теперь мне принадлежишь. Ты этого еще не усекла? Или хочешь, чтоб я твоего папашу по миру пустил?

Глаза горят бешенством, и я вижу это даже в темноте. Его голос похож на рычание дикого животного.

Тело сотрясает дрожь. Я не имею представления, на что способен мой муж.

– Поняла, – непослушными губами выдавливаю единственно правильное слово.

Меня вжимают в стену и зарываются носом в волосы.

– Еще раз ослушаешься – и пожалеешь. Я теперь твой хозяин. И мне похуй на твоего папашу. Усекла? – он больно сжимает волосы и оттягивает голову назад.

Оголяет шею, и я ощущаю, как по спине ползут мурашки.

– Д-д-да, – шепчу в воздух.

Сердце грохочет под ребрами. Мне не хватает воздуха. И в этот момент я четко понимаю, что ему действительно все равно. На отца. На деньги отца. На всех.

Проводит носом по шее, заставляя сжаться от ужаса. Сжимает до боли бедро, закидывая мою ногу себе на талию. Огромный стояк упирается в развилку бедер, и я всхлипываю.

Да он меня разорвет на части!

– Гордей, не надо, – скулю я, пытаясь воззвать к его совести.

Если она у него вообще есть. Его глаза проясняются, и он окидывает меня голодным взглядом. Морщится, словно увидел что-то неприятное.

– Косметику смой, а то как проститутка дешевая!

Меня отталкивают от себя как что-то грязное. И муж вылетает за дверь.

Его слова бьют наотмашь. Отдаются болью в груди. Ноги подгибаются, утаскивая меня на пол.

Нервно глотаю слезы. Первым порывом становится позвонить отцу. Но это ничего не даст.